Копьё, прорезавшее сплошную стену бушевавшего вокруг пламени. Копьё, пущенное мощной рукой обречённого на жуткую смерть лейтенанта. Копьё, вонзившееся почти в самое сердце коварного чародея.
Жуткая рана в груди – каждое движение причиняет безумную боль. Лишённый сил королевский заклинатель балансирует на грани жизни и смерти, периодически то проваливаясь в пучину беспамятства, то вновь выныривая на поверхность бренного бытия.
Дикая боль занимала все мысли, дикая боль не давала возможности даже помыслить о восстановлении необходимой для творения магии концентрации. Капли холодного пота на горячем лице – пока лояльные правительству стражники с максимальной осторожностью эвакуировали Михаэля во дворец, маг, казалось, прошёл сквозь все круги ада. Каждое излишне резкое движение, каждый поворот – откликались чудовищной резью в непосредственной близости от жизненно важных органов. Иногда казалось, что куда проще сдаться. Просто умереть, обрывая эти мучения. Но что-то, быть может, упорство или призрак скрывавшегося глубоко внутри торжества, подталкивало, призывая изо всех сил цепляться за жизнь, оставаясь как можно дольше на этой бренной земле.
Королевские медики делали всё, что только было в их силах. Дано извлечено уже из тела копьё, забинтована и промыта жуткая рана. Они пичкают мага зельями и припарками, помогая врождённой способности к постепенной регенерации, свойственной чародеям. Регенерации, которая, к несчастью, протекает слишком уж медленно – куда медленнее, чем того требует текущая политическая ситуация.
Родные покои, знакомая и ставшая уже было привычной кровать. Сквозь проёмы окон в комнату проникают багровые лучи заходящего солнца. Тишина, одиночество. Казалось, все покинули Крауца в эти минуты. С момента своего возвращения с площади он так не разу и не видел Эларию – возможно, пропустил появление девушки во время одного из периодов беспамятства, но, так или иначе, сейчас её рядом по каким-то причинам не оказалось.
Двустворчатые двери медленно приоткрылись – внутрь осторожно прошёл чем-то явно встревоженный стражник. Королевский гвардеец, лицо открыто – даже на фоне недавних событий в этом парне причин сомневаться у Михаэля не оказалось.
- Мэтр, - тихо обратился он к чародею, что лежал на кровати. – Вы обязаны это увидеть.
Кивает в сторону выхода на балкон, коим были оборудованы отведённые Крауцу покои. Глядя, как мэтр, определённо заинтригованный странным поведением гвардейца, медленно поднимается и делает неуверенно пару шагов, солдат двинулся было на помощь, но был остановлен повелительным жестом.
Несколько коротких секунд – и чародей пересекает небольшую комнату, а ладони его упираются в перила балкона.
Серые тучи, коими ещё утром было затянуто небо, теперь уже доминировали не столь абсолютно – в одном из редких разрывов сплошного мрачного полотна виднеется зависший над линией горизонта багровый шар солнца. Закат, последние лучи которого прорываются сквозь слой облаков, окрашивая панораму Эредина в революционные излишне цвета.
Особенно отлично обозревалась отсюда главная улица – та широкая и вымощенная булыжником аллея, что тянется стрелой от восточных ворот до стен самого дворца. Формально, конечно, в Эредине не было главной улицы, но именно этой чаще всего присваивали такой титул. Среди хитросплетений узких переулков и улочек столицы, эта смотрелась на редкость величественно и солидно.
И в этот момент именно она приковала к себе внимание чародея – по мостовой, залитой солнечной кровью, к дворцу колонной двигались всадники. Немногочисленные горожане разбегались перед ними – вслед проезжавшим неслись возгласы восхищения и многочисленные проклятия. Даже на таком расстоянии Крауц без труда смог опознать предводителя группы – облачённую в белую мантия фигуру архимагистра с кем-то перепутать было до крайности сложно. Гильдия Магов. Определённо все те, кого Регулус повёл за собой. Почти сотня чародеев, в большинстве своём готовых умереть за правое дело. И все они направлялись прямиком ко дворцу. Цокот копыт эхом разносился по улицам. Перешли на лёгкую рысь усталые лошади.
- Мэтр, - вновь заговорил замерший позади гвардеец, с трудом решаясь вновь подать голос. – Мы нашли леди Эларию. В её покоях.
Чувствовалось, что вот-вот прозвучит что-то совсем нехорошее.
- Она покончила с собой. Повесилась.
И грянул гром. Ухмылка фортуны.
Почти явственно лицо Келлфара возникло перед глазами. Он точно знал, что собирается делать, когда отправлялся на площадь. Понимал, что либо Крауц окажется мёртв, либо правила игры вскоре в корне изменятся. Михаэль почти представил, как Стефан лишённым малейших эмоций голосом отдаёт команду одному из своих «специалистов». Чародейская подстилка может знать слишком многое. Устранить. Ни к чему оставлять лишних свидетелей.
Этот человек умудрялся продолжать наносить удары прямиком с того света. Так и вставала перед глазами столь часто плясавшая на губах шпиона улыбка. Та самая, которую он демонстрировал ещё на балу, во время первой их встречи.
И даже мысль о том, что Стефан заживо сгорел в магическом пламени, почему-то не приносила теперь должного удовлетворения.