Троянский до последнего сидел на своём месте в автобусе, даже не думая подниматься. Уже протиснулся мимо и ушёл к выходу Макс, вслед за ним потянулись остальные пассажиры галерки, а Андрей всё не двигался. Проводил задумчивым взглядом Элю, спокойно продолжая наблюдать за эвакуацией остальных. В ситуации, которая доставляла всем остальным только беспокойство и дискомфорт, парень чувствовал себя просто великолепно, наслаждаясь всеобщей паникой и бушующими конфликтами. Ничего не мог с собой поделать, да и, в общем-то, не особо пытался.
Он терпеливо дождался пока выйдут все остальные и лишь затем медленно встал. Едва ли не больше всего на свете Андрей ненавидел толкучку – ту самую, которая, к примеру, неизменно возникает на выходе из зала в кинотеатре. Он предпочитал не спешить, переждать и после спокойно уйти. С комфортом, хоть и немного позже всех остальных.
«Эдельвейс» встретил порывом по-летнему приятного ветерка и на удивление приятным пейзажем – Троянский так и не смог отделаться от ощущения нереальности происходящего, которое становилось только сильнее с каждой минутой. Слишком идиллически выглядела эта база, слишком чистым небо и слишком яркими краски… Такое обычно случалось с ним только в фильмах или в воображении, безвозвратно захваченном строками какой-нибудь очередной замечательной книги. Задержавшись на верхней ступеньке автобуса, Андрей, напрочь игнорируя высказывания организаторов, споры и перепалки, окинул место, где ему предстояло провести ближайшие две недели, долгим и пристальным взглядом.
Лишь затем спрыгнул на землю и сделав пару шагов, остановился в некотором отдалении от центра толпы. Возле багажного отделения и без него пока хватало народу – Андрей в очередной раз предпочёл остаться в стороне от мирской суеты и переждать своеобразный «час пик».
Вместо этого парень полной грудью вдохнул чистый, с каким-то новым привкусом, воздух и, улыбнувшись, подумал, что скорее всего эти две недели окажутся довольно…
Хреновыми. Вспышка света и оглушительной тишины бесцеремонно бросила Троянского на твёрдую землю, выбивая воздух из лёгких и, одновременно, сознание. Череда беспорядочных и неадекватных видений предшествовала лазер-шоу – возвращение к реальности сопровождалось не только всевозможными световыми эффектами, но и жуткой, неправильной, болью.
Кажется, Андрей застонал, сцепив зубы. Глаза защипало от проступивших невольно слёз. Так и лежал, уткнувшись лицом в землю и скрёб пальцами траву в ожидании, пока этот кошмар наконец-то закончится. Это как в кабинете у стоматолога – больно, неприятно, но приходится ждать и терпеть. Вечно сверлить его зубы та стерва в очках не сможет просто физически…
Он даже не мог помыслить о том, чтобы хоть что-то сейчас предпринять. Все рациональные мысли и суждения вообще улетучивались из головы Андрея, когда его начинала рвать на части дикая боль. Он замечал за собой такое далеко не впервые – помнится, постоянно ноющая зубная боль просто сводила его с ума и не давала хоть немного сосредоточиться на работе.
Но тот случай, конечно же, не шёл ни в какое сравнение. Троянский лежал, прижавшись к земле и, проклиная отдых и отправившую его сюда бабушку, ждал, пока его наконец-то отпустит.