- Д... да, конечно. -- Заикающимся голосом проговорил Кенсин и, весь пунцовый, поднялся, чтобы следовать за Риоко. А взволнованная Риоко совершенно не обратила внимание ни на заикающийся голос, ни на его смущение. Она спешила обратно к фурако так быстро, что Кенсину чуть ли не пришлось перейти на бег.
Фурако в Рокугане было весьма простым способом вымыться после долгой дороги: большая деревянная бочка, дровяная печь и кушетка. На последней были разбросаны все личные вещи Риоко - их было не так уж и много, от нефритового амулета до расчески, зеркала и письменных принадлежностей.
-- Письмо, Какита-сан... Письмо! Оно пропало! Я нигде не могу его найти! -- поделилась она своей бедой сразу же, буквально затащив Журавля внутрь и закрыв за собой дверь. Плевать ей было на то, что подумают другие - главное, чтобы ее никто не услышал, а кто посмеет сунуться в баню, где развлекаются важная особа и возможно, ее жених? -- Помогите мне, пожалуйста, я только вам могу довериться, -- Риоко уже начинала всхлипывать от отчаяния при каждом втором слове, -- Я ведь не могла его нигде выронить, я не могла его потерять! Като-сенсей... Он выгонит меня из семьи... Это конец...
Растерянный, покрасневший, в полном шоке самурай стоял рядом с готовой разряжаться девушкой и собирал свое сознание по кусочкам... Так, письмо. Точно! Важное письмо! Так, принесла Риоко. В нем важная информация...
Наконец взяв себя в руки Какита провел рукой по волосам. Нда, и куда оно могло исчезнуть? Неужели пропало во время боя?! Тогда это будет катастрофа для девушки. Но сначала...
-- Успокойтесь, Риоко-сама, вы тут хорошо посмотрели? Может в одежде запуталось и осталось. Проверьте, как следует! Все будет хорошо, Като-сама вас любит и ничего страшного не произойдет. Да и найдется оно...
Он стал осматривать все помещение,предоставив девушке возможность проверить свою одежду и вещи...
В фурако становилось очень жарко - все же, это была баня - и Асако вся взмокла от пота, завязки кимоно на груди развязались, но она не замечала ничего. Все вещи, вся одежда, сумки были перевернуты вверх дном по меньшей мере трижды. Письма от Асако Като к Асако Хейши не было.
Риоко закрыла лицо руками, опираясь локтями на кушетку и заплакала.
-- Что мне теперь делать? Возвращаться обратно в земли Льва с позором и ждать своего изгнания? Его просто украли по дороге, вот и весь сказ. Глупая я, глупая!
Ситуация становилась все хуже и хуже. Девушка разрыдалась, чертово письмо пропало неизвестно как...
-- Успокойтесь, дорогая Риоко. - Коснулся Кенсин нежного плеча, поправляя кимоно.
-- Оно обязательно найдется. Не плачьте. Я вместе с вами пройду наш путь туда и обратно, если понадобится, и мы найдем его. Но, прошу, успокойтесь. -- Он откровенно не знал что делать, вся эта ситуация сильно смущала, а сердце не позволило оставить девушку одну с ее проблемой. -- Постарайтесь вспомнить, где оно было у вас в последний раз. Где вы его держали? -- Он оттянул верх своего кимоно в сторону на долю секунды. Все же тут слишком жарко... Его кимоно уже можно было выжимать...
Когда Кенсин коснулся ее, прося успокоиться, она лишь обратилась в рыдание, поворачиваясь к Журавлю и падая на его плечо. Тому пришлось ухватить девушку, чтобы она не сползла на землю, как бы не смущала его ситуация. Прошло немало ударов сердца, прежде чем рыдания прекратились, обильно намочив и без того влажное кимоно Кенсина. Асако только сейчас начала приходить в чувство, понимая, что перешагнула любые границы, которые должны быть между двумя самураями и отстранилась от Кенсина - не то, чтобы с большой охотой, впрочем.
-- Я проверяла его перед тем, как пересечь ту злополучную границу между Львом и Драконом... Да, да, тогда оно еще было при мне...
