Тусклая лампочка монотонно мерцает под потолком. Диван, безнадёжно продавленный за годы постоянной эксплуатации. Допотопный, но по-прежнему каким-то чудом исправно работающий телевизор. Исцарапанный стол, на котором разместился сегодня вместо обычного ужина раритетный радиоприёмник.
Серый город. Серая ночь, серые люди. Серые лица.
Крохотная квартирка в жилом блоке – одна из миллиардов.
Харви молчал. Он вглядывался в лицо женщины, которая сидела напротив – вглядывался внимательно, но по-прежнему не находил родных черт в незнакомке. Подумать только, он жил вместе с Кэтрин больше десяти лет. Работа, телевизор, изматывающая и беспросветная рутина. Теперь Харви видел, как сильно изменилась его жена за последние годы, сколь быстро и безвозвратно уходит время сквозь пальцы.
Мужчина почти физически ощущал напряжённую, тягучую тишину. Кэт исподлобья буравила его совершенно чужим, полным чистой и незамутнённой сомнениями ненависти, взглядом. Всего минуту назад Харви грубо приказал ей заткнуться – никчёмная болтовня и укоры мешали ему сосредоточиться на тщетных попытках заставить приёмник работать. Совсем недавно сосед, Айлер сказал, что пора включить радио. Сказал, что сегодня непременно что-то случится. Харви верил ему – он знал, что Айлер каким-то образом связан с сопротивлением.
Из динамиков телевизора доносился глубокий баритон Бормана – очередной повтор его речи, последней – той самой, которая вызвала среди населения Элкора небывалый ажиотаж. Харви начинал злиться – несмотря на старания, проклятый приёмник отказывался работать, а голос Бормана, напротив, эхом разносился внутри головы.
С каждой минутой мужчина всё сильнее осознавал, каким кошмаром были последние годы. Насколько сильно упал на планете уровень жизни, насколько уменьшилась ценность жизни одного отдельно взятого человека.
Харви вспоминал себя, вспоминал Элкор каких-то несчастных пять лет назад. Когда связь с Федерацией оборвалась, а Борман оказался у власти, народ ликовал. Новый президент обращался к публике с бесчисленных экранов – говорил, что ведёт страну прямиком в светлое будущее, что принимает все меры для ликвидации угрозы вторжения, что готов на всё ради народа. Никого тогда не смущало, что Борман силой сместил прежнюю власть, никого не заботили амбиции и методы императора. Всё стало плохо так… Незаметно.
В конце концов, Харви просто со всей силы ударил кулаком по тыльной стороне аппарата. Сквозь треск помех пробился до боли знакомый голос. В современном мире никто не пользуется радиоприёмниками – даже на планете, которая за время правления Бормана откатилась по развитию прошлое на несколько десятков столетий. Правительство не контролирует частоты, правительство даже не подозревает о существовании одинокой радиостанции. Голос Свободы. Так называет себя её бессменный ведущий. И именно там проще всего найти информацию. Не в интернете, где гончие империи ежесекундно выискивают виновных. Не в СМИ, которые поголовно работают на правительство.
Айлер говорил, что эта новость будет везде. Но Харви хотел услышать ей именно от человека, которому действительно доверял. Пусть и никогда не встречался с ним, ни разу даже не видел.
Мятежники призывали к восстанию. Прямо сейчас, в эти секунды, планету охватывал революционный огонь. Момент истины. Люди сотнями выходили на улицы. Люди брали в руки оружие.
Харви не сказал ни слова, даже не взглянул на жену. Вместо этого пошёл в спальню и достал из тайника за двойной перегородкой в шкафу дедушкино ружьё. Древняя двустволка.
Харви вдруг осознал, что ждал именно этого момента долгие годы. Он выстрелил дважды – в самодовольную рожу Бормана на телевизионном экране и в объектив камеры, которая, напрочь лишая приватности, бесстрастно фиксировала все события, которые происходили в этой гостиной на протяжении всего времени правления императора.
Харви выбежал в коридор, вырвался за пределы осточертевшей квартиры. Вокруг распахивались соседские двери – он видел, как выходят и другие жители блока. Видел Айлера, замечал в толпе знакомые лица. Попадались и люди, о существовании которых он даже не подозревал.
Харви чувствовал напряжение, чувствовал силу, гнев и тревогу. Впервые за очень долгое время он ощущал себя настоящим мужчиной. Ощущал себя на самом деле живым.
Все. Четыре часа спустя.
Регина.
