Прочь с тракта. Подождёт кровавый след, уводящий Селину всё дальше на юг. Её главная цель была слишком абстрактна и неясна, в то время как где-то здесь, совсем рядом, кому-то требовалась немедленная помощь.
Сквозь заросли невысоких кустов, не оглядываясь. Можно было не сомневаться, что богомол, как и всегда, выдерживая дистанцию движется следом.
Интуиция подсказывала, что время уходит. Что нужно спешить, что промедление может обойтись слишком дорого. Если хочешь успеть на представление своевременно – стоит ускориться, перейти с шага на бег.
Волосы развеваются позади, свистит в ушах ветер. Эльфийский бег – стремительный и грациозный. Почти совершенно бесшумный. Уникальная способность, свойственная всем представителям этой расы – в то время как лучшим из людей не удаётся в совершенстве овладеть подобным искусством даже после месяцев изнурительных тренировок. Кажется, нога сама находит правильную позицию, безошибочно минуя сухие ветки и опасные кочки, ступая исключительно удачно и мягко.
Отголоски криков, которые навряд ли уловило бы на таком расстоянии ухо обычного человека, не умолкают. Вопли страха и ужаса – вторят им отвратные хрипы. Там, впереди, что-то определённо не так.
В голове роятся странные мысли, вытеснить которые оказался не в состоянии даже стремительный бег. Какое-то предчувствие, немое предупреждение. О том, что девушке не понравится то, что обнаружит она на поляне посреди этого чужого ей леса. Что речь идёт не об очередном грозном противнике – с такого рода проблемами она превосходно умела справляться.
Почему-то не уходило никуда ощущение, что впереди – одно лишь разочарование. Вопрос, в который Селина предпочла бы не ввязываться. Но отступать уже поздно. Бессвязные мольбы на незнакомом девушке языке теперь можно разобрать более чем отчётливо.
Эльфийка слышит и другой голос – отрывистые команды. Заливистый смех. Запоздало приходит осознание, что она понимает некоторые слова. Что под сенью этого леса звучит родная и мелодичная эльфийская речь. То, чего здесь быть не должно совершенно.
И почему-то не вызывает радости эта находка. Не оставляет плохое предчувствие. Подсознание уже успело проанализировать скудные сведения, сопоставить очевидные факты – и прийти к выводам, которые сама Селина пока ещё отрицала.
Замедляется бег – голоса совсем близко. Дыхание ровное, ни малейшего намёка на истощение или усталость после произведённого только что рывка. Ещё пара шагов – и последняя стена зелёной листвы останется позади. Приоткроется завеса, скрывающая от взора девушки сцену, развернувшуюся на этой поляне.
Ещё не поздно остановиться, повернуть назад… Но нет.
Правда в любом случае лучше недомолвок и лжи. Какой бы неприятной она не являлась.
Небольшая поляна, посреди которой растёт огромный и раскидистый дуб. Древнее дерево, действительно древнее. Почти физически ощущается его мощь – отшельники, много лет прожившие в добровольной изоляции от окружающих, начинают непроизвольно воспринимать подобные вещи.
Это дерево действительно заслуживало уважения. Не уступало в возрасте некоторым гигантам из сердца эльфийского леса. Вот только ни о каком уважении в этот момент не могло быть и речи.
Верёвки тугими кольцами обхватывали толстые ветви могучего дуба. Болтаются в воздухе многочисленные тела. Канаты впиваются в нежную кожу на шеях – посинели лица, застыл ужас в распахнутых широко глазах. Люди. Повешенные. Не меньше десятка. Превращают величественный, в общем-то, вид дерева в сцену из ночного кошмара. Тела синхронно раскачиваются под лёгкими порывами холодного ветра, скрипят верёвки в тщетной попытке вызвать сострадание у безжалостных палачей.
Полтора десятка эльфов столпились вокруг. Полукругом обступили несчастное дерево. Все стоят к Селине спиной – не в силах даже острые уши уловить мягкие шаги девушки. Все вооружены – мечи прячутся в ножнах на поясе, у пары в придачу ещё и луки.
Некоторые смеются. Но нет в этом смехе веселья. Лишь злорадство, боль и бесконечная ненависть. К всем представителям человеческой расы. Обида за предательство. За то, что не пришли на помощь, обрекли их на смерть.
Теперь – лишь обломки. Осколки великой некогда цивилизации. Обречённые на вымирание и прекрасно это осознающие. Эльфы живут долго. Слишком долго. Но платят за это своей плодовитостью. Даже если у них хватит ума сейчас затаиться, избежать в будущем глупых смертей, то шансов на выживание всё равно практически нет. Их слишком мало осталось.
Каждый, у кого есть ещё немного мозгов, это осознаёт. Понимает, что ему довелось стать свидетелем гибели своего народа.
В глубине души понимает это и сама Селина. Что время эльфов ушло, канули в бездну годы былого величия. Этот мир теперь принадлежит людям. Этот мир отрёкся от самых древних своих обитателей.
Их боль понятна. Понятна их ярость. Нелепые попытки хоть что-то сделать. Как-то отомстить напоследок, оставить в память о себе хотя бы подобные кладбища. Хоть через ненависть заставить людей себя вспоминать.
И просто отомстить. Убивая невинных селян, вымещать свой гнев на всё человечество.
Смеялись не все. Некоторые просто молчали – застыли в торжественном безмолвии, наблюдая за зрелищем. Им было не до смеха, не нужны здесь слова. Лишь приподнимались уголки губ в полных боли улыбках.
Не все люди мертвы. Бородатый мужчина ещё извивался в петле, пуча глаза и без особого успеха пытаясь просунуть пальцы под впившуюся в горло верёвку. Одна девушка ещё была на земле. Совсем молодая, почти ребёнок. Именно она визжала, металась в кольце мучителей, моля о пощаде. Спутались в бесформенные космы красивые некогда белые волосы.
Страх отпечатался на по-детски наивном лице. Скорее всего, она даже не понимала сути происходящего. Не догадывалась о событиях, за которые мстит ей теперь «высшая» раса. Но никого это не беспокоило. Палачи непреклонны.
Здесь только молодёжь – цвет эльфийского общества. Те, на кого остатки расы возлагали самые большие надежды. Те, у кого всегда было слишком много эмоций и энтузиазма, но слишком мало мозгов. Один оказался впереди остальных. Именно его пальцы обхватили тонкое запястье сопротивляющейся девушки. Длинные волосы жидким серебром ниспадали на плечи – этот был определённо красив, даже по меркам эльфийским. Незнакомы все без исключения лица.
Он говорил – тихо, отрывисто и, в то же время - со свойственной эльфам особенной мелодичностью.
- Встань, - на родном языке. Его даже не волновало, что девушка не понимает ни слова.
Она лишь плакала и трясла головой, не переставая что-то шептать. Резкий и хлёсткий удар по лицу – кулаком, но не раскрытой ладонью. Красивое лицо эльфа на мгновение исказилось неприкрытой жестокостью. Голова девушки дёрнулась, та всхлипнула, но всё же поднялась. Больше не молила о пощаде, не просила о помощи. Лишь катились слёзы из глаз. Она не обращала внимания на фигуру, что застыла позади остальных. Несчастная уже не верила, что хоть кто-нибудь может помочь ей пережить эти мгновения кошмара.
Последняя петля, пока что пустая, болталась в воздухе, ожидая финальную жертву. С злобной ухмылкой беловолосый эльф бесцеремонно толкнул девушку в сторону смерти.