-- Кхм... - Минутная пауза, что бы разбушевавшиеся чувства Журавля не вырвались на свободу, и он, стараясь держать свой голос ровно, четно пытаясь делать вид сдержанности, самообладания и великого терпения, продолжил: -- А где оно лежало? Где хранилось? С вас точно ничего не брали и из вещей не вносили. Я был рядом и видел это. Вам надо сосредоточиться и вы сразу вспомните! -- Он попытался непринужденно улыбнуться, что бы поддержать девушку.
-- У меня возле сердца. Я бы легко заметила, если бы кто-то попытался его выкрасть... Если только это не сделал тот Дракон, пока держал меня... Нет-нет, у него не было времени, и вы бы наверняка заметили это... Может, оно все же выпало... И там и осталось, отсыревшее в тумане?..
-- Вы точно проверили кимоно? Если же оно оставалось в тумане, то либо воины, охраняющие переход, его найдут, и увидев печать, несомненно передадут его. Либо, как я говорил, я вернусь с вами и мы все там обыщем как следует.
-- Проверила, я все проверила... -- удрученно сказала Риоко. -- Вы готовы ради меня возвращаться назад даже сейчас, на ночь глядя?
-- Конечно. Я обещал Като-сама оберегать вас. И я сдержу свое слово. Пусть будет дождь, ночь, ветер - не важно. Главное быть... -- Кенсин осекся на полуслове. -- ...главное, чтобы с вами ничего не случилось.
-- Как бы только сказать это остальным... -- задумалась Риоко и поникла... А потом вдруг улыбнулась и поцеловала Кенсина в щеку. Вот так просто, поднялась на носочки, приблизилась к мокрому от пота и влаги Журавлю и чмокнула его.
-- Только сперва пообещайте, что если мы не найдем письмо, то вы сбежите со мной... да хоть бы и к Журавлям, хоть и на край Империи! Только лишь бы с вами, Кенсин-сама!
И мир растрескался на все цвета, какие может представить человек. Тело стало невесомым и сознание получило такую свободу, что могло бы парить над землей и не знать никаких мирских забот. Казалось, что это длилось вечно, но как только губы отпрянули от щени мир, каков он есть снова навалился на бедного самурая, который за последнее время, кажется пережил все приключения, какие только могла придумать судьба.
Но сомнения, страшным, гнетущим зерном зародились в душе молодого самурая. Его честь, долг клану, господину и бусидо подвергал сомнению всего один человек, нашедший в его броне отстраненности и покорности в служении щель и поселивший в сердце столь теплые и нежные чувства.
-- Я... Я обещаю быть с вами. - Но тут же поспешно добавил. -- Но мы найдем его, и ни вам не придется никуда бежать, ни мне не придется нарушать бусидо. -- Он улыбнулся Риоко. -- Но я буду рядом, что бы не случилось.
Он собирался почти всю дорогу сюда, и решил что момент подходит. -- Вы стали мне дороги в нашем путешествии. И к счастью ли, к сожалению, мое сердце - ваше, Риоко-сама. А что с ним делать, решать вам. -- Он склонил голову, успокаивая пытающееся убежать из груди сердце.
-- О, если бы я только была вольна отдавать свое сердце, кому пожелала бы! Но клан, семья... Если бы только я могла это решать... -- казалось, признание Кенсина не только не обрадовало Асако Риоко, а напротив, повесило тяжелый груз ей на шею. Она не знала, что делать, она разрывалась между долгом и сердцем, разумом и желаниями. А слезы все уже вылились. Наверное, все должно было быть не так, и почему весь этот груз именно на ней, на простой леди, а не на этом могучем буси, который так красив и так умело управляется с катаной... Не в силах сдерживать бурю в своей голове, она отвернулась от Журавля и направилась к выходу. Так и оставив растрепанными влажные волосы и наполовину распахнутое кимоно на голое тело.
-- Потом, давайте это все потом. Сперва доберемся до... куда получится. А там видно будет, -- так и не признавшись ему в ответ, заплаканная Риоко пошла обратно к столику.
Не нужно было быть понимающим женские сердца или сюгендзей, способным читать мысли, чтобы увидеть в ее медленных и печальных шагах просьбу хоть немного снять с нее этот груз. Может, хотя бы Кенсин вместо нее расскажет остальным о том, что случилось?