Можно сколько угодно плести паутину интриг, подготавливая плацдарм для решающей схватки.
Можно вплоть до финала метаться между противоборствующими сторонами, пытаясь определить, где же в итоге риск поражения окажется меньшим.
Но рано или поздно, каждому приходится выбирать. И, несмотря на всю глубокую аналитику, на реальность влияет слишком много крошечных факторов, учесть каждый из которых положительно невозможно.
И всё же, когда приходит время – ты выбираешь. Рискуешь, выкладываясь по полной, возможно, даже жертвуешь собственной жизнью. Ради чего? Высшей справедливости? Туманного будущего Альянса?
Мотивы практически не имеют значения. Действительно важен лишь сделанный выбор. И то, правильным ли в итоге он оказался.
Сперва казалось, что исход поединка был предрешён. Всё подготовлено – предательство стражников, надёжные люди под масками уцелевших легионеров. Чародей, как минимум, не уступавший в могуществе Крауцу. Почти сотня солдат – мечи, купленные на деньги лояльных по отношению к бунтовщикам лордов. Первая фаза прошла подозрительно безупречно. Келлфар, скрывая лицо за полумаской легионера, нацелил в спину Михаэлю крошечный арбалет.
Кажется, у ублюдка не было не единого шанса. Привлекая внимание, брали штурмом помост солдаты в зелёных плащах. Элтон создавал огромный и сверкающий клинок прямо из воздуха. Лояльный движению лейтенант перерубил почти пополам своего командира… Кто в этой суете заметит крошечный дротик?
Дротик, остриё которого покрыто редким и смертоносным ядом. Стоило крошечному болту хоть слегка оцарапать кожу Крауца – и всё было бы кончено. Но нет. Чародей отклонил заряд, призванный оборвать его существование. А потом начался ад.
Ещё на королевском балу Стефан отметил излишнюю предрасположенность Крауца к огню. Но на этот раз советник превзошёл сам себя. Несколько коротких слов заклинания – и волны ослепительно яркого пламени принялись распространяться во все стороны от одинокой фигуры. Вспыхнул деревянный помост – казалось, прямо из-под земли вырывались столпы пожирающего всё на своём пути огня синеватого цвета.
Келлфар ясно осознал, что предпринять что-либо совершенно не успевает. И, как ни странно, вся жизнь вовсе не пронеслась у шпиона перед глазами. За мгновение до того, как его обдало волной обжигающего жара, в голове отпечаталась одна-единственная короткая мысль. Он подумал о том, что выбрал неправильно.
Огонь магического происхождения оказался ненамного умнее обычного – он не делал различий. Языки синеватого пламени пожирали дерево, плавили сталь, жгли беззащитную плоть. Варились в своих доспехах бунтовщики, за спинами которых прежде болтались зелёного цвета плащи – мгновением позже огонь уже превращал недавних людей в бесформенные головешки.
Волна смертоносного жара поглотила и Артура Майерса – последнего рыцаря, до конца сражавшегося за своего короля. Короля, которого Крауц своевременно телепортировал прочь с негромким хлопком. Стена пламени двигалась дальше, пожирая всех, не глядя на ранги и классы уже обречённых. И стражников в серых плащах, и шпионов, переодетых в легионеров. Для огня не имело значения, превращать в пепел лейтенанта городской стражи – или его мёртвого уже командора.
Огонь не в состоянии оценить иронии, которая пропитывала его собственные деяния – заживо сгорала изменница, чудом избежавшая публичного обезглавливания всего минуту назад. Лишь до избранных огонь оказался не в состоянии дотянуться. До беловолосого чародея, перед которым мерцала синеватая защитная полусфера. Огонь боролся с ней, сражался с инородной магией, в которой явственно чувствовался ощутимый отпечаток вечных северных льдов. Боролся и побеждал – он отшвырнул в сторону презренного заклинателя, который в своей наивности полагал, что окажется в силах совладать со стихией. Отшвырнул в сторону, прямо в руку чудом уцелевших соратников. Отпустил, подарив на прощание свой отпечаток.
Лишь до одной заклинание Крауца не смогло дотянуться. Хрупкая девушка, сперва казавшаяся жертвой лёгкой и ничем совершенно непримечательной. Исчезла, сопроводив свою телепортацию вспышкой золотистого цвета. Мгновением позже стена пламени в бессильной ярости обрушилась на место, на котором она совсем недавно ещё находилась.
Оживлённая площадь перед собором Единого превратилась в одночасье в выжженное плато. Большая часть божьей обители, обугленная теперь до неузнаваемости, обрушилась, поднимая в воздух облако пыли и пепла. На смену огненному аду пришла тишина. Магический огонь пропал так же быстро, как и появился. Насытившись кровью сотен людей.
От большинства его жертв не осталось даже обугленных трупов. Лишь толстый слой серого пепла покрывал теперь мостовую. Пепла, что вздымался в воздух с каждым порывом осеннего ветра. Моросил дождь – каждая капля выбивала в этом слое мелкие кратеры. Финальным аккордом стал огромный металлический крест – сорвался, вслед за обрушающимися постепенно внутренними перекрытиями. С оглушительным звоном рухнул на землю и, единожды подскочив, так и остался лежать. Подтверждая, тем самым, статус братской могилы.
Повстанцы бежали. Унося с собой изувеченного беловолосого чародея. Робко и осторожно уже подтягивались к площади первые стражники. В центре на удивление ровного серого круга остался лежать лишь один человек. Человек, в котором многие без особого труда узнали бы королевского чародея. Человек, в груди которого засело копьё. Копьё, прошедшее на расстоянии лишь нескольких дюймов от сердца.