Ещё один день. Свинцовыми тучами затянуто небо, моросит дождь, ежеминутно угрожая смениться робкими снежинками первого снега. Вопреки заблуждениям, снег не несёт очищения, ничего совсем не меняет. Только не для тебя.
Зачерпываешь ледяную воду из прикроватного тазика – брызги летят на лицо, смывая остатки ночных кошмаров. Ещё одно утро. Ничто не меняется. В очередной раз пришло время делать свою работу.
Взгляд скользит по стенам, по грязному потолку. Не дом, а хибара – отражает истинную сущность твоего существования. Большего ты не заслужил. Никогда не заслуживал.
Грубая ткань рубашки колет голое тело, но ты не жалуешься. Уже привык. Такова плата. Проводишь ладонью по небритому несколько дней подбородку, задерживаешься на пару секунд у окна.
Изредка в этой жизни наступают моменты, когда приходится делать свою работу. Пусть ты её ненавидишь, но другой у тебя нет. Дело входит в привычку, а мнение окружающих вызывает одно лишь презрение. Ты начинаешь даже любить эти дни. Знаешь, что они всегда заканчиваются тем, что к твоим ногам падает полный золота кошелёк.
Кто-то ведь должен это делать, не так ли?
В твоих блеклых глазах вспыхивают тепло и нежность, стоит взгляду скользнуть по оружию, что лежит на столе. Огромный двуручный меч, отполированный до блеска. Меч, который ты затачивал на протяжении последней недели. Всё должно пройти идеально. Один точный удар, перерубающий шейные позвонки. Заканчивающий мучения обречённого, дарующий ему лёгкую смерть. Меч тяжёлый, но ты справляешься. Поддерживаешь в форме тело, чувствуешь, как узлы мускулов бугрятся под тканью рубашки. Сегодня всё тоже пройдёт безупречно. Как было всегда.
Ты давно уже смирился с несправедливостью этого мира. Привык делать свою работу, не задавая лишних вопросов. Тебя не интересует, виновен ли обречённый. Ты не лезешь в политику, не интересуешься мотивами тех, кто отдаёт здесь приказы. У тебя есть лишь одно дело. Ты несёшь в этот мир милосердие. Мечом палача.
Ты даже не знаешь имени сегодняшней жертвы. Наверняка слышал его и не раз, но мозг уже научился отсеивать давящие на психику подробности. Ты превратился в машину, отрёкшуюся от общепринятых норм морали и чести. Чтобы не сойти с ума, ты цепляешься за собственный свод правил. Твой кодекс, который ты считаешь универсальным.
Ложится меч на плечо, скрывает лицо чёрная маска. Ты выходишь на улицу, вдыхаешь полной грудью утренний воздух. Совсем ещё рано, почти что рассвет. Но не видно из-за проклятых туч восходящего солнца. Впрочем, тебе это только на руку. Солнце светит в глаза, внушает надежду. Слишком обманчивую в подобные дни.
Медленно и величественно шагаешь по пустым улицам. Редкие прохожие шарахаются в стороны, но тебе всё равно. Привык, не обращаешь внимания. Давно смирился с тем, что одиночество – неизменный спутник этой профессии.
Они боятся тебя, чураются, как заражённого. И вместе с болью это приносит странное удовлетворение. Демонстрацию того, что ты всё делаешь правильно. Что кое-чего ещё в этой жизни ты стоишь.
Площадь. Сотни людей, что собрались уже в ожидание зрелища. Предвкушение и решимость застыли на лицах. Серых, измученных. Заметили новое действующее лицо. Притихли, следят за тобой глазами. Ты делаешь вид, что тебе всё равно, но в душе знаешь, что тебе льстит их внимание. Медленно поднимаешься на наскоро сооружённый помост. Не говоря ни слова, останавливаешься чуть позади. Опираешься на свой меч и замираешь, подобно мраморной статуе. Просто стоишь.
Смиренно ожидая своего часа.
Стражники в серых плащах кольцом оцепили место казни, оттесняя назад напирающую толпу. Зрителям не разрешается подходить слишком близко. Кое-где среди хранителей спокойствия наблюдаются и красные плащи легионеров. Двое из них медленно ведут к помосту измученную девушку в изорванном платье. Она еле стоит на ногах – запястья и шею сковывают чёрные кольца. Оковы из адаманта.
