Просмотр сообщения в игре «RT: The Lost One. Part 1: Setting Sails»

Итак, пока Вольный Торговец планирует атаку на секретную космическую базу Яростной Смерти, гордый войдмастер собирается потратить-таки деньги и сделать следующий шаг на пути к возвращению Карри в лоно живых. Возможно, это всего лишь глупая надежда. Возможно, Клодиус ошибся и душа Карри давно отлетела... если вообще была. Церковь не учит о существовании душ у кого-то кроме людей. Но Кевин выбрал эту надежду.

Карри был не просто сервитором. Во-первых, сервитор создается для определенной цели - бывают они боевые, ремонтные, информационные и медицинские, а вот у Карри не было "назначения". Он был просто "помощник". Во-вторых, Карри имел привычки - выкрикивать всякие слова, время от времени долбить клювом спинку кресла, в котором сидел войд-мастер - и так далее. Кевин не знал наверное, но догадывался, что этому его никто не учил специально, и эти привычки достались ему в наследство от живого существа, а не были запрограммированы Адептус Механикус.

Поэтому Хассельхоф был уверен, что первый попавшийся представитель орнитофауны не сможет его заменить. Чтобы хоть немного представлять, какой была птица, из которой создали сервитора, он отправился в информаториум - найти ее описание (вроде бы называлась она "Напугай" или как-то так) и разыскать, какие еще птицы могли с ней сравниться.

Переходы станции привели Кевина к храму Адептус Механикус. Огромные ворота с черепом-в-шестерне были заперты, разумеется, но проход рядом с ними был открыт. У ступеней здесь не сидели нищие, как часто было с храмами Его - здесь нищих бы быстро перековали в полезных Омниссии слуг, разумных, или, вероятнее, неразумных. Доступ простым гражданам ПортВандера сюда тоже был запрещен - но простым Кевин и не был. Жетон на его груди хранил данные о его принадлежности к свите Вольного Торговца, и для доступа в Залы Знания этого было достаточно.
Худосочная дама-адепт, чью лысую голову пересекали металлические вставки, выслушала вопрос Хассельхофа и указала на один из терминалов: — Располагайтесь там, господин, дух машины поведает вам все необходимое.

Изображения, ареалы обитания, биологические признаки - в уйме занудных фактов Кевину грозило быстро потеряться. По данным АдМеха словом "попугай", произошедшим от терранского и означавшего "цветастая птица, способная повторять", в Каликсианском субсекторе(и прилегающих к нему территориях) обычно называли несколько видов...

Хоть войд-мастер и побывал на сотнях миров, он, разумеется, и близко не знал большинства названий птиц, которых там видел, а даже если и знал - это, скорее всего, были местные названия, наверняка опущенные в классификации. И все же Хассельхоф рассуждал, что как у кораблей есть свои типы и подтипы, так же и у животных, и если, скажем, плазменные двигатели тяжелого крейсера можно установить даже на легкий, то поставить их на фрегат уже будет проблематично. Так же, наверное, обстояло дело и с птицами. Поэтому Кевин решил по классификатору найти названия смежных с попугаем видов птиц, а также их "класса", а затем, вооружившись этой информацией, идти искать подходящее существо. Смутно он догадывался, что главным-то была тут вовсе не порода, а, наверное, что-то вроде личной совместимости... ну как если первый раз садишься в пилотское кресло, и очень скоро понимаешь, хорошо вы с ним друг к другу подходите, или нет.

Но с другой стороны, начинать надо было хотя бы и с этого, чтобы представлять, о чем спрашивать.
Списав нужные названия, Войд-мастер решил отправиться в торговые сектора порта.

Близких и похожих видов было минимум несколько - и один из них даже был показан на плече у одного из "свободных капитанов". Шамиль ван Дориан, как вспомнилось Кевину - по легенде, во время атаки эльдарских пиратов на Порт-Вандер порядка шестисот лет назад именно ван Дориан на своем юрком рейдере доставил информацию к месту дислокации боевого флота Каликсис и привел помощь. "Добрый Вестник Дориан" был героем сказок и по сию пору.

