Мэтт всегда был рационалистом. Не верил в жизнь после смерти, крайне скептически относился к байкам обо всём паранормальном и сверхъестественном. Окружающий мир подчинялся физическим законам, понятным каждому, кто не поленился хотя бы их изучить. Тернеру нравилось это. Такое положение вещей его более, чем устраивало.
То, что происходило теперь… Бред. Вакханалия, словно сошедшее с пожелтевших страниц очередного рассказа Лавкрафта. Всё это не поддавалось осмыслению, ломало любые попытки анализа.
Мэтт стиснул зубы, пытаясь заглушить затопивший сознание морской глас. Дождь пугал, угнетал и пожирал сущность. Обычное явление – всего лишь капли воды, но этим вечером с водой определённо было что-то не так. Мэтт чувствовал опасность, почти физически ощущал неправдоподобно огромное расстояние до машины.
Он пытался заставить себя сдвинуться с места, бегом пересечь небольшой двор… Но что-то не позволяло. Усилием воли Тернер пытался выгнать чужие мысли из головы.
Он не может бросить там Джессику. Конечно же, дело именно в этом.
Всё пустые слова. Реальность. Логика. Здравый смысл. Что бы не происходило здесь… Мэтт был чертовски близок к тому, чтобы сдаться. Тяжело вздохнул и, тряхнув головой, вновь толкнул дверь, возвращаясь под крышу. Даже не пытаясь скрыть своё облегчение.
На смену недавнему страху пришла холодная отрешённость. Ему нужно на кухню. Возможно, Джессике повезло – и та всё ещё жива. Остаточное беспокойство с трудом продиралось сквозь ватные мысли.
Море определённо сегодня слишком много болтает.