Томми держится на воде почти минуту, и этого достаточно, что бы Тимбелл успел схватить утопающего подмышки и вытащить на берег. Парашютист оказывается на суше, с формы течёт, часть снаряжения оказалась на дне канала, а другая требовала тщательного осмотра и просушки. Из огнестрела на Фасте остался только пистолет, так что нужно будет обшманать трупы на наличие чего-нибудь, что плюётся свинцом. Но это потом, а сейчас - отдыхать, переживать боль в ноге, да ждать пока перевяжут, а может и тёплого чего-нибудь поднесут.
Тимоти не заметил на противоположном берегу движения, сапёры скрылись за домами Сона и всё, не казали оттуда носу. Ни огня, ни передвижения пехоты, да и вообще кажется, что городок покинут немцами, словно потрёпанная шлюха состоятельным ухажёром. Рожа припухла, платье порвалось, макияж потёк, а сквозь выбитые окна домов не видно живых людей. Разве что у край города рядком лежат каике-то мешки с мусором, лёгкий ветерок треплет клочки ткани, торчащие из них.
Дирк успевает первым добежать к мосту, и уже видит серые, деревянные ящики, установленные у опор. Едва заметные провода извиваются на покрытии моста и почти не заметны, так как присыпаны мусором да щебёнкой. Провода исчезают в траве и, судя по всему, ведут к городку. Парашютист делает шаг, и мост взбрыкивается под ногами, взрывчатка рвёт асфальтовое полотно, сталь, разбрасывает осколки в разные стороны. Взрывная волна бьёт Киркленда в грудь, мужчина чувствует, как невидимая кобыла лягает его, и тот отлетает назад на несколько метров, катится по земле. Голова звенит и гудит, слабые руки объявили бойкот и отказываются слушаться а грудь и лицо раздирает огнём.