Всё вокруг словно отступило на второй план. Смазался фон, теряя чёткость и яркие краски. Растаяли лица, дышащие страхом и всепоглощающей злобой. Замерли орки, тяжело дыша и не зная, то ли бежать, спасаясь от жуткого эльфа, то ли приветствовать криками своего предводителя. Скулил, жалобно и пронзительно, умирающий в одиночестве варг – его собратья уже покинули бренную землю, а хозяева, которым он был безгранично предан, не потрудились даже добить обречённое животное. Но не видел всего этого Исенгрим. Сквозь кровь, заливающую единственный глаз, он чётко разглядел перед собой одного лишь противника. Орка могучего. Орка огромного. Орка, ясно вырисовывавшегося на фоне расплывшегося позади серебристого леса. Следопыт резко выбросил руку вперёд, натренированным движением кисти посылая в полёт изящный клинок. Не удался бросок. Судорога на мгновение свела мышцы в измученной постоянным напряжением руке. Лезвие, что должно было вонзиться Грарлоку в беззащитное горло, вошло в плечо – по самую рукоять вгрызаясь в мягкую плоть. Не останавливаясь, главарь небрежным движением вырывал нож из своего тела, поудобнее перехватывая рукоять своего чудовищного топора. Боевой клич, крик, полный безумия, ярости и первородного гнева, огласил округу, разносясь среди молчаливых деревьев. Капли крови текли из раны на плече бугая, падали на землю, оставляя тёмные капли на сияющем серебристом фоне. Грарлок скалился, демонстрируя жертве свои чудовищные сверх всякой меры клыки. Клыки, сулящие гибель. Обрекающие на мучительную и жестокую смерть. Что-то кричит орк, на боль внимания совсем не обращая – вопит слова непонятные, на грубом родном языке. Считанные метры вас разделяют – не в силах терпеть, переходит на бег. Не страшит его сияющая в лунном свете лазурью сталь превосходного эльфийского клинка. Не боится он ран, которые будут нанесены умелой рукой. Собственная секира, куда менее эффектная – ржавчиной местами изъеденная, с краями зазубренными кое-где, уверенность придаёт. Понимает Грарлок, что его старый топор рубит не менее смертоносно, чем сверкающий в лунном в свете меч, знает, что противник его ранен и слаб. Медлителен и неповоротлив. Жажда битвы пронизывает его тело, огромные дозы адреналина гоняет кровь – и вот, они сошлись. Схлестнулись посреди сверкающей серебром луны лесной поляны. Эльф-следопыт не дрогнул – сверкнула сталь, в атаку устремляясь.
Лезвие огромной секиры со свистом пронеслось над головой – ещё мгновение, нашло бы свою жертву. Исенгрим успел пригнуться, ударив в ответ. Не замахиваясь, из-под себя. Резко, но не слишком сокрушительно. Беззащитный торс орка не смог остановить этот удар – лезвие глубоко вошло в бок, кораллово-красная кровь обильно брызнула на синеву клинка, пролилась на землю, орошая траву. Взревел Грарлок, впадая в ещё более неистовую ярость. Секира обрушилась сверху, удар чудовищной силы встретила лишь земля – следопыт отступил, ускользая на безопасное расстояние. Бой продолжался. Обмен ударами, ни один из которых не достиг своей цели. Топор, смертоносный, но неуклюжий, носился по исполинской амлитуде, со свистом разрезая пространство, но был не в состоянии поймать юркого Исенгрима. Эльф, забыв об усталости и разрывающей всю его сущность боли, сражался. Парировал, отступал, наскакивал. Молния-меч словно стал продолжением его руки. Это был настоящий танец с клинком. Пляска наперегонки со смертью. Кровь из раны в боку продолжала идти – могучий орк слабел, хоть сам себе и не хотел в том признаваться. Удар – и вновь эльфийский клинок оставляет кровавый росчерк на покрытом татуировками торсе. Ещё удар – новый порез. Неглубокий, но чертовски опасный. Туша Грарлока почернела, покрылась моментально запёкшейся кровью – бой был проигран, но предводитель оказывался это признавать. Следопыт был так близко, что можно было дотянуться рукой, но, вместе с тем, был совершенно для него недосягаем. Всё медленнее поднималась секира, всё чаще достигал своей цели сияющий меч. Ожесточённый поединок продолжался меньше минуты, но исход его был уже предрешён.
Но нет. Потерянный глаз подвёл Исенгрима – опасность пришла со стороны, из мёртвой зоны для его ограниченной видимости. Огромный чёрный варг, появившийся словно из ниоткуда. Молниеносный прыжок, когти, рвущие на груди чёрную кольчугу. Эльф падает, мощным ударом сбитый с ног, чувствует боль в груди, на которой теперь тоже останутся шрамы. Впрочем, и волк не ушёл безнаказанным – сталь оставила на его шкуре длинную борозду, от уха до задней лапы. Прыжок зверя завершился совсем не эффектно – он просто упал бесформенным шариком чёрного меха. Жив ещё, но не скулит, не позволяет жалобным звукам вырываться из собственной пасти. Свернулся калачиком, живот едва не распоротый к себе прижимая.
Исенгрим вновь поднялся на ноги. В глазах противника он прочитал лишь слепую, безумную ярость. Орк вновь бросился в атаку, совершенно не заботясь о своей защите. Он хотел лишь достать ненавистного врага, сокрушить, отрубить голову, проломить хрупкий череп. Ярость плохой советчик. Ярость редко выигрывает битвы. Пронеслась мимо огромная туша, в очередной раз беспомощно свистнула неподалёку секира, и разошлись. Эльф, невредимый совершенно, и орк, грудь которого перечеркнул ещё один глубокий разрез. Топор выпадает из ослабевших пальцев. Падает на колени массивная туша, не в силах больше выдерживать собственный вес. Торс, покрытый целым узором чудовищных ран, вздрагивает в приступах бессильного гнева.