Томас увидел, что ему удалось достичь требуемого результата – Селестия проснулась. Девушка ещё не до конца осознала, где она и что происходит – воспоминания последних часов ещё не успели прочно осесть в памяти, - всплеснула руками и, эмоции обмануть было куда сложнее, зашлась в беззвучном плаче, содрогаясь всем телом. Шпион не знал, как далеко он может зайти – происхождение и положение в обществе не позволяли ему обнять девушку, прижать к себе, утешить. Да и чувствовал он, что не стоит этого делать – совладать с эмоциями и подавить влечение становилось всё сложнее. Даже сейчас, глядя на растрёпанную и заплаканную девушку, невозможно было не отметить её исключительную красоту. А посему, Том молчал, предоставляя леди Райс возможность хоть немного осмыслить происходящее. Впрочем, ему пришла в голову мысль о том, что его угрюмая физиономия может порядком напугать и без того слишком много пережившую девушку.
- Леди Райс, не бойтесь. Всё позади, - тихо, и как можно более успокаивающе сказал Том.
Звуки из живого пространства яви постепенно возвращали Селестию в реальность и девушка начала понимать, что уже не спит. Ледяная волна ужаса окатила ее с ног до головы, когда она вспомнила все, что произошло еще вечером... Более того, рядом кто-то находился и говорил с ней... Знал ее... Селестия шарахнулась в сторону от Тома, как ошпаренная, путаясь в юбках и пытаясь встать на свои истерзанные ноги...
- Кто вы? - послышалось испуганное с ее стороны. Голос у девушки осип от недавних криков и слез.
Тем большей казалась ее личная трагедия... словно она крупица за крупицей теряет все свое прежнее очарование... Ведь Томас помнил этот мелодичный чарующий голос... и сейчас он ничего не имел общего с тембром, который звучал здесь в ночной тиши... Да что там! Он едва разобрал слова... Так же, как и Селестия едва смогла их произнести... Девушку невероятно мучала жажда... Грудь сдавило и от резких движений из нее вырвался сухой кашель, разрезая звук шуршащих юбок... Кажется, она собиралась от него убегать...
- Томас Хайнер. Не беспокойтесь, я работаю на вашего отца. – глядя прямо в полные слёз глаза девушки ответил шпион. И, подумав, всё же добавил, несколько печально:
- В мою задачу входит обеспечение вашей безопасности. Да вот только справляюсь я с этим далеко не самым лучшим образом.
Не самым лучшим образом – как же… Проворонил разбойников, упустил Эдрика, а вместо того, чтобы погнаться за своей подопечной вступил в бессмысленную и смертельно опасную драку со этим лысым подонком… Тоже мне, герой нашёлся.
Он не мог не отметить, насколько контрастирует голос Селестии со своим обычным звучанием. Сердце шпиона разрывалось от жалости к бедной девушке, но чёртовы правила приличия… Чёртово классовое неравенство… Чёртов мир… «Меня ждёт Элизабет.» - напомнил он себе, но образ любовницы уже поблек в памяти, вытесненным куда более яркими впечатлениями.
Селестия, наконец, разобралась с юбками и встала на ноги. Она уже собралась убегать, но ужасная боль недавних ран обрушилась всей своей суровой правдой, которая резала по сознанию, опуская с небес на землю... Она измождена... и бессильна гораздо более, нежели во время нападения... Глупая...
Но что он говорит? Это - немыслимо! Почему она о нем не слышала ни разу? С чего она должна ему верить? Особенно, если он хочет опорочить ее собственного отца в ее глазах, уличая во лжи! Нет, этого не может быть, это - неправда! Отец бы ей рассказал! Он все бы ей рассказал. Она обречена, она это знает. Так же, как и Эдрик, и прочие придворные... даже сам король... вероятно, это так...
Более того... при всем своем желании, она не сможет от него убежать... Морщась от боли, девушка в очередной раз прокашлялась, отходя на пару шагов в свободное пространство и подальше от Томаса. Расширенными от страха глазами она пыталась выхватить хоть что-то примечательное из внешности этого незнакомца, что само по себе было очень сложно в темноте. Но, если этот человек вознамерился причинить ей вред, она должна его запомнить! И, хотя вряд ли ей это пригодится в будущем, но она хочет запомнить каждого обидчика... смотреть в глаза этому человеку... Она словно хотела понять, что движет такими людьми, которые с такой легкостью идут на подлость...
Селестия действительно не знала, что ей делать. Убегать казалось бессмысленным, тянуть время и заговаривать зубы она не умела... Ничего толкового не приходило в ее голову. Потому девушка так и застыла в нескольких шагах, обнимая себя руками и дрожа всем телом. Селестия пыталась прислушиваться, дабы различить еще что-либо, кроме гулкого стука своего сердца, и продолжала вглядываться в силуэт мужчины.
