Лео внимательно разглядывал девушку. Наверняка слышал, но вовсе не факт, что понимал смысл её слов. А если и понимал, то не спешил на них реагировать.
Дверь беззвучно отъехала в сторону, и в лабораторию вошёл, вальяжно заложив руки за спину, Эйзенхауэр.
- Ааа, мисс Коулман, - с издевательской усмешкой протянул он, привычно не обращая на Лео внимания. – Искренне рад, что вы не особенно пострадали. Прежде чем приступить к нашему, хех, небольшому эксперименту, я счёл необходимым немного ввести вас в курс дела.
Именно сейчас Дженна могла в полной мере осознать всю степень безумия этого страшного человека. Именно в такой обстановке – в лаборатории, когда на операционном столе находится живой человек, а вокруг – куча непонятного, но безукоризненно подчиняющегося воле Эйзенхауэра оборудования.
Одновременно безумец и гений. Считающий, что цель оправдывает любые необходимые для её достижения средства. Похищающий и убивающий людей не ради денег или забавы, но ради каких-то высших, загадочных целей.
Такому бесполезно угрожать, такого нет смысла молить о пощаде.
- Наш драгоценный император считает, что вами нельзя рисковать. Дескать вы – слишком ценный заложник, - надменно и с издёвкой продекламировал он. – Я же уверен, что нет никакого смысла откладывать уже готовый к началу эксперимент. Тем более, что вероятность его успешного завершения оценивается в 87,3%.
Эйзенхауэр не видел, как начал двигаться за его спиной Лео. Молчаливый блондин приблизился почти вплотную к статному учёному в белом халате, возвышаясь над стариком почти на целую голову.
Рывком он развернул безумца к себе и, прежде чем тот успел что-то сказать или хоть немного опомниться, стальные пальцы солдата сомкнулись на его горле.
Девушка видела, как вздулись и посинели вены на заключённой в тиски шее Отто фон Эйзенхауэра. Оценила выражение лица Лео, неизменно невозмутимое и совершенно бесстрастное.
Учёный вцепился обеими руками в кисть Лео, царапая того и тщетно стараясь освободиться от стального захвата. Нещадно елозя ногами по полу до тех пор, пока блондин немного не поднял его над землёй.
Секунда заминки – и учёный отправлен в направлении ближайшей стены, брошен словно беспомощная плюшевая игрушка. С громким стоном сполз по гладкой белой поверхности на пол, жадно хватая ртом воздух. На его горле багровым огнём горели следы пяти пальцев – отметины, угрожающие превратиться в скором времени в синяки.
Лео, в свою очередь, не терял времени зря. Пока Эйзенхауэр хрипел и извивался на белом полу, он начал сноровисто расстёгивать защёлки удерживавших Дженну ремней. С методичностью робота или автомата, не тратя сверх необходимого ни единой секунды.
- Грязный ублюдок, - едва слышно прошептал, по-прежнему держась инстинктивно за горло, учёный.
Коулман почувствовала, как слетел последний ограничивавший её свободу ремень. Не успевшие подготовиться должным образом к нежданной нагрузке ноги предательски подогнулись, а лаборатория безумным калейдоскопом завертелась перед глазами.
Лео помог устоять, аккуратно придержав за предплечье. Впрочем, почти сразу же отстранился – как раз вовремя, чтобы помешать злостным намерениям опомнившегося в конце концов Эйзенхауэра.
Острый носок сапога блондина не только выбил из руки старика крошечный пульт, но и, судя по отвратному хрусту, раздробил кисть во время удара. Учёный взвыл, схватившись за пострадавшую руку, а коробочка с единственной кнопкой отлетела в дальний угол лаборатории, далеко за пределы досягаемости поверженного окончательно Отто.
Лео безмолвным колоссом замер над стариком. Дженна могла видеть, как пульсирует лихорадочно жилка на шее блондина, как подрагивают едва заметно его сжатые до побеления кулаки.
- Всё равно не можешь убить меня, выродок? – прохрипел Эйзенхауэр с булькающим смешком. – Конечно, кретин…
Даже сейчас в речи учёного сквозила уже знакомая Дженне надменная снисходительность.
- Это в твоей крови. В твоих генах. Я твой создатель...