Стражники, не получавшие, по всей видимости, на такой случай никаких специальных распоряжений, молча переглядываются. Их определённо пробирает отработанный взгляд баронессы и проскользнувшие в мелодичном голосе девушки барские интонации. Собираются уже уступить, когда дорогу Уне преграждает её личный телохранитель. Воины графини Уинтворт с интересом наблюдают за развернувшейся перепалкой. В конце концов, аристократка высокомерно проходит мимо опешивших стражников, а коленопреклоненный рыцарь медленно поднимается и возвращается обратно к камину. Оставаясь в комнате в одиночестве.
-//-
Напряжённая тишина, обусловленная повисшим над двориком бескомпромиссным распоряжением. Одной лишь фразой гостям продемонстрировали уровень оказываемого им на самом деле доверия – фразой не то чтобы неожиданной, но точно не очень приятной.
Суровые времена порождают суровые нравы. В глазах Дункана отсутствует жалость или же сострадание – лишь насущная необходимость и холодный расчёт. Он пристально наблюдает за группой, особенно цепляясь за мрачных и немногословных мужчин. Напрягаются, почуяв неладное, и солдаты. Достаточно единственной искры в эту роковую секунду для того, чтобы случилось непоправимое. Люди бросятся друг на друга, ощетинившись сталью и, после первой же капли пролившейся крови, остановить резню будет не под силу уже даже багровому проповеднику.
Однако, Пуатье первым бросает на землю топор. Чуть позже к нему присоединяется амуниция Юргена – рыцарь ворот выдыхает. Отводит руку, непроизвольно ласкавшую в критической ситуации рукоять заключённого в ножнах клинка.
- Хороший ответ, девочка, - откликается Преподобный, почувствовав, что основной кризис уже миновал. – Вот только в корне неверный.
Он улыбается. Сухо и неприятно.
- Существует всего один бог, все остальные – лживые идолы, порождённые темнотой. Но не бойся, дитя, - возвысив голос. – В этом замке мы рады всем, вне зависимости от их идеалов и веры.
Дункан с опаской наблюдает за Юргеном, который всё ещё взвешивает с неохотой в руке свою верную саблю. Хмыкнув, приближается к старому солдату и протягивает руку. Понимает суть колебаний. С достоинством принимает оружие и, не бросив сразу к остальному, передаёт подопечному.
Кивает. Дескать, всё понимаю, старик.
Юрген же впивается в свою очередь в рыцаря взглядом в ответ. Разглядывает странную гравировку в виде языков пламени на доспехах, вслушивается в говор рыцаря врат и воскрешая в памяти крупицы информации о чуждых религиях. Тщетно. В говоре Дункана и Преподобного ухо старого вояки не находит ничего подозрительного, а ни цвет мантии, ни странная гравировка ни о чём не способны сказать старику.
С недовольством смотрит на палку Флинта и на устроенное им представление. Хочет вклиниться, но вмешивается вдруг Преподобный:
- Дункан, - успокаивающе произносит человек в красном. – Оставь мальчику его палку. Он с ней не представляет для тебя ни малейшей опасности.
И рыцарь, склонив голову, вновь подчиняется.
Преподобный же опускается на одно колено возле Эйты. Не обращая внимания на то, что измазывает полы мантии в истоптанном грязном снегу. Смотрит на девочку с искренней добротой.
- Нет, дитя, у нас есть только графиня. В королевстве не может быть слишком много принцесс, а в имперской провинции их не встретить и вовсе, - договорив вкрадчиво он, кое-как отряхнувшись, медленно поднимается.
- Врач, - бросает Дункан с лёгкой усмешкой и презрительно отмахивается от предложенной Санией сумки. Ничего больше не говорит, но, кажется, прискорбное состояние лекаря немного его забавляет.
Преподобный же взирает на Ашиля с плохо скрываемым интересом.
- Пройдёмте в залу, сын мой. Не пристало держать всех на холоде, пока мы будет состязаться в высокой словесности, - и он приглашающе махает рукой в сторону замкового крыльца.
Возвысив голос, произносит:
- Проходите, дети мои. Стол накрыт, вас ожидает графиня Уинтворт. А, баронесса, - он поворачивается к появившейся в дверях казармы Уне и не сильно отставшей от неё Каталине.
Шваркс вьётся у ног Дрега, пританцовывая и едва слышно поскуливая. Солдаты посматривают на пса коробейника скорее с интересом, чем с беспокойством. Рыцарь и священник и вовсе не замечают дворнягу. Лишь после своего любезного предложения Преподобный произности немного надменно:
- Псу не место в обедне. О нём позаботятся, - один из солдат, распознав невербальный сигнал, приближается к Дрегу и Шварксу с явным намерением изъять и последнего. В качестве оружия, не иначе.
Замок Уинтворт – давнее воспоминание об этой фамилии проступает в памяти Дрега. Помнится, давным-давно, в куда более юные годы, во время одного из своих многочисленных странствий он как-то слышал эту фамилию. Тогда, правда, говорили о графе Уинтворте – замкнутом и загадочном вдовце, чьи небольшие владения располагались где-то к западу от столицы.
Дункан бесстрастно кивнул в ответ на речь Дрега – пришедший по душу Шваркса солдат осторожно отстёгивает от мешка арбалет и, забрав у торговца кинжал, тянется к непослушной собаке.
Сам же рыцарь направляется к Уне. Со спокойной улыбкой протягивает руку и, глядя сверху-вниз девушке прямо в глаза, требовательно заявляет:
- Ваш меч, миледи.