Архимагистр боялся. За синевой глаз белобородого старика, за его яростью и величием, на самом деле прятался страх. Обыкновенный человеческий страх. В гневе величайшего волшебника Гильдии Магов не было ни капли уверенности – даже добрая сотня соратников за спиной не позволяла Регулусу безоговорочно уверовать в собственную победу.
Белоснежный посох Ройса сиял, бесцеремонно впитывая в себя всю доступную энергию из окружающего пространства. Заимствуя у союзных магов часть силы для невиданного по своей мощи удара. Защитный купол Гильдии мерцал и переливался, реагируя на колоссальную концентрацию заряда в одном предмете.
Имперские пехотинцы на ходу перестроились, узкими клиньями впиваясь в тело практически беззащитного города. Единая баталия разделилась на множество мелких фронтов, переросла в полноценные уличные бои – чёрные солдаты сражались с воинами в красных плащах, которые компенсировали недостаток собственной численности ограниченными пространствами. Это могло бы сработать, но при разработке своей стратегии архимагистр не учёл всего один фактор. Центральному легиону противостояла сегодня не просто превосходящее в количества армия, против них вышли пехотинцы Империи, прошедшие суровое крещение десятками войн, которые беспрестанно вёл Артодан в попытке ещё больше расширить собственные границы. Как бы старательно покойный маршал не превозносил достоинства солдат легиона, но они не были готовы противостоять сокрушительной машине войны, порождением которой являлся боевой строй с ног до головы закованных в чёрное пехотинцев. Легионеры Альянса словно угодили в огромную мясорубку – за счёт длины копий и пик им удавалось кое-как сдерживать победоносное наступление сил противника, но артоданцы продолжали давить. За каждый метр удержанного под контролем пространства имперцы заставляли противника заплатить десятками жизней.
Но все они, даже погибая во благо поставленной командованием цели, прекрасно понимали, что основная битва происходит вовсе не здесь. Догадывались, как мало значат их жизни и смерти. И насколько важно пока ещё невидимое для глаза сражение, которое в любой момент могло развернуться над головами солдат.
На данном этапе лишь чародеи могли ощущать то воистину колоссальное количество энергии, которое собирала вокруг себя каждая из сторон для решающей схватки. То была сотканная из всех цветов радуги аура, которая пронизывала и окутывала белоснежный посох архимагистра. То был выглядевший куда более скромно тёмный сгусток, который олицетворял собой магические силы имперского чародея.
Ученики и учителя, свободные маги и высшие чины Гильдии, предатели и люди, до самого конца сохранявшие верность архимагистру – все вливали энергию в посох Регулуса. И энергии этой становилось настолько много, что, казалось, вот-вот расколется, не выдержав напряжения, само пространство.
Ройс выкрикнул заклинание – громом разнеслись его слова над залитыми кровью улицами столицы. Вся сконцентрированная энергия трансформировалась, преобразовалась – излилась в луче, устремившемся напрямую от фигурки на балконе дворца к силуэту всадника в чёрном, который держался чуть позади основной волны наступления Артодана. Треск статического электричества поглотил посторонние звуки. Ослепительная вспышка яркого света ударила по глазам. Прорезая пространство и время, луч, вырвавшийся из ставшего средоточием энергии посоха архимагистра, устремился навстречу своему тёмному оппоненту.
Архарон резко вскинул, оторвав от груди, правую руку – с кончиков пальцев колдуна сорвался его собственный луч, куда более блеклый, словно сплетённый из сгустков мрака и обрывков теней.
Эрика уже довольно давно сверлила Михаэля пристальным взглядом – на губах девушки играла улыбка, в которой искушённый наблюдатель мог бы заметить нотки тревоги. Она, как и Эстебан, нетерпеливо ожидала сигнала.
Лучи столкнулись – вопреки ожиданиям, не случилось никакого подобия вспышки. Объединённая магия Гильдии словно таран пробивала себе путь сквозь обманчиво податливый мрак. Тени Архарона же, казалось, совсем не сопротивлялись – пропускали свет всё дальше и дальше, оплетая его, загоняя в ловушку.
