Орлен не понимал. Не хотел понимать. В жизни капитан не был глупым человеком. Излишне самонадеянным, амбициозным. Быть может, немного высокомерным или спесивым. Но точно не глупым. Ещё в училище его считали наиболее талантливым среди всех одногруппников, неизменно отмечая смышлёность этого парня.
Но тогда – всё было иначе. Не разгорался огонь вдалеке, угрожая перекинуться на соседние дома и сжечь дотла проклятый город. Не стояли вокруг подчинённые с каменными выражениями на бесстрастных в высшей степени лицах. Не свистели болты, пронзая не виноватых ни в чём горожан.
Уильям боялся. И ничего не мог с этим поделать – капитан не выдержал внезапной ответственности, не смог дать своевременного отпора излишне уверенному в себе сержанту. Оказался не в силах вовремя принять действительно судьбоносное решение. И преобразовал свой ужас в праведный гнев, обращённый не иначе как на Томаса Ваймса.
- Решайте, Уильям, решайте.
Орлен слышал лязг стали в голосе сержанта. Интонации должны были заставить его насторожиться. Безмолвие, охватившее импровизированную арену должно было предупредить. Но капитан словно был ослеплён – не заметил ни одного из факторов, что должны были заставить его радикально изменить модель своего поведения.
- Трибунал.. – злобно прошипел он, силясь испепелить Томаса взглядом. – Стража, схватить его! – завопил, уже даже не пытаясь придать голосу командные интонации.
Секунды шли, тянулись и переплетались. Уильям в ожидании обозревал кольцо стражников, но ни один из них не двинулся с места. Зловеще выглядели они в неверном свете множества факелов – сталью сверкали глаза на бесстрастных до крайности лицах. Только в этот момент капитан заподозрил, насколько плохи оказались его дела. Понял, что будет невероятно трудно выбраться невредимым из этой передряги.
- Я сказал, схватить его! – вновь приказал он, всё с тем же, впрочем, результатом.
Время словно застыло. Пропали все звуки – затихли далёкие отголоски бушевавших на улицах схваток. Ни слова не вымолвил никто из солдат. Орлен вдруг почувствовал себя необычайно одиноким и уязвимым. С ненавистью взглянул он на стоявшего перед ним Ваймса, меч которого с характерным свистом выскользнул уже из ножен. Уильям улыбнулся. Нехорошо улыбнулся, немного безумно.
- Вот значит как, сержант Ваймс… - капитан сомкнул пальцы на рукояти меча, всё ещё не решаясь. – Вот значит как…
Он знал, что является неплохим фехтовальщиком. Что чертовски отменно владеет своим длинным мечом. Знал он и то, что никогда прежде не приходилось ему применять оружие в настоящей схватке. Но выбора уже не оставалось. Капитану казалось, что его не отпустят. Не дадут добраться до властей, отдать Ваймса на суд трибунала. Не дадут покинуть это стальное кольцо.
Он боялся сражаться с врагами снаружи, но настоящие оказались куда ближе. Прямо, здесь, внутри.
- Данной мне властью… По законам военного времени… - хрипло и почти шёпотом заговорил он, не спуская глаз с лезвия меча Тома.
- Умри, сукин сын! – внезапно вскрикнул Орлен, не завершив свою преисполненную торжественного официоза фразу. Бросился вперёд, за несколько мгновений преодолевая разделявшее их расстояние. Это не было нападение профессионала, скорее – истеричный рывок, преисполненный надежды на слепую удачу. Ведь, казалось бы, это так просто – один точный удар, и решаются все проблемы. Достаточно просто всадить сталь в сердце сержанта – и Уильям снова на коне, во главе небольшого отряда…
А завтра… При свете дня, они пожалеют о своём решении. Он разберётся лично с каждым. Заставит отплатить за неповиновение.
Том видел, как напрягся палец Сэма на спусковом крючке. Но всё же не выстрелил. Видел, как медленно и плавно сорвался капитан с места. Как начал свой неуклюжий удар. Возможно, в академии этот человек действительно был хорошим фехтовальщиком. Но здесь, на улицах, все знания, полученные в тёплых тренировочных залах забылись, моментально сошли на нет.
Со звоном скрестилась сталь – Ваймс играючи отразил выпад Орлена, отвёл в сторону его клинок, высвобождая себе пространство для удара. И нанёс его тут же, без промедления. Сержант бил совсем не эффектно, без малейшего намёка на изящность и грацию. Просто, устрашающе и до невозможности эффективно. Вогнал свой меч почти по рукоять в живот врага, прорывая звенья лёгкой кольчуги, заставляя окровавленный кончик показаться с другой стороны. С глухим ударом рухнул на асфальт меч, выскользнув из ослабевших пальцев. Детское удивление вспыхнуло ненадолго в глазах капитана. Какая-то наивная обида. Тень боли медленно опустилась на его лицо, когда меч Тома вышел из тела, оставляя на нём жуткую рану. Ноги Уильяма подогнулись – он рухнул сперва на колени, а потом и вовсе упал лицом прямо на тротуар.
Тишина продолжалась недолго.
- Вы что-нибудь видели, парни? – со смешком в голосе осведомился капрал, опуская свой арбалет.
- Какой-то мещанин прирезал нашего капитана… - изображая негодование воскликнул один.
- Надо же, всего на секунду я отвернулся! – ещё один возглас.
Стражники, со смехом переговариваясь, расслабились, разрывая кольцо. Арена больше была не нужна.