Отто, избавившись наконец от надоедливой публики, остался наедине с самим собой, запершись в одних из многочисленных пустующих гостевых покоях дворца. Перед ним, на небольшом прикроватном столике, лежал перстень леди Эйр Ла’Круа, с выгравированном на его лицевой стороне гербом дома. Достаточно значимая, в принципе, вещь, которую, Ирвен, скорее всего, весьма часто носила при себе…
Впрочем, на самом деле, в перстне не было особой необходимости – Хардиган вступал с ней в мысленный контакт всего несколько часов назад, ментальный след всё ещё очень и очень чёткий, а кольцо лишь поможет быстрее на него настроиться и точнее определить зону поиска…
Чародей тихо бубнил заклинания себе под нос, благо зрителей поблизости не было и распыляться понапрасну на эффектные жесты он особого смысла не видел. Заклинание поиска – дело относительно нудное, и сам Отто ненавидел это монотонное занятие всеми фибрами души… Впрочем, на этот раз дело задалось сразу – довольно быстро Хардиган обнаружил знакомое сознание Ирвен, успешно зафиксировался на нём и почти сразу же выяснил текущее местоположение. Сил такая «слежка» отнимала достаточно много, поэтому поддерживать постоянный контакт не имело смысла. А вот периодически сверяться с маршрутом объекта наблюдения – как раз то, что нужно. В последующие разы «ловить» леди Эйр Ла’Круа будет уже куда проще…
Прежде чем разорвать связь, маг успел непроизвольно прочувствовать текущее состояние своей подопечной – чувствовала Ирвен себя совсем нехорошо. Не удержавшись, Отто на мгновение взглянул на мир её глазами – карета, быстро сменяющиеся пейзажи за окном…
-Может, хотя бы, спросим, что случилось? – словно со стороны услышал он собственный голос. Голос девушки… Ох уж это заимствование… Маг внезапно осознал, что скорее всего, сейчас он единственный человек в мире, который знает, насколько плохо приходится сейчас Ирвен Эйр Ла’Круа, какого труда ей стоит держать эмоции внутри себя и заставлять себя хоть как-то реагировать на внешние раздражители… Он единственный, кто может её понять, в то время как девушка даже не подозревает о его присутствии… Какая ирония.
Уильям Мунлайт. Вместе с поворотом головы Ирвен сменился и угол обзора Хардигана. Теперь всё встало на свои места. Разрывая контакт, маг медленно помассировал виски, пропуская поток целительной энергии через пальцы – голова просто раскалывалась. Отто испытывал симпатию и жалость к несчастной девушке, особенно после того, как лично побывал на её месте. Однако, сообщив королю достоверную информацию, он заработает ещё больше очков для себя, в то время как Ирвен, беглянка, уже не может предоставить ему совершенно никакой выгоды. Но, хотя выбор, казалось, был очевиден, Хардиган колебался…
***
Крестьяне, охваченные массовым безумием, которое полностью заглушило и без того слабый голос разума, были слишком заняты сооружением огромного костра – мужики в первых рядах рьяно подкидывали хворост, со всех сторон обкладывая пьедестал несчастной, а люди позади подбадривали их выкриками весьма определённого характера… За всей этой суетой они не заметили, а может и попросту не обратили внимания, на небольшую процессию, приближавшуюся к деревушке.
Даже когда карета остановилась в непосредственной близости от столпотворения, костяк особо рьяных «инквизиторов» не счёл этот факт достойным своего внимания. Стоявшие ближе к дороге селяне развернулись, с интересом наблюдая за молодым лордом, уверенно выбравшимся из кареты.
Девушка, прекратив ненадолго рыдать, подняла заплаканные глаза, в которых к смеси отчаянья и обиды прибавился робкий и неуверенный огонёк надежды. Даже сейчас, на краю гибели, она всё также стыдливо придерживала рукой разорванную кое-где рубашку, хотя, казалось бы, о своём достоинстве теперь стоило думать в последнюю очередь…
Голос Мунлайта потонул в общем гомоне – зачинщики этой экзекуции, укрывшиеся в глубине толпы, до сих пор не поняли, что ситуация изменилась не в лучшую для них сторону, а те, что расположились поближе к лорду являлись не более чем праздными зеваками – каждый из них посчитал, что на вопрос наверняка ответит кто-нибудь другой.
Короткий жест одному из двух стражей-лучников и пара длинных изящных стрел с белоснежным оперением с глухим стуком вонзились в вершину столба, к которому была привязана жертва "инквизиции".
-Позвольте поинтересоваться, что здесь происходит и за что вы хотите сжечь эту девушку?
На этот раз Уильяму всё же удалось обратить на себя внимание слишком уж разбушевавшихся жителей деревни. Пространство вокруг моментально заполонила гробовая тишина, нарушаемая лишь тихими всхлипываниями предполагаемой жертвы. Расталкивая своих притихших собратьев, сквозь толпу продирался широкоплечий бородатый мужик, направлявшийся, судя по всему, прямиком к Мунлайту.
