Стоило Сильвии начать разглагольствовать о воле Ормузда, как повстанцы красноречиво переглянулись.
- Революция иногда привлекает очень странных людей, - с ухмылкой буркнул мужчина, первым выбираясь из гравикара на дворовую плитку особняка. Вслед за ним из машины вылезла Эмили, предварительно напялив задом-наперёд чёрную кепку. Она прогулочным шагом дошла до фонтанчика и присвистнула, оглядывая молчаливую готическую громаду особняка.
- Тебе виднее наверное, - откликнулась она на распоряжении Сильвии. – Я-то и здесь, во дворе, раньше никогда не бывала.
Поместье элкорского миллионера, очевидно, служило штабом для ведущих деятелей сопротивления и едва ли в нём доводилось бывать многим рядовым его членам. Напарник Эмили тоже не выглядел особо уверенным – с сомнением он посмотрел на двустворчатые двери главного входа и нерешительно двинулся вверх по ступенькам.
Девушка села на ограждение мраморного бассейна, в центре которого безмятежно изливало поток воды из кувшина античное изваяние. Она содрала с себя идиотскую кепку и, больше не глядя ни на Сильвию, ни на почти добравшегося до вершины лестничных ступеней мужчину, схватилась за голову. Так и сидела в этой позе отчаянной обречённости, тупо глядя перед собой в одну точку и выпав полностью из реальности.
Мужчина осторожно открыл одну из стеклянных створок парадного входа и, приглашающе махнув Сильвии, вошёл в здание.
Холл встретил женщину знакомым великолепием – единственное помещение, размерами превосходившее несколько среднестатистических серых квартир пролетариата в зданиях-блоках. Спутник Сильвии потрясённо остановился, разглядывая ковровые дорожки из красного бархата, огромные золочёные люстры и зеркально уходившие вверх спиральные лестницы. Открывшимся видом повстанец был буквально шокирован – он, всю свою жизнь скрывавший истинные эмоции от камер наблюдения в тесной квартире, оказался просто не в силах поверить, что кто-то действительно мог жить всё это время таким удивительным образом.
Этот холл олицетворял собой одновременно всё то, за что и против чего повстанцы боролись. Они хотели добиться нормальных условий для жизни, уменьшить или свести на нет социальный разрыв между классами. Свергнуть диктатора, который заставил целую планету поверить, что жизнь большинства её обитателей стоит не больше средней стоимости заряда в армейской винтовке.
Спиральные лестницы уходили ввысь, на второй этаж, а неприметный коридор справа вёл к подвалу, где, как уже знала Сильвия, пряталось сердце сопротивления.
- Просто невероятно, - выдохнул ошеломлённый повстанец, не глядя на спутницу.
А в следующую секунду холл прорезали уже знакомые мобеде энергетические лучи. Первый же залп кроваво-алых зарядов снёс голову спасшему Сильвию совсем недавно оппозиционеру, а его тело начало неторопливо оседать на зеркальный паркет.
Ван Эллемеет запоздало определила источник очереди – скорчившаяся за золочёными перилами на втором этаже громоздкая фигура в ненавистном сером бронекостюме. Второй такой же громила с лазерным миниганом наперевес выскользнул в холл из непримечательной боковой комнаты, а третий показался в конце того самого, ведущего в подвал, коридора.
Снова молчаливые серые нацисты, снова безразличные зеркальные шлемы, в которых Сильвия могла увидеть только отражение собственного испуганного лица.
И это происходило здесь, в главном штабе повстанцев Элкора. В месте, о существовании которого мрачные штурмовики в серой броне вообще не должны были даже догадываться.
Могли бы прикончить сразу же, но отчего-то пока не стреляют.