Теперь от них действительно ничего не зависело - совершенно ничего. Целиком и полностью люди находились во власти этих странных созданий, мотивы которых оставались совершенно неясны - как знать, возможно тот факт, что те до сих пор не начали стрелять, говорят о том, что у них другие планы? Тогда, быть может, лучший вариант - стоять спокойно, ожидая, что же они всё-таки скажут. Впрочем, возможен был и другой исход - просто эти твари не хотят убивать их слишком быстро...
Всё ещё надеясь, что, возможно, всё же удастся договориться, Джон молча смотрел на наставленный на него чёрный зрачок пистолета, который, повинуясь воле безумца, в любое мгновение мог исторгнуть вспышку смертоносного пламени, которую сам Бентон, скорее всего, даже не успеет увидеть. И в этот момент он услышал голос Эйры позади, голос, буквально излучающий уверенность в правильности выбранного решения, голос, заставивший мозг доктора судорожно анализировать получению информацию в безумной надежде, что это даст им хотя бы призрачный шанс на спасение...
С первых же слов стало понятно, что все его надежды на мирный исход в один момент развеялись в прах и вариантов больше не было... Но молиться? Какого чёрта, что она затеяла? Один из этих сказал: "Он не услышит. Только не тебя.", неужели правда..? Сотни теорий с сумасшедшей скоростью пронеслись перед глазами доктора, как правило, слишком безумных и невероятных, чтобы действительно быть реальными. Но даже если и так, что само по себе крайне маловероятно, то почему Всевышний должен услышать его?!
Джон был атеистом, причём не тем, который по какой-то причине разочаровался в вере и перешёл на сторону оппозиции, а атеистом идейным, и позиция эта, во многом была обусловлена его работой. Тяжёлый труд хирурга - не самое благородное занятие. Ведь когда, после тяжелейшей восьмичасовой операции, во время которой ты, буквально, вытащил пациента с того света, родные спасённого начинают восславлять небеса и превозносить господа за оказанное им милосердие - это безусловно не может нравиться врачу, который точно знает, что именно он выполнил всю работу и успех - его заслуга целиком и полностью. Джону это не просто не нравилось - часто именно из-за таких случаев он впадал в неконтролируемую ярость, которую искусно скрывал от пациентов, но от которой, зачастую, страдали близкие ему люди. Бентон крайне остро воспринимал подобные моменты и ничего не мог с собой поделать, как ни старался. Так что, если предположить, что там, наверху, всё же кто-то есть, то его, Джона, этот кто-то точно не станет слушать.
Да и он, несмотря на приложенные усилия, так и не смог вспомнить слов ни одной молитвы, которых отродясь не учил и не знал, а потому, как только раздались первые выстрелы, просто нырнул в сторону, уходя с линии огня и слепо уповая на удачу.