Вырвавшись, в конце концов, на относительную свободу, крестьянин остановился, задумчиво почесав свою густую рыжую бороду. В другой руке его покоился топор, предназначенный, как правило, для вырубки лесов, но в критические моменты превращавшийся в смертоносное оружие ближнего боя. Словно компенсируя густую растительность на подбородке, абсолютно лысая макушка мужика сияла, бликуя в лучах ослепительно яркого солнца. Особенно испуганным или угнетённым этот человек не казался – скорее недовольным от того, что всякие пришлые вмешиваются в дела его родной деревни. Видно чувствовал поддержку односельчан, оттого и осмелел не в меру.
- Ведьму жжём, милорд, чтож ещё… - медленно протянул местный «дипломат».
-Что она сделала, что вы решили сжечь её живьём? И кто решился взять на себя такую ответственность? Что-то мало она похожа на ведьму, скорее на простую запуганную селянку. - С ощутимым сомнением к достоверности таких выводов, произнёс Лунный Лорд.
Толпа ответила бурей неодобрительных возгласов, весьма доступно высказывая свой протест против умозаключений приезжего лорда. Рыжебородый избранник народа вновь заговорил, олицетворяя собой мнение всех жителей своей деревни:
- Ведьма как есть, милорд. Тут и думать-то долго не надо. Эфисий, вон, лекарь наш, сразу сказал – порча это, ведьма наслала…
Эфисий, стоявший чуть позади чахлый безбородый старичок, энергично закивал, подтверждая авторитетность собственного мнения.
- А уж он-то толк в делах эти знает. – уверенно продолжил деревенский лидер, - Бабка-знахарка, померла недалече, вот преемницу оставила. Тьфу! – мужик презрительно, и, пожалуй, излишне театрально, сплюнул, - Нашлась преемница, тоже мне. Не успела старая на тот свет отбыть, как эта курва деревню прокляла. Знания от бабки-то полученные, не на добро, а на зло применить решила.
-И теперь вы решили оставить эту порчу навсегда, собственноручно придавая огню единственную надежду на спасение? Единственную, кто может снять проклятие. Вы должны понимать, что даже придворный маг нашего короля не сможет снять порчу, если заклинатель будет убит - её смерть только усилит заклятье, сделав его практически неснимаемым. - Выражая явное и бескорыстное желание защитить крестьян, едва не совершивших столь ужасную ошибку, что повлекла бы за собой неминуемую смерть деревни, попытался отвадить селян от столь необдуманного поступка, лорд Мунлайт.
- Ну как же, милорд… - бородач задумчиво почесал свою лысину, - Известно ж – чтоб заклятье снять, надобно источник уничтожить, откуда силы-то оно черпает.
Толпа одобрительно загудела, подтверждая, что это известно действительно всем. Эфисий затряс головой ещё интенсивнее, заставляя беспокоиться об целостности его хлипкой шеи. Девушка, прекратив рыдать, с трепетом следила за развитием этого диалога, впившись в Уильяма умоляющим взглядом своих прекрасных изумрудных глаз.
- Покажи ему, Гаррет, что она вытворила-то! – выкрикнул один из крестьян, обращаясь к «лидеру»
- А оно и верно. – растягивая слова сказал бородатый Гаррет, - Поди сюда, Митчел!
Из толпы вынырнул ещё один мужчина, представая перед терпеливо ожидающей развязки публикой. Выглядел он совсем нехорошо – лицо, как, впрочем, и все остальные открытые части тела, покрывали отвратительные, сочащиеся гноем, язвы и омерзительные рубцы. Митчел, пошатываясь, и с трудом удерживая косу, которой был вооружён, устало посмотрел на Мунлайта своими красными, залитыми кровью, глазами.
- Вот что творит, ведьма проклятая. И ладно бы один Митчел, так скотинку всю перебила нашу, и Ваний слёг, и Борак…
При напоминании об остальные жертвах, селяне негодующе загудели.
«Скотина, люди, это не смахивает на проделки ведьм, о которых я читал, это что-то,… что-то иное».
-Когда это началось и почему вы не отправили вести в столицу? Вы же понимаете, что от деревни, до дворца всего несколько часов езды. Почему, я вас спрашиваю, вы занимаетесь какими-то разборками, и пытаетесь учинить суд, когда нужно было отправить известия? - Теперь лорд попытался обратиться к благоразумию крестьян, заставить их задуматься о том, чего они собственно ждут.
- А ты, - голос Уильяма был ледяным, словно и впрямь поверил, что девушка была источником всех бед, - что скажешь ты, в своё оправдание – отродье, наславшее беды на мирных людей?
