 |
|
Выпроводив слизня за дверь, Тара, наконец, с аппетитом набросилась на еду, пока та не остыла окончательно (даже не став перед этим одеваться), и загляни кто сейчас в её комнату, он мог бы увидеть картину "хрупкая голая девушка с аппетитом и жадностью уминает целого жареного поросёнка". Впрочем, съев поросёнка наполовину, Тара осознала, что сильно переоценила свой голод, и больше в неё не влезает ни кусочка. Отставив недоеденную половину поросёнка и решив, что сможет съесть её потом (даже холодной), Тара, поскольку приступать к тренировкам сразу после плотной трапезы (это был обед, ужин или завтра?) было не лучшей идеей, подошла к окну и принялась смотреть на адский пейзаж за окном. Точнее, сначала оделась, поскольку мало ли кто мог наблюдать за обнажённой девушкой через окно. Точнее, обнаружила, что одежда не только не слишком рассчитана на её строение тела, но ткань ещё и самовосстанавливается, - в других обстоятельствах это было бы преимуществом, но для Тары это делало одежду совершенно непригодной (хвост, куда мне прикажете девать мой хвост?!). В результате девушка решила немного постирать свои повязки в горячей воде в ванной (это, вероятно, скорее сделало воду грязнее, чем повязки чище - всё-таки грязь копилась на них сто лет) и снова замоталась в них.
Некоторое время Тара смотрела в окно, и думала о том, что для Ада это место выглядит слишком комфортно, уютно, обустроено... совсем не похоже на кипящие котлы, где варятся души грешников. Но затем в её голове мелькнула мысль, вызвавшая у девушки ужас: а что, если всё это не просто так, если демоны потом - в своих лучших традициях - выставят ей счёт за все эти услуги? "Пользование горячей водой - две невинные души, жареный поросёнок с овощами - три невинные души, тренировочный манекен - одна невинная душа..." Тара, сражавшаяся со злом во множестве эпох (с добром иногда тоже, но преимущественно со злом) не имела никаких иллюзий относительно демонов и их "благонамеренности". Что они потребуют взамен - её бессмертную душу? Полутараска, для которой смерти не существовало, не ожидала ни райского блаженства, ни адских мук после смерти, но она совершенно не желала узнать, смогут ли местные обитатели всё-таки разлучить её душу с её телом.
Желая получить ответы на свои вопросы или хотя бы узнать чуть больше о месте, в котором она находилась, девушка решительно подошла к двери и попыталась её открыть, но тут её ожидал первый настоящий подвох:
- Вам запрещено покидать эту комнату! - сказала дверь странным, абсолютно неестественным голосом.
"Понятно", - мелькнуло в голове воительницы, - "это место - тюрьма, только с позолоченными решётками". Тара прошлась по комнате туда-сюда, чувствуя медленно растущую злость. А затем, схватив свой заржавленный меч, выплеснула всю свою злость на ни в чём не повинный манекен, принимаясь бить его мечом, когтями, ногами и хвостом, как будто этот манекен был лично повинен в том, что она, Тара, оказалась здесь, посреди ада. Наконец, после получаса избиения бедного манекена, Тара, устав, рухнула на кровать, переводя дух, - в этом положении её и застал слизняк, велевший ей предстать пред очи архидемона. Тара... вернее, пока ещё не знакомая ни с кем из остальных странного вида девушка-получудовище, вместо одежды обмотанная длинной и грязной повязкой материи, успела лишь окинуть взглядом своих товарищей по несчастью, прежде чем ощутила, что не может ни говорить, ни двигаться. "Ага", - мрачно подумала она, - "видимо, это так в аду понимают свободу: в своей комнате вы можете делать, что хотите, но выйти из неё не можете, и вы можете задавать вопросы, но только тогда, когда вам разрешат". Её худшие предположения пока что подтверждались: если у архидемона и был шанс разрушить предубеждения воительницы в отношении демонов, то он им пока что не воспользовался. Впрочем, вряд ли демон хоть на секунду интересовался мнением Тары - и это была одна из причин, по которой девушка была о нём самого худшего мнения.
|