- Девочка, - тихо проговорил фон Эйзенхауэр, но в его голосе чувствовалась откровенная, едва ли не физически ощутимая, угроза. – Ты задаёшь непозволительно много вопросов.
Подобным тоном хозяин обычно отчитывает провинившуюся собаку. Или учитель младших классов делает замечание обнаглевшему ученику. Но это старик каким-то непостижимым образом умудрялся пугать и внушать уважение. Было что-то такое в глубине его глаз. Одновременно и нездоровое, и опасное.
- У тебя нет никаких прав, - внешне этот человек всё ещё оставался совершенно спокоен, но почему-то казалось, что он на грани. Словно в любую секунду может сорваться и перейти от слов к делу… Какой-то конкретной угрозы на первый взгляд фон Эйзенхауэр не представлял, но возникавшие в связи с подобными мыслями ассоциации оказались не слишком приятными.
- Но твоя дерзость мне нравится, Дженна. Я даже отвечу на пару вопросов.
Старик резко поднялся. Можно сказать, практически вскочил со своего удобного кресла. Он оказался едва ли не на голову выше девушки – в каждом движении буквально чувствовалась неуёмная энергия и военная выправка. Фон Эйзенхауэр расхохотался – каркающим старческим смехом, одновременно и омерзительным, и пугающим.
- Как видишь, я всё ещё не спешу тебя отпускать.
Этого человека определённо ни капли не волновало, что перед ним стоит девушка - молодая и, даже в таком состоянии, весьма привлекательная.
- Наука, девочка. Всё дело в науке. Наука – именно то, что отличает человека от какого-нибудь животного.
Он принялся расхаживать по кабинету, переходя на явно привычный, лекторский, тон.
- Она никогда не стоит на месте – цивилизация нуждается в развитии, нуждается в новых изобретениях, повышающих уровень жизни или исследовательский потенциал. Подумай, девочка. Что бы было с человечеством сейчас, не освой мы своевременно сверхсветовые скорости, не открой технологию терраформирования новых миров? Просто вспомни, во что превратилась Земля в последние годы до великой экспансии. Представь, что бы было, не найди мы вовремя лекарство от разных вирусов, рака… Да даже древней чумы. Представь, что бы было, если бы общество не развивалось – если бы планету по-прежнему населяли тупые, обуреваемые похотью обезьяны, которые только и думали бы о том, как добыть пропитание или найти очередного полового партнёра…
Старик замолчал – короткого взгляда, брошенного на лицо Дженны, оказалось достаточно, чтобы понять, что та не особенно настроена слушать лекции относительно пользы эволюции и развития. Как ни странно, но подобную реакцию демонстрировало подавляющее большинство заключённых, которым довелось до неё побывать в этом кабинете.
- Ты здесь, в первую очередь, именно ради науки. Наука всегда нуждается в новых исследователях. Ровно, как и в подопытном материале.
Фон Эйзенхауэр нехорошо ухмыльнулся. Именно в этот момент стало понятно, насколько опасен этот человек в своей одержимости. Или в своём безумии, это ещё как посмотреть.
- Тебе повезло, девочка. Проект «Лазарь» - исключительно интересное в потенциале исследование.
Почему учёный вообще разговаривал с Дженной? Что этот человек пытался ей донести? Пока что у девушки могло сложиться только стойкое впечатление, что Эйзенхауэру просто очень нравится слушать собственный голос. И, судя по всему, он ещё недостаточно безумен и, как следствие, всё-таки нуждается в слушателях.
От учёного исходил сильный запах бесспорно дорогого, но, тем не менее, не особенно изысканного одеколона.
Дверь позади девушки вновь отворилась. Ей пришлось отступить чуть в сторону, пропуская внутрь нового визитёра – Эйзенхауэр не выглядел особенно удивлённым, явно ожидая прибытия посетителя.
- А, Лео, входи, - покровительственным тоном заговорил учёный, сопроводив предложение кивком головы.
И Лео вошёл – натянутый словно струна, практически строевым шагом прошествовал ближе к столу и остановился. Парень, на вид – лет максимум двадцати. Застыл смирно, вытянув руки по швам и заметно приподняв подбородок. Черный комбинезон плотно, практически неприлично, облегал тело новоприбывшего, подчёркивая в меру развитую мускулатуру. Белые волосы Лео оказались коротко острижены, а в голубых, небесного цвета, глазах, властвовала совершенно неестественная пустота.
- Мы ожидали тебя, Лео, - продолжал вещать Эйзенхауэр. Парень не реагировал. – Я хотел познакомиться тебя с Дженной, которая, как она успела сообщить мне, является членом экипажа самого «Ренессанса». Ты знаешь, что такое «Ренессанс», Лео?
После секундного замешательства парень кивнул.
- Конечно же, Борман поручил мне сперва выяснить, не располагает ли она какой-либо ценной информацией. Прежде, чем приступать непосредственно к экспериментам.
Лео не реагировал. В этом плане он мало отличался от дроидов, которых выделили Дженне в качестве сопровождающих.
- Но мисс Коулман, конечно же, нам сама всё расскажет. Без применения дополнительных средств. А пока я бы хотел сводить её на небольшую экскурсию. А ты, Лео, конечно же понадобишься нам в качестве сопровождающего.
Лео внимательно посмотрел прямо в глаза Эйзенхауэру и на удивление чётко проговорил:
- Конечно, профессор.
Голос парня оказался вполне обычным – довольно приятным, с лёгкой примесью хрипотцы. Дженна так и не удостоилась от него даже мимолётного взгляда.
- Мисс Колуман, вы не возражаете против небольшой экскурсии в сопровождении Лео? – с откровенной издёвкой осведомился Эйзенхаэр. – А по дороге, вы бы могли рассказать нам о событиях внешнего мира. Наверняка многое изменилось за последние годы.