Вокруг бушевала толпа – сотни людей, жаждущих обрести помощь и спасение в этом чёртовом храме. Некоторые тихо стоят позади, скромно опустив к полу глаза и смиренно ожидая своей очереди, другие – напротив, рвутся вперёд, расталкивая окружающих и любой ценой выбивая себе немного заветного внимания жрецов, которые лишь единожды в годы снисходят до простых смертных.
Подумать только, сегодня сюда прибыли паломники со всех уголков королевства… Они действительно верят, что богам есть до людей какое-то дело, они будут требовать и молить, плакать и умолять. Для кого-то, быть может, именно высшие силы – последний рубеж отчаянья, мимолётный и призрачный шанс. Для других всё происходящее представляет лишь интерес, потенциальную возможность что-то понять или чего-то достичь.
Я не относил себя ни к тем ни к другим. Казалось, абсолютно у каждого в этом зале была какая-то цель, какая-то просьба… Все чего-то хотели от тщеславных и высокомерных богов.
Но только не я. С первых минут я проникся искренним отвращением к шумному столпотворению, почти сразу же возжелал оказаться как можно дальше от этого места. Каждый метр окружающего пространства был буквально пропитан молитвами – люди вокруг унижали себя, люди вокруг поголовно о чём-то просили. Пытались отдать свои жизни на попечение высших сил, таким образом избавившись от проблем, на первый взгляд, совершенно неразрешимых. Отчасти я понимал их… Но в то же время и презирал. Сложно оставаться атеистом в мире, где на каждом шагу можно встретить демонстрацию силы очередной божественной сущности. Я не был идиотом, не был глупцом. Никогда не пытался оспаривать общеизвестные факты, опровергать очевидное. Я лишь отрицал божественный статус богов – эти мелочные, жестокие и до крайности несправедливые твари попросту не заслуживали той славы, которой окружили их ничтожные смертные.
За свою не слишком долгую жизнь я встречал много хороших людей, чьи судьбы и жизни были чудовищным образом искалечены. Людей, которых сломала война. Хороших парней, изувеченных навсегда – иногда вражеским топором, иногда беспощадной судьбой, отнявшей всех близких. Кто-то станет рассуждать о мучениках, о наградах, которые непременно обретут невинные на том свете…
А я слишком часто смотрел смерти в глаза. Слишком много раз видел чудовищную несправедливость, которую не должны были бы допустить по-настоящему всемогущие и благородные создания. Я верю лишь в самого себя. Считаю, что каждый из нас сам волен творить собственную судьбу. И презираю каждого, кто бросается целовать ноги шарлатанам-жрецам в слепой надежде получить хоть толику безграничной божественной милости.
В таком случае, зачем же я здесь? Зачем мрачной тенью застыл позади большинство вопрошавших, зачем сверлю окружающих излишне внимательным взглядом? Чертовски хороший вопрос. С какой целью мы оказались здесь? Не скажешь, Айлин?
Айлин… В очередной раз я бросаю исподлобья взгляд на чёрные волосы стоявшей чуть впереди меня девушки, которая волею обстоятельств оказалась моей подопечной. Что это, очередная игра? Новая прихоть? Хотел бы я знать.
Тяжёлый вздох вырывается из груди – с каждым днём становится всё труднее сдерживать неумолимо нараставшее внутри раздражение.
Не так давно я был рад этому назначению, буквально ухватился за подвернувшуюся случайно работу… Когда я впервые увидел эту красивую девушку, то всё ещё не подозревал, во что на самом деле ввязался. По каким-то причинам она меня ненавидела. Попыталась выдворить сразу же, сходу задавая тон будущим отношениям. Честно говоря, было сложно удержаться от того, чтобы не уйти сразу, хлопнув напоследок дверью.
Даже не знаю, что именно остановило меня в тот момент. Быть может, попытки разглядеть в Айлин что-то хорошее. Возможно, недавний разговор с её братом. Или что-то ещё… Не знаю. Так или иначе, но ситуация вскоре не изменилась – напротив, всё становилось только хуже и хуже. Капризы, издёвки – каждое мгновение пребывания рядом с ней стало настоящим испытанием выдержки. Пальцы всё сильнее сжимались на рукояти меча, глубоко внутри постепенно пробуждались остатки былого самоуважения. Так определённо не может больше продолжаться.
Я ненавидел её. Чёрт побери, я был на войне. Я убивал и до этого. Но этой проклятой девочке без труда удавалось доводить меня до настоящего бешенства, сдерживать которое становилось всё труднее день ото дня.
Слушая выступление очередного оратора, я холодно улыбался, глядя, как протискивается вперёд и Айлин. По привычке взгляд метался по залу, выискивая малейшую угрозу вокруг. Впрочем, не слишком успешно.
Интересно, жрецы на самом деле говорят сегодня с богами? Я пристально всматривался в скрывающие их лица разнообразные маски. Если вдруг нет, то вся эта религия… Культ Девяти – не более чем невероятно масштабная афера, очередной инструмент для управления доверчивой паствой. Какого чёрта мы здесь забыли, Айлин?
Не то чтобы я совсем не догадывался. В последние дни с девушкой происходило нечто странное – никаких конкретных доказательств у меня не было… Скорее - обрывки воспоминаний, интуиция и предчувствия. Нечто не просто странное, скорее даже зловещее. Вещи, которые я объяснить при всём желании просто не мог.
Возможно, ей действительно нужна помощь. Возможно, она заинтересована. Даже напугана. Нуждается в чьей-то поддержке. Но не моей. С меня хватит.
Я действительно пытался. Расспрашивал слуг, пытался выяснить кое-что о прошлом Айлин. Обрывки получаемой информации помогли пролить некоторый свет на её поведение, но… Явно в мере недостаточной, чтобы во мне проснулось сочувствие. Я понимал, что скоро начну её действительно ненавидеть. И не хочу больше терпеть подобное отношение.
Айлин заговорила – звонкий голос девушки разнёсся под сводами храма, перекрывая гомон слегка притихшей тут же толпы. Жрецы немо внимали, а я улыбался в ответ собственным мыслям. С меня хватит. Определённо.
Возможно, стоило уйти прямо сейчас. Иногда Айлин угрожала мне – думала, что я на самом деле боюсь её брата. Конечно это было не так. Но что-то мешало мне молча исчезнуть. Навряд ли возложенная на плечи ответственность. Скорее, желание посмотреть её прежде в глаза. И наконец бросить в лицо хоть часть из того, что о ней думаю. В конце концов, я не какой-то там раб. Я – Арис Хеллгейт. Рыцарь. Сын относительно знатного лорда. Айлин говорила, я слушал. И наблюдал за жрецами. Почти не сомневаясь, что они промолчат. Как уже делали прежде далеко не единожды. Тогда мы выйдем отсюда, и я наконец помогу Айлин Делагарди понять, что не все вокруг – её безропотные игрушки. Кое-кого вскоре ожидает крайне неприятный для её благородной персоны сюрприз. А меня мысль об этом заставляла в предвкушении улыбаться.