Оглушительные завывания колючего ветра. Низкое, перекрывающее вой стихии, рычание оголодавших до потери страха зверей. Горячая кровь людей и животных, смешивающаяся алыми пятнами на холодном снегу.
Среди белоснежной тьмы неистово мечутся из стороны в сторону серые тени. Скулят, умирая, заражённые хищники. Смотрят остекленевшими глазами уже завершившие свой путь беглецы в безразлично чёрное небо.
Хрипы, лязг стали, отрывистые команды – всё перемешивается в нечто несуразное, целиком и полностью заполоняя сознание. Схватка за жизнь превращается в бойню, из единой баталии распадается на многочисленные совершенно обособленные островки.
Волки жадно обгладывают, не обращая внимания на гибель вожака стаи, лицо Симоны де Винтер. Налетают скопом на упавшего Оравера, превращая ещё совсем недавно живого полноценного человека в кусок окровавленной плоти.
Голод и болезнь застилают глаза, поглощённые гневом и безысходностью звери не думают об опасности. Почуяв в воздухе запах крови, хищники бросают жертв, которые огрызаются в ответ холодным металлом.
Забыв обо всём, они мчатся к поваленным трупам и, пусть и истекающим кровью, но ещё живым беглецам.
Дитрих.
Ты не привык сдаваться и ожидать, пока прибудет подмога извне. Ты понимаешь, что чумные хищники, скорее всего, уже сделали своё дело, но тебя это в данный момент не волнует. Тебя обуревает злость, переполняет лютая ярость – перехватываешь поудобнее рукоять топора, всаживаешь с противным чавканьем лезвие по самый обух в голову повисшей на руке твари.
Зверь умирает, но его челюсти по-прежнему сведены чудовищной судорогой – висит на тебе, мёртвый, но так и не отпускает. Отдираешь с кусками мяса, вырывая изо рта хищника полусгнившие зубы. В нос бьёт противный приторный запах.
Не успеваешь опомниться, как невесть откуда налетают новые твари. Опрокидывают, ударив в грудь когтистыми лапами. Размахиваешь впустую топором, лёжа на снегу. Чьи-то зубы впиваются в бок, кто-то стаскивает со здоровой ноги драгоценный ботинок.
Клаус.
От дикой боли приходишь в себя. Отмахиваешься от повисшего на тебе волка верным лезвием бритвы – дрожит и подводит рука, вопреки ожиданиям не начинает струиться обжигающе горячая кровь зверя по твоим пальцам.
К нему на помощь приходят другие. Один – пролетает мимо, с визгом влетая в костёр и разбрасывая во все стороны обугленные головни.
А другой валит тебя на спину подлым прыжком. С ужасающей чёткостью ты видишь его залитые кровью глаза, различаешь выступающие наружу из пасти клыки.
Зверь смотрит на тебя всего долю секунды – а потом, быстрее, чем ты успеваешь хотя бы подумать о необходимости заслониться, вырывает внушительный кусок мяса из горла.
Умар.
Впервые за долгое время ты чувствуешь страх. Ты, отважный путешественник, исходивший большую часть известных земель, от бескрайних песков далёкого юга до суровых гор обжитого севера. Ты, посвятивший внушительную часть своей жизни охоте за артефактами давно минувших эпох.
Ты нашёл свой страх на заснеженных равнинах старой-доброй Теравии. Первобытный кошмар, взирающий на тебя голодными глазами заражённых неизлечимой болезнью волков.
Хватаешься в попытке спастись за свой скимитар – невесть откуда взявшийся зверь уже висит на запястье, тянет к земле твою ведущую руку.
Второй бьёт в колено с разгона, заставляя рухнуть на снег. Волки обступают тебя, бьёт их смрадное дыхание в нос. Один наступает на грудь – спадает с твоей головы, размотавшись, непригодный для здешних условий тюрбан. Трудно дышать, но всё-таки изворачиваешься. Кое-как вытаскиваешь здоровой рукой скимитар, насаживаешь на клинок взгромоздившегося тебе на грудь волка. Торжествуешь смехотворно малую долю мгновения. А потом теравийские хищники начинают рвать тебя на куски.
Пад.
Стоишь до последнего с гордо вскинутой головой. Калека, ветеран, практически беспомощный инвалид – смирился со своей участью, терпеливо ждёшь смерти.
Ты не сдаёшься, просто принимаешь и без того очевидное. Лишь тешишь себя мыслью, что удастся прихватить с собой на тот свет ещё пару клыкастых зверюшек. Любопытная, надо сказать, выйдет компания.
Но волки не нападают – происходящее всё сильнее походит на полубезумную насмешку фортуны.
Волки проносятся мимо, заваливая вечно летавшего в облаках звездочёта.
Приканчивают отважного путешественника с далёкого юга, Умара.
Рвут на части жрицу Урфара, отнюдь не брезгуют и кузнецом Оравером.
Некоторые, обжигая языки, жадно слизывают со снега разлитую Дрегом похлёбку.
А ты так и стоишь, никому даже на поле боя не нужный. Искалеченный одинокий солдат.
Общее.
Скалится, замерев у ног хозяина, Шваркс – дворняга коробейника Дрега. Лаем отвечает на мелькающие рядом силуэты волков, мечется на месте – словно рвётся в бой, но, в то же время, словно его что-то удерживает.
Чувствует болезнь, инстинктивно боится.
Но всё же, когда несколько тварей оказываются совсем близко – слизывая с земли угрожавшую некогда стать горячим ужином группы похлёбку, всё-таки не выдерживает. Срывается с места с заливистым тявканьем и с разгона прыгает на покрытую язвами спину серого зверя. Пытается вцепиться тому куда-то в загривок, давится холкой и с визгом отлетает куда-то в сторону ёлки.
Увлечённые трапезой волки умирают один за другим, но не спешат отступать. Грызут Дитриха, который извивается на снегу, отчаянно и упрямо сопротивляясь. Грызут и тех, кому уже всё равно, не обращая внимания на приближающееся возмездие в лице других членов группы.
И вдруг разом все замирают.
Волки, люди, пытающийся выпутаться из мохнатых веток ельника Шваркс. Начисто перекрывая вой вьюги, над поляной проносится леденящий кровь нечеловеческий вопль. Видите, как вздыбливается шерсть на спинах уцелевших волков.
Есть в этом крике какая-то лютая безысходность. Страдание, пробирающее до мурашек похлеще самого холодного ветра. Никому из вас никогда прежде не приходилось слышать чего-то подобного: такой звук не смог бы издать ни один человек, оказалось бы не в силах повторить любое животное.
От этого вопля становится жутко, дыхание перехватывает, а по спине пробегают мурашки. Уцелевшие волки, начисто позабыв о еде и трусливо поджав хвосты бросаются в бегство – мчатся по снегу лёгкой рысцой, в сторону противоположную той, с которой первоначально они появились.