- Отлично Том, просто отлично… - задумчиво пробормотал Торнс, почёсывая подбородок. – Чертовски правильное решение, лейтенант. Думаю, тебя ждёт блестящая карьера в качестве офицера.
Эдмунд махнул рукой, показывая, что Ваймс может идти. Вернулся к своим, кряхтя забрался на лошадь. Напоследок окинул строй стражников одобрительным взглядом.
- Так держать, солдаты! Эредин нуждается в вас! – вогнал шпоры в бока коня, заставляя процессию охранников двинуться следом. Поскакал дальше, вниз по улице, оставив позади вопрос, как и с какой целью вообще здесь оказался. Навряд ли затем лишь, чтобы повысить в должности сержанта Томаса Ваймса.
- Поздравляю, Том, - ухмыляющееся лицо Сэма. - Точнее, лейтенант Ваймс. Сэр!
Последнее обращение он добавил явно с некоторой долей издёвки, изрядно переборщив с необходимой долей почтения в голосе. По строю прокатились сдержанные смешки – стражники по достоинству оценили шутку коллеги.
Ночная тишина опустилась на город. Откуда-то издалека, из-за пределов подконтрольной Ваймсу территории, доносились сдавленные крики, взывающие к небесам в поисках помощи. Где-то там, за возвышающимися повсеместно домами, улицы освещали разгорающиеся местами пожары – весело потрескивало пламя, поглощая чьё-то имущество. Обезумевшие толпы всё ещё неистовствовали на некоторых улицах – там, где местные стражники оказались менее организованы и компетентны, там, где подавить бунт на месте не удалось.
В квартале новоиспечённого лейтенанта же царили спокойствие и тишина. В рекордно короткие сроки трупы были удалены с мостовой, баррикады разобраны, а бунтовщики – разосланы по домам. Ни единый прохожий не смел теперь показаться на улицах, погружённых в необычайный мрак и безмолвие. Лишь шаги стражников эхом разносились вокруг, лишь неверный свет факелов в руках членов патрульных групп разгонял тьму в особенно подозрительных углах. Но не прятались нигде злоумышленники, не скрывались во мраке убийцы и наркоторговцы. Только не сегодня, не этой ночью, когда политика безоговорочно подавила все преступления. Стража несла свою вахту, но нужды в том уже не было. Ситуация была под контролем. Безоговорочно и абсолютно.
Том тоже шагал по ставшему привычным давно маршруту. Вгрызался цепким взором в обманчивую темноту, совершая патруль, который стал уже почти частью привычного образа жизни. Теперь он офицер, с новыми правами и обязанностями. С куда большей властью и, как следствие, ответственностью. Скорее всего, на подобные ночные прогулки по улицам больше просто не будет времени. Придётся сидеть в кабинете, переложив рутинную работу на подчинённых.
Не об этом ли ты мечтал всегда, Том Ваймс? Не будешь ли скучать по ушедшему времени?
Но было кое-что приятное в этом прощальном патруле. Кое-что, кроме грусти. Осознание внезапно свалившегося на голову успеха. Анализ новых возможностей.
И ощущения сейчас были уже другие. Прежде он ходил по этой мостовой как страж, оберегавший покой «спящего» города. Теперь же… Теперь всё было иначе. Каждый шаг наполнял уверенностью. Каждая мысль – властью. Землю устилал ночной туман, делая ещё большее чудовищной и без того ужасную видимость. Но разве это должно волновать хоть немного?
Этот город знаком. Каждый угол, каждая улица. Каждая тень. И сейчас… Он больше не был лишь наблюдателем. Этот город принадлежал ему. И чертовски приятным было настигшее осознание.
Полчаса спустя они в конце концов прибыли. Солдаты Его Величества – воины Центрального Легиона в кроваво-алых плащах. В вызывающе сверкающих доспехах. Один из отрядов ровным строем прошёл по улице, заставив стражником посторониться, сойти в переулки. Офицер в сияющих латах лишь презрительно хмыкнул в ответ на предложение помощи, даже не соизволив ответить. Они смотрелись напыщенно и эффектно – в противовес серым стражникам. Чего стоили одни только накидки, ярким пламенем горевшие в полутьме.
Регулярные войска ни во что не ставили людей, на чьих спинах можно было увидеть лишь серые тряпки. Ни стражников, ни солдат обычных крепостных гарнизонов. Считали низшей кастой, не достойной ни внимания, ни уважения. Никто не уважает обычных стражников, несмотря на тяжесть работы, которой им приходится выполнять. Приходится по достоинству самим оценивать свою деятельность, чтобы совсем не забыть, чего каждый заслуживает.