- Ну так же… - промямлил изрядно обескураженный Гаррет, - Ведьму сжечь и все дела…
Девушка, и без того с ужасом взиравшая на происходящее, ещё больше сжалась, опустив взор - лорд, на которого были возложены все надежды несчастной, развеял все её иллюзии своими жестокими словами.
Митчел вдруг зашёлся в приступе страшного кашля – согнувшись, рухнул сначала на колени, а потом и вовсе распластался на земле.
- Помогите же ему кто-нибудь! – запричитала дородная женщина, тут же начавшая бесполезно суетиться вокруг.
- Сжечь ведьму! – выкрикнул паренёк, всё это время находившийся около хвороста с факелом в руках – в его глазах плясали безумные огоньки, юноша явно целиком оказался под влиянием момента. Прежде чем кто-либо успел сообразить, что он собирается сделать, парень метнул свой факел. Тот, описав красивую дугу, рухнул на сухую древесину – огонёк стремительно разгорался, угрожая за несколько секунд перерости в испепеляющее всё живое пламя… Тишину разорвал преисполненный ужаса крик.
- Джейми, - коротко окликнул лорд Мунлайт, главу своей охраны, - эта женщина нужна мне живой, позаботься об этом.
Для крестьян же была заготовлена иная речь. Сейчас нужно было найти хоть кого-то кто смог бы всё объяснить, но также необходимо было отправить гонца во дворец, и, всё это нужно было сделать слишком быстро. А ещё его ждала Ирвен, которой почему-то не становилось лучше и, отчасти, Лунный Лорд считал себя виноватым в этом. Свою порывистость и страсть.
Всё таким же холодным и властным тоном Лунный Лорд отдавал распоряжения: - Отдайте мне «ведьму», я знаю, что нужно сделать с ней, чтобы спасти вас. Но так же вы должны направить гонца в столицу, чтобы больных осмотрел маг и определил, как снять заклятье, ибо ещё раз повторяю, если она сейчас сгорит в этом пожаре, вас уже никто не спасёт. Но… решайте сами хотите ли вы умереть в муках, или доверитесь Лорду-Советнику Его Величества.
Гаррет колебался, не решаясь так просто отступиться от назначенного мероприятия, но, вместе с тем, и понимая, что у них могут быть проблемы, если он продолжит стоять на своём…
Джейми наблюдал за дискуссией, ничем не выдавая урагана эмоций, бушевавших внутри. С жалостью следил он за страданиями несчастной, которой, наверняка, было бы суждено сгореть заживо, не окажись лорд Мунлайт, совершенно случайно, на пути местного правосудия. С ненавистью он взирал на тупоголовый сброд людей, вдруг возомнивших себя слугами высшей справедливости, бессмысленной и беспощадной. С тревогой вглядывался в хрупкий силуэт «ведьмы», отмечая, что даже сейчас, заплаканная и несчастная, она была необычайно красива. Приказ Уильяма послужил долгожданным избавлением – тотчас же капитан сорвался с места, спрыгнув с лошади и вклинившись в самую гущу толпы, сделав знак своим людям, чтобы оставались на местах. Пронзительный, преисполненный ужаса крик, заставлял воображение выдавать образы огня, стремительно подбирающегося к беспомощной девушке... Джейми казалось, что движется он необычайно медленно, словно продираясь сквозь толщу воды – крестьяне уступали путь крайне неторопливо и неохотно, своим бездействием стараясь помочь экзекуции свершиться. На пути капитана вырос жирный громила, который даже не соизволил отступить в сторону. Чувствуя, как утекают драгоценные мгновенья, как огонь разгорается всё сильнее и даруемое им приятное тепло превращается в невыносимый жар, Джейми не выдержал – ударом кулака, облачённого в латную перчатку, он поразил подбородок толстяка, заставив того рухнуть на землю, нелепо всплеснув руками. Едва успев переступить через тело поверженного противника, капитан понял, что это было ошибкой. Его удар послужил катализатором – люди вокруг разом превратились из пассивных зрителей во вполне себе активных агрессоров. Джейми увидел, как прямо перед ним возник ещё один, с красными глазами и омерзительными язвами на лице, тянущий к нему свои изуродованные руки…
Отшатнувшись, капитан извлёк меч из ножен, надеясь, что блеск зеркально отполированной стали отпугнёт безумцев. Но нет. Удар рукоятью меча по лицу - и заражённый перестаёт быть препятствием, схватившись за разбитый нос. Последний рывок – и герой влетает на пьедестал, прорвавшись сквозь языки свирепствовавшего вокруг пламени. Одно движение - и путы, удерживавшие девушку безвольно падают вниз, а сама она – в объятья своего спасителя. Вновь преодолеть стену огня без последствий не получилось – Джейми почувствовал резкую боль от ожога на правой щеке. Не обращая на это внимания, он тут же развернулся, угрожающе взмахнув клинокм – девушка спряталась за его спиной, прижавшись к стене дома, так кстати оказавшегося поблизости…