Ты сдерживаешься, позволив уголкам губ лишь приподняться в мрачной ухмылке. Тебя не интересует мотивы и следствия. Кто она и почему оказалась здесь. Тебя не волнует, что она выглядит настолько несчастной и беззащитной. Что при других обстоятельствах её можно было бы назвать безусловно красивой.
Не волнует. У тебя есть твой кодекс. Работа. Всё что от тебя требуется – один сильный и точный удар.
Она еле стоит на ногах – сопровождающим легионерам приходится поддерживать девушку. Доводят её, ставят на середину помоста. Ты знаешь, что будет дальше. Ты сотни раз видел подобное.
Толпа неистовствует. Проклинает изменницу, кто-то выкрикивает оскорбительные лозунги и проклятья. Несколько камней падают около несчастной, один – попадает ей прямо в плечо. Меткость метателя встречается криками одобрения.
Ты не смотришь, отводишь глаза. Наблюдаешь за королём, что лично поднимается на помост в своих сияющих латах. Символ власти – тонкий золотой обруч на голове. Выглядит Ричард неизменно благородно и статно. Его сопровождают несколько глашатаев. Пара гвардейцев во главе с самим Майерсом – победителем недавнего турнира и по совместительству капитаном королевской охраны.
Ты не смотришь долго, ты поднимаешь голову вверх, глядя на устремлённые в небеса кресты храма Единого. Не лучшее места для казни. Особенно, если не хочешь прогневать богов.
Ты видишь ещё нескольких наблюдателей, в стороне от помоста. Вдоль внутренней окружности кольца оцепления расхаживает лейтенант городской стражи, имя которого ты, конечно, не знаешь. Чуть в стороне переговариваются двое – величественный седовласый старик в полном обмундировании, не иначе как маршал Эдмунд, беседует с главнокомандующим Торнсом.
Усмешка не уходит с твоих губ. Все командиры в сборе. Все прибыли лично увидеть зрелище. Конечно. А вот и сам мэтр Михаэль Крауц. Королевский чародей. Тоже поднялся на помост, остановился позади короля.
Ты переводишь взор на толпу. И внезапно замечаешь кое-что интересное. Необычное. Среди преисполненных ненависти лиц, ты видишь одного человека. Молодой юноша, явно благородных кровей, стоит в первом ряду и не отрывает взгляда от обречённой на гибель изменницы. Явно в отчаянии, явно ненавидит себя за бездействие. Ты невольно улыбаешься, хоть и сам не до конца понимаешь причин.
Шум умолкает – королевский глашатай берёт слово. Звучным, хорошо поставленным голосом начинает зачитывать текст длинного свитка.
- Указом Его Величества короля Ричарда…
Ты пропускаешь громкие титулы мимо ушей. Это давно вошло в привычку.
- По законам военного времени постановлено: приговорить изменницу…
Лишь выборочно цепляешь наиболее значимые слова. Сотни раз ты уже слышал все эти формулировки.
- К смерти через обезглавливание. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит и немедленно будет приведён в исполнение…
Вот и всё. Пробил твой час.
Шаг. Ликующие возгласы толпы, что обезумела окончательно.
Шаг. Один из красных плащей бесцеремонно сбивает девушку с ног, заламывая ей руку заставляет положить голову на нужное место.
Шаг. Пробный взмах мечом на ходу. Идеальный баланс. Сверкнула зеркалом сталь.
Шаг. Ты не видишь глаз. Это хорошо. Ты никогда их не видишь. Ни видишь просьбы и укора в их глубине. Лишь затылок. Лишь пряди рыжих волос. Лишь загорелую кожу, что виднеется местами сквозь разорванное кое-где платье.
Шаг. Останавливаешься. Ты на позиции. Широко ставишь ноги, перехватываешь обеими руками рукоятку меча. Оглядываешь толпу, позволяя сделать последний вдох жертве.
Ты не спешишь, не суетишься. Тебя не терзают муки совести. Ты лишь инструмент. Всё, что от тебя требуется – один лишь удар.