Несложно было догадаться, почему девушка продолжала отходить, стараясь оказаться от него на как можно более приличном расстоянии – внешностью не вышел. Томас горько усмехнулся при виде выражения непритворного ужаса на лице Селестии, - будь на его месте какой-нибудь напыщенный смазливый болван, вроде Эдрика Нокса, она бы наверняка тут же бросилась в объятья своему герою и спасителю. Но, к несчастью, здесь всего лишь он, Томас – человек, которого леди Райс вовсе не хотела видеть в роли своего рыцаря на белом коне. Чтож, Селестия, пора привыкать – жизнь зачастую отличается от грёз, и, как правило, в худшую сторону. Отважные рыцари бывают подлы и лицемерны, а разбойники с большой дороги – благородны и честны.
Хотя Том и вовсе не был уродом, многих женщин привлекал его мужественный и несколько мрачноватый стиль, он понимал, что не обладает той дерзкой вызывающей красотой, которая сводит с ума таких девушек, как Селестия Райс. Шпиона грызла досада и обида – он был так рад, что нашёл её, после крушения всех надежд и стольких отчаянных порывов остановиться, так рад, что она жива и невредима… И что он получает взамен? Испуганный, полный ужаса и отторжения взгляд. «Ну что же, леди Райс, я своё дело сделал. Было глупо на что-то надеяться. Я просто выполню свою функцию – верну вас к вашим благородным рыцарям в сияющих доспехах, ведь на большее я не гожусь, не так ли?».
- Если бы я хотел убить вас – у меня была просто замечательная возможность. Будить вас было отнюдь не обязательно. – мрачно промолвил он, и, всё же не удержавшись, саркастично добавил:
- Хотя, быть может, я насильник-извращенец? Убить спящую для меня было бы слишком просто?
Том тут же пожалел о своих словах, но злость была слишком сильна, чтобы он заставил себя извиниться. Переживёт. Ему надо просто потерпеть ещё немного, а потом он больше никогда не увидит эту девушку – лорд Райс уж точно найдёт людей понадёжнее. Чем быстрее он выкинет её из головы, тем лучше. Но куда проще было сказать, чем сделать…
Селестию ужасали его слова, словно сбывались все ее кошмары, так тщательно описанные отцом и предупрежденные его же советами перед поездкой в Эредин. И что же... сейчас она слышит то же самое, только в гораздо более откровенной и... жизненной, пожалуй, манере... Более подходящей сего рода действиям, нежели высокопарные завуалированные фразы, полные намеков... И, хотя Селестия себе смутно представляла сам акт насилия, это рисовалось ей чем-то ужасным, тем более ужасным, чем больше дамы ее окружения закрывали свои лица веерами и округляли в ужасе глаза. Да и румянец некоторых Селестией толковался по-своему.
- То, что вы говорите, это - ужасно! - слетело с ее уст испуганное, прежде чем Селестия успела сообразить, что сказать более подходящее случаю. Хотя, вряд ли ее словарный запас смог бы ему соответсвовать, этому случаю.
Она понимала, что он мог ее убить, так же, как понимала, что убивать всех подряд - абсурдно и не является целью захвата власти... Если, конечно, подобная экспансия не служит цели стереть с лица земли всех местных... Но женщины... Женщины обладали своей особой магией и ролью в обществе. Даже Селестия это понимала, чтобы строить иллюзии относительно быстрой и такой легкой смерти во сне. В каком-то смысле она была бы даже рада, соверши он для нее подобную слугу. Но говорить об этом вслух девушка не стала.
- То есть, вы хотите сказать, что я могу идти? - спросила вдруг она. - Во дворец?
Ну а куда же еще. Впрочем, с одной стороны это - хорошо. Если там находятся и другие придворные, вместе легче и морально, и придумать что-то, и реализовать вместе легче. Стоит идти... но, если нет? Если ее запрут в отдельной комнате? Селестию не пугало даже то, что из нее могут сделать служанку. Гораздо больше ее угнетала мысль о том, как она будет жить со всем этим, зная, что Теравия не подымется с колен...
Девушка вернулась из своих размышлений. Причин злобы Томаса она не поняла и посчитала это обычным поведением для таких людей. Они злы и потому портят жизнь другим. Разве счастливый человек занимал бы свои мысли тем, чтобы причинить кому-то вред? Она вздохнула. Интересно, что толкнуло этого человека на подобную жизнь? Действительно, нашла, о чем думать... Но сейчас ее сознание, словно ища спасения от тяжких дум, предпочло жизнь отдельно взятого человека, нежели судьбу целого королевства... ибо от последних мыслей Селестии хотелось умереть... Или кричать от отчаяния...
Томас пристально вглядывался в глаза девушки. Хотел бы он знать, что сейчас творится в её очаровательной головке. За кого она вообще его принимает?! Что за монстра нарисовала в своём воображении?