- Зачем было тащить сюда всех? – несколько раздражённо проворчал Мерк, окидывая изрядно пострадавший экипаж «Ренессанса» скептическим взором. Вопрос определённо был риторическим – Элтон не был идиотом и прекрасно понимал мотивацию, сейчас в нём говорили страх и врождённая осторожность. Выглядевший безукоризненно мужчина в чёрном костюме стоял, вальяжно прислонившись к стене и скрестив на груди руки.
Тишину нарушало размеренное жужжание медботов, которые, не жалея ресурсов миллиардера, работали на износ в попытке вытащить нескольких людей с того света. Две белоснежные капсулы со стеклянными крышками в данный момент сочетали в себе функционал полноценного госпиталя – бледные лица Фрэнка и Эрика за толстым стеклом выглядели почти нормально. Суммарная стоимость медикаментов, которые ежесекундно впрыскивались им в кровь, могла бы уверенно конкурировать с бюджетами некоторым малонаселённых планет.
Подвал, успевший стать негласным штабом сопротивления, временно превратился в реанимацию. За исключением двух громоздких медботов, в помещении находилась и пара кушеток, на которых расположились остальные пациенты, чьё состояние оказалось не столь критичным.
- Процесс полного восстановления продлится ещё четыре часа, - откликнулся Марк, изучая показания монитора на капсуле Фрайзера. – Можно ускорить, но тогда… Существуют определённые риски.
Парень задумчиво хмыкнул, переходя к капсуле Полинга.
- А вот с этим закончил.
Несколько манипуляций над сенсорной консолью медбота запустили процедуру завершения лечебного протокола.
- Нам нужен этот корабль. Нужен прямо сейчас, - не слишком тонко намекая на верное, по его мнению, решение, проговорил Элтон, обращаясь к занявшей кресло Регине.
Адам, оккупировавший единственный в комнате стул, ухмыльнулся, но промолчал.
Сильвия, Макс.
Отдалённые голоса. Дезориентация, свойственная внезапному пробуждению. Медленное восстановление последних воспоминаний – взрывы, огонь и смерти постепенно приходили на смену девственной чистоте.
Незнакомая комната. Жёсткая поверхность кушетки. Белые стены, незнакомые люди – вот что бросается во внимание в первую очередь.
Изнутри распирают энергия и энтузиазм – следствие препаратов, которые посчитал нужным ввести медбот в организм.
Несмотря на специфичность последних воспоминаний, чувствовал Макс себя просто отменно - кто бы не поработал над ним за время отключки, этот парень явно знал своё дело. Если не считать остаточной слабости и некоторой вялости в мышцах, практически ничто не напоминало о недавних ранения. Сильвия - лежит на соседней кушетке. По тому, как едва заметно подрагивают веки девушки, Голем понял, что та уже тоже приходит в себя.
У стены – молодой мужчина в чёрном костюме. Наглый, надменный – чем-то отдалённо напоминающий Эрика. Быть может, глазами. Взглядом человека, который прекрасно осознаёт все преимущества своего положения. Чёрные волосы, на лице – недовольство. Стоит, расслабленно скрестив на груди руки, и наблюдает.
В кресле напротив – какая-то девушка. На стуле около неё – парень, в котором Сильвия не без труда узнала своего знакомого с места аварии. Этот нехорошо улыбается, но молчит. От взгляда Макса не ускользнула лазерная винтовка, нарочито небрежно прислонённая к стене в зоне прямой досягаемости этого человека. Именно он первым обратил внимание на Шепарда - перехватил взгляд, но ничего не сказал.
Около кушеток – две белые капсулы. За стеклянными крышками виднеются знакомые лица – Эрик и Фрэнк.
У капсулы Фрэнка склонился мужчина – худощавый парень в квадратных очках. Колдует над панелью, что-то себе под нос бормоча.
Фрэнк.
Мягкий свет пришёл на смену темноте. Боль отступила. Вызванная медикаментами лёгкая эйфория прошла в тот момент, когда реальность бесцеремонно вырвала из наркотического сновидения.
Освещение режет, бьёт по глазам. Взгляд тщетно пытается сфокусироваться на лице склонившегося над медботом человека. Мужчина. Белый. В квадратных очках, особенно странных в свете набиравшей с каждым годом всё большую популярность совершенно безболезненной операции по коррекции зрения.
Не всё идеально - преследует слабость в конечностях, лёгкая тошнота.
Голос незнакомца доносится словно сквозь вату, запоздало доходит смысл простых в общем-то слов.
- Добро пожаловать на Элкор, - медленно и с расстановкой начинает мужчина, словно обращаясь к умственно отсталому. – Ты в безопасности, меня зовут Марк.
- Медбот поработал на славу... Пришлось провести несколько операций, заменить имплантами несколько органов. Но теперь всё более чем в порядке.
Парень широко улыбался, явно пытаясь выглядеть дружелюбным.