Он оказался не готов. Ошарашен свалившийся на голову пустотой. Не смог справиться с тем, что настигает каждого человека, в одночасье лишившегося основополагающей цели. Вырвав сердце из груди архимагистра, Архарон чувствовал себя так, как будто на самом деле вырвал собственное.
Всеобъемлющая, бесцеремонно засасывающая всё в себя пустота.
Казалось бы вот – победа, долгожданная и единственная. Та самая, к которой он шёл едва ли не всю свою жизнь. Желание во что бы ни стало приблизить этот момент наполняло его существование смыслом. Овладевало рассудком настолько, что он никогда не задумывался, что будет дальше.
Внезапно Архарон оказался один. Несмотря на десятки тысяч жителей Эредина. Несмотря на всё население Артодана, на все свои чёрные легионы.
Ни власть, ни могущество, ни возмездие – ничто не могло заполнить сосущую пустоту. Он исчез, стрелой прорезав пространство. Если бы мог, то прорезал бы время.
Архарон вернулся туда. В то место, что долгие годы преследовало его наяву и во снах. В то место, детали которого он всячески старался вокруг себя воссоздать.
Велария. Чаща, окрестности Оретана. Берёзы, поляна, бегущий ручей. Всё изменилось, но он по-прежнему узнавал знакомые очертания. Он шёл, с трудом удерживаясь от того, чтобы не сорваться на бег. И не чувствовал ничего.
Как ни старался, не мог больше расслышать ту мелодию из далёкого прошлого. Не мог слышать скрипку, игривый напев которой помогал ему из раза в раз продвигаться вперёд, преодолевая совершенно немыслимые препятствия.
Теперь же скрипка молчала. Только вой ветра, лишь шелест пожелтевшей листвы.
И издевательски белые хлопья первого снега, срывавшиеся с серой стали осеннего неба.
Власть над временем недоступна даже могуществу чернокнижников. Стоя посреди леса, на своей поляне из далёкого прошлого, Архарон вспоминал. Ведь именно он, не побоявшись прибегнуть к омерзительной для магов Гильдии некромантии, поднял из мёртвых чудовище, которое теперь называет себя Вождём Орды. Именно он виноват в истреблении эльфов. Именно он напустил чуму - лишь для того, чтобы ослабить перед решающей схваткой Альянс.
Сколько крови, сколько жизней у него на счету?
Вспыхнуло, моментально сгорев в чёрном пламени, ближайшее дерево.
Чернокнижник метался, тщетно искал точку опоры.
Несмотря ни на что, он не жалел о том, что прикончил архимагистра. Несмотря на ослепительно белую мантию, Регулс Ройс вовсе не был воплощением света. Мелочный, властолюбивый – кем бы себя он не мнил, на деле защитников правды и справедливости точно уж не являлся.
В мире вообще всё не так однозначно. Нет абсолютного зла, не существует добра, утопического до тошноты. Реальность и человеческая природа выставляют ограничения.
С усмешкой на губах Архарон опустил глаза вниз. На собственную, иссиня-чёрную мантию, заляпанную багровыми пятнами крови врагов.
И вздрогнул, осознав внезапно, чего не хватает. Понял, почему покинула скрипка. Запрещая больше жить прошлым.
Но он император. Быть может, величайшим маг среди ныне живущих.
Он давал ей выбор. Благодарил за помощь. Предлагал подождать, обещая бросить к ногам целый мир.
В конце концов, не будет же он бегать за какой-то девчонкой?
Чародей в чёрной мантии сел на траву, машинально потирая грудь в том месте, где недавно была ещё жуткая рана.
Он чувствовал, что это – правильный выбор. Та самая точка опоры.
Найти Эви не составило большого труда. Её магия оставляла крайне заметный и необычный отпечаток в пространстве.
Ещё шаг – и он переместился. В другое место, совсем другой лес.
Усмехнулся, подумав, что за последние сутки убил себя уже добрый десяток раз, если знаменитая теория о телепортации – действительно правда.
Снег был и здесь, в сердце Теравии. Зима наступала по всем направлениям.
Архарон не думал об этом – он присел, прислонившись спиной к шершавой коре какой-то берёзы. Нащупал в пустоте сознание Эви… Отправил ей очередное… Последнее послание.
И принялся ждать.
Развилка символическая, развилка реальная.
В лицо дует северный ветер, отрезвляющий и пробирающий до костей. Словно подтверждая, что ветер не шутит, планируют на землю, кружась в хороводе, белоснежные глашатаи зимы.
Выбор, однако, не столь очевиден. Вопрос стоит не между поиском семьи и встречей с императором… Вопрос лишь в том, хочет ли Эви видеть Архарона после всего совершённого им.
С возможностями чернокнижника поиски Томми – дело пары часов. Она не только не откажется от семьи, но и, не исключено, что многократно ускорит достижение результата.
Но ведь дело не в этом. Дело в другом.
Откуда-то чувство, что если она повернёт в другую сторону, если уедет сейчас… То больше никогда его не увидит? Не почувствует связи. Ещё и окажется виноватой в итоге.
Копыта стучат по просёлочной дороге. Выбор сделан, хоть повернуть назад ещё и не поздно.
Деревья на обочине теперь немного скрывают от ветра. Извилистая тропинка, впереди – поворот.
Знакомая фигура. Сидит, закрыв глаза и прислонившись спиной к стволу дерева.
Чернокнижник. Император. Убийца. Герой. Чудовище. Похоже, здесь каждый решает для себя сам.
Какой-то другой. Растрёпаны прежде стянутые в хвост волосы. Ещё более бледный. Взгляд изменился. Теперь не властный, скорее затравленный. Мрачные тени испещрили лицо.
Наткнулся случайно глазами на Эви – словно не слышал цокот копыт, словно и правда заметил только что, всего какую-то секунду назад.
Поднимается. В глубине голубых глах – недоверие. Не ожидал на самом деле увидеть здесь Эви. Не может поверить.
Девушка видит, как меняется взгляд. Как приобретает спокойствие, былую осмысленность. Как приподнимаются в неуверенной улыбке уголки губ.
Он и правда не верил.
- Эви.
Она уже слышала это. С теми же интонациями. Просто имя, но произнесённое с особенной значимостью.
- Я больше не слышу её. Мелодию. Скрипку.
Словно это действительно должно что-то значить. Словно это самое важное. Словно единственно, что сейчас стоит сказать.
Выл неистово ветер. Надвигалась зима.