«То что я говорю это ужасно? Привыкай, девочка.» - устало подумал шпион. Весь его энтузиазм и восторг, вызванные нежданным успехом спасательной операции испарились, разбившись об стену непонимания и презрения со стороны леди Райс.
Осталась только жуткая, нечеловеческая усталость.
- Да конечно, вы можете идти. – угрюмо отозвался он.
Не нравилось все это Селестии. Вся эта беседа оставила необъяснимый неприятный осадок в душе. Она оказалась еще более растерянной, когда ей позволили идти, тем самым сбив вообще какие-либо ориентиры. Ей хотят внушить чувство свободы? Безопасности? Но зачем? Что это за странная игра.
- Зачем вы это делаете? - поинтересовалась она у мужчины напоследок.
Селестии не нравилось, что кто-то с ней играет в кошки-мышки. Это терзает еще больше, нежели наличие понятного и зримого врага. И сейчас Селестия цеплялась за этого Томаса, ибо, если она уйдет отсюда, то погрузится в бездну отчаяния и пустоты. И она, как утопающий, хваталась за солоинку, пытаясь отыскать в его словах для себя хоть какие-то понятные ей ответы и ориентиры...
- Леди Райс, меня зовут Томас Хайнер, я работаю на вашего отца, - устало повторил шпион. – Что же по-вашему я делаю неправильно? Да и что, как вы считаете, здесь вообще происходит?
- Но почему я должна вам верить? - не выдержала девушка. - Вы хотите сказать, что под носом у короля похищать придворных - это обычное дело? Ах, простите, что это я, в самом деле.
Голос Селестии уже не скрывал отчаяние и страх.
- Зачем вы играете со мной? Я - простая девушка. Скажите сразу, что вам нужно, не терзайте, умоляю вас... - экспрессия сменилась безудержной мольбой на грани слез. Селестия крепче обхватила себя за плечи.
О Единый, как же он устал – Томас вконец обессилев уселся на какой-то валун, мирно лежащий неподалёку от старого дерево с раскидистой кроной. Если бы не усталость, быть может было бы даже забавно наблюдать за тем, как леди Райс накручивает сама себя – если бы не было столь печально.
Он резко поднялся с камня и заговорил, быстро, чётко и отрывисто:
- Леди Райс, - Том выделил её имя особой интонацией, - Мне всё равно верите вы мне или нет, я совершенно ничего от вас не хочу и с вами вовсе не играю. Если вы хотите попасть во дворец – для меня будет честью сопроводить вас туда, если же вам претит моё общество, то я останусь здесь, а вы можете пойти одна.
- Изволите смеяться надо мной? - грустно ответила девушка риторическим вопросом. Плечи ее поникли. Селестия вздохнула и опустила взгляд на свои стопы, хотя не могла их увидеть ни из-за юбок, ни из-за темноты.
Какой у нее был выбор? В городе дела едва ли обстоят лучше. Да и не может же она прятаться здесь вечно. А, может, ей просто передалась усталость Тома? Селестии казалось, что она совершенно ничего не соображает. Но одно она вдруг поняла отчетливо и хорошо - отец и мать. Как они там? Она непременно должна их увидеть или хотя бы узнать, что с ними случилось! Эта мыслью обожгла Селестию и она враз выпрямилась и подобрала юбки.
- Что же, в таком случае буду рада вашему обществу. - сообщила она Тому, попытавшись придать голосу спокойные нотки.
В самом деле, как бы она была рада его обществу, окажись все это истиной! Где-то в глубине своей души Селестия очень надеялась на то, что Том говорит правду...
Девушка пошарила у себя на поясе, отыскивая небольшую сумочку, в которой должен был быть кружевной платок. К счастью, та была на месте, будучи хорошо прикрепленной к поясу. Селестия извлекла платок и высморкалась. Наконец, стало легче дышать и она сделала шумный и блаженный вдох на полную грудь. Как бы там ни было, а появляться в таком жалком виде не пристало ни перед кем. Пусть и поверженная, но она остается леди Райс, дочерью лорда. Селестия вытерла слезы, пощипала свои щеки, чтобы вернуть им хоть какое-то подобие румянца. Затем поправила выбившиеся локоны, впрочем, это оказалось бесполезным занятием, потому она оставила его и поправила шляпку.
И все же, стоявший в горле ком не спешил покидать свои владения, оставив клеймо печали... Селестия снова закашлялась, на этот раз прикрывая рот платком. После чего готова была идти... А скорее - хромать. Раны саднили, постоянно напоминая о себе....
Сил радоваться уже не оставалось. Томас тяжело вздохнул, припомнив, как много шагов отделяет его от замка, и ещё почти столько же до дома. Ужин уже давно остыл, Элизабет, наверное, заснула, так и не дождавшись… Постель, вот всё о чём только можно мечтать. Чистая тёплая постель. Он не мог не заметить, что Селестия ощутимо прихрамывает, но усталость давала о себе знать - Тому было попросту всё равно.