Фиолетовыми жгутами вздулись вены на шее архимагистра – лицо старика застыло, лишь едва заметно подрагивали отдельные мышцы, напряжённые сейчас до предела. Ментальная схватка – неизменно не только чистая демонстрация имеющихся в запасе магических сил. Это искусство, победа в котором зависит не столько от мощи, сколько от способностей чародея, силы его воли и концентрации.
Неподготовленному наблюдателю могло показаться, что лучи просто застыли на месте – два потока энергии, прорезавшие многие мили, буквально раскроившие на две части небеса над столицей, замерли, изображая некое подобие безвыходной ситуации. Два чародея боролись, вкладывая с каждой секундой всё больше энергии, но точка столкновения противоположностей всё никак не желала ни на каплю смещаться. Человеку, который ничего не понимает в законах магии, могло бы в этот момент показаться, что противостояние может затянуться едва ли не на часы. На самом деле, всё, конечно же, было не так – достаточно одной лишь ошибки, единственного просчёта… И для победителя не станет преградой то расстояние, которое отделяет его от уже поверженной жертвы.
И именно тогда, в этот переломный момент, в дело вступил мэтр магии Крауц. Знак, незаметно поданный немногочисленным сторонникам предателя – и три потока энергии, прежде составлявшие единое целое с силой архимагистра, взбунтовались. Внесли в общую композицию магии диссонанс. Ментальный удар, нанесённый объединённой волей троих чародеев изнутри полусферы, буквально ошарашил их бывших союзников.
Сверкнули озорным огнём стремительно меняющие цвет глаза Эрики Альтинг. Улыбка торжества тронула губы хладнокровного Эстебана. Крауц же заметил, что на балконе присутствуют отнюдь не все заклинатели – кроме выполнявших специальные поручения Регулуса, не было и тех, кто предложения Михаэля выслушал, но всё же отверг. Достаточно благоразумное решение с их стороны.
Вливаемый Гильдией в архимагистра поток энергии внезапно прервался. Сражённые ментальной атакой маги были обескуражены – многие падали на колени, другие обессиленно прислонялись к ближайшей стене. Попадали на пол, схватившись за головы, все без исключения молодые ученики. Архимагистр даже не обернулся – Регулус на ходу пытался восстановить концентрацию и собственными силами сдержать натиск имперского чернокнижника…
Внезапно старик, которого многие долгие годы считали величайшим волшебником среди современников, остался наедине со своим злейшим врагом.
Затравленно зашипев, незнакомая Крауцу пожилая женщина обернулась – её яростный взгляд быстро вычленил из толпы предателей, оставшихся уверенно стоять на ногах. Выкрикнув что-то совершенно нечленораздельное, ближайшая помощница Регулуса, демонстрируя удивительную стойкость, выкинула вперёд обе руки – с пальцев незнакомки сорвались красные молнии. Она напала столько неожиданно, что лишь в последний момент Михаэль успел поднять собственный щит. Некоторые сторонники Ройса уже вставали на ноги – кто-то даже начинал колдовать не поднимаясь, прямо с колен. Их было немного – подавляющее большинство по-прежнему находилось в состоянии полной прострации. Но и это меньшинство для трёх предателей представляло опасность – подобно загнанным в угол зверям лояльные Регулусу маги готовились дать достойный отпор.
Эрика бросила на Михаэля свой фирменный, многообещающий взгляд – и тут же воссоздала вокруг себя личную защитную сферу, заслоняясь от враждебного заклинания. И всё-таки их было несколько больше, этих верных до конца Ройсу магов.
Так думал Крауц до тех пор, пока внезапно не распахнулись ведущие в тронный зал двери балкона. Прямо с порога Артур Вайнтраб метнул огненный шар в неугомонную советницу архимагистра. Град силовых стрел мертвенно-зелёного света обрушили на противника близнецы-некроманты. Мартин Сальватор, бывший преподаватель Крауца, силовым толчком отправил нескольких лоялистов обратно на пол.