- Ричард, мальчик мой.
Ричард занял предложенное ему место, опустившись на стул по другую сторону от графа стола. К предложенному вину он даже не притронулся, хоть оно и наверняка было превосходным. Как и всегда. Молчал, наблюдая как человек, заменившей ему отца, с аппетитом поглощает содержимое своей тарелки. Он ценил и уважал графа. Быть может, даже любил. По своему. Был искренне благодарен за всё, что сделал этот человек для ребёнка-изгоя. Но сейчас Ричарда невыносимо тяготил этот разговор. Ещё по пути сюда, минуя необычайно пустынные коридоры родового поместья, он думал о том, что могло бы вызвать неудовольствие графа. Ответ напрашивался сам собой – пожалуй, благодаря вчерашней демонстрации, Раттингем наконец понял, насколько далеко зашла игра Ричарда в революцию. Эти люди не должны были приходить. Только не сюда.
Асхелл понимал, чем ему грозит этот разговор. Почти наверняка, стоит ждать очередной порции нравоучений, целой дискуссии о бессмысленности задуманного им предприятия, выражения неудовольствия и многочисленных укоров в превосходящем все допустимые границы легкомыслии… Ричард нахмурился – выражение решимости отпечаталось на его красивом лице. Он твёрдо решил для себя, что на этот раз не позволит графу собой помыкать. Не позволит говорить в этом ненавистном снисходительном тоне. Он уже давно не мальчик. Мужчина. Взрослый, имеющий свою голову на плечах. Да, именно так и следует ответить. Когда разговор зашёл о родителях, Ричард едва удержался от того, чтобы не заскрежетать зубами. Если он сейчас услышит хоть слово о том, что не оправдывает высокого имени своих благородных предков, то не выдержит. Он понимал это совершенно точно. Но, к искреннему удивлению Асхелла, граф повёл нить своих размышлений в совершенно ином направлении. Заинтригованный Ричард всё-таки отхлебнул из своего кубка и приготовился слушать. Ах да, ну вот оно. Глупы, опасны и бессмысленны.
Странное вступление едва не заставило усомниться в сути разговора, но вот теперь всё встало на свои места. Впрочем, прежде чем Ричард успел открыть рот, граф заговорил вновь, повергая того в ещё большее изумление. С беспрестанно возрастающим интересом он слушал разглагольствования Раттингема, не смея поверить в то, что его догадка относительно цели этой беседы окажется верна. Похоже, никто не осуждает его начинания… Напротив – дают ценный совет. Асхелл всерьёз задумался, размышляя над словами графа. В них, определённо, скрывался глубокий смысл. Чем дольше говорил Раттингем, тем явственнее Ричард понимал, что тот в действительности предлагает. Восстание. Полномасштабное. Продуманное. Имеющее призрачные шансы на успех. Асхелл ни на секунду не усомнился в своём ответе. Хочет ли он свергнуть Императора? Навряд ли кто-то другой ненавидит больше этого лицемерного тирана. Воспоминания из далёкого детства почти каждую ночь возвращались, воплощаясь в самых жутких кошмарах. Империя чудовищно несправедлива. Жестока. Ричард слышал много историй о царивших там порядках. Порядках неправильных.
Но решиться было всё равно сложно – одно дело получать удовольствие от небольшой взрослой игры, и совсем другое – внезапно для себя по-настоящему стать лидером оппозиции. Асхелл не был уверен, что готов. Не знал, действительно ли этого хочет. Войну неизменно сопровождают тяготы, опасность и смерть. Глубоко в душе Ричард боялся гнева императора. И всё же он не стал колебаться. Пронзительные голубые глаза пристально смотрели прямо на графа.
- Готов. – ответил он. И до чего же уверенно звучал со стороны его голос.