Отправившись в торговый сектор, Кевин вскоре услышал писк, визг, и разнообразные звуки, кои издавала живность, во множестве привезенная на продажу. Вольные Торговцы любили редких тварей, да и простой нобилитет, потомки осевших здесь капитанов, тоже частенько радовали себя диковинными зверьми. Кого тут только не было...

Клетки большие и малые, звери, птицы, склизские ксенотвари, многоногие ксенотвари, всякие и всяческие ксенотвари - даже орки затесались там, впереди.

Вот только подходящих птиц не было. Те что были - нахохленные, мрачные, жалкие - или наоборот, финтифлюшисто-яркие, но бесполезные, - не устраивали Кевина.

Вот там, впереди ты увидел красивых птах - но там была Галерея Господ, там были редкости по аукциону для торговцев, подобных средств у тебя явно не будет. Какой-то щеголь в пышной шляпе меж тем спускался по ажурной лестнице, держа в руке большую клетку с красноперой птицей. Щеголь смеялся, дразня попугая пальцем, а тот возмущенно трещал что-то непонятное. Клюв птицы способен был лишить прохиндея пальца в момент - но тот был быстр и все время оставался цел.
— Отличная птица. Стоящий подарок для мадемуазель Ксении, не правда ли, Даррен? - обратился он к своему спутнику. Тот, невысокий тип в бандане, засмеялся и ответил непечатной фразой на шип-канте.

— Не опасный ли подарок для юной леди? - без лишних церемоний встрял в разговор войд-мастер. - Особенно если сначала птичку столько дразнить. Может быть, ей подошла бы с характером помягче? Кстати, где вы, ребята, купили такую?

Всем своим видом войд-мастер показывал, что таких молокососов он на завтрак ест, запивая гидравлической жидкостью.
— Оливер Эллингер, сэр Не-Имею-Понятий-О-Вежливости, - издевательски шаркнул ножкой франт, — и благодарю вас покорно, советы в личных делах от тех, кто подслушивает чужие разговоры мне не нужны.
— А где купили - там больше нету, космен, — ухмыльнулся низкий, словно чуя, что Кевин понимает шип-кант.
— Твое имя, сынок, мне все равно ни о чем не говорит, так что ты напрасно трудился, назови-ка лучше корабль. Я — Кевин Хассельхоф с "Удара Милосердия" Айвена Лейт-Донавана, и советую тебе это имя запомнить. Ты только что обвинил космена в том, что он подслушивал твои разговоры, в то время как на самом деле ты кричал о своих "личных делах", — эти слова Кевин произнес с презрительным нажимом, — на всю палубу, когда я проходил мимо. Не желаешь ли извиниться перед тем, кто тебя старше, за недостойные слова?
— Донован, — юнец притормозил, словно оценивая, и наконец приходя в чувство, — известный человек, бесспорно. Вот только пристало ли космену прятаться за чужим именем? Приличный человек не вмешивается в чужие разговоры и тем более не дает другим советы в их личных делах. Возьмите свои слова назад, Хассельхоф — или, клянусь своим "Красным Рассветом", я выйду на дуэль с вами.

"Красный рассвет". Вот это - слышал. Помнишь, ещё когда в Порт-Вандер только вернулись и позволили себе отдохнуть. Фрегат, быстрый и зубастый. Парень однажды стакнулся с двумя другими Торговцами, чтобы отбить древний халк от орков, но после боя те двое его предали. Парень по слухам не только уцелел, но и сумел остаться с частью добычи и одним из кораблей предателей. Который и продал в счет ремонта.
— Давать советы или не давать — моё дело, точно так же, как твоё дело — следовать советам тех, кто тебя старше, или нет, — спокойно произнес Кевин. — Вот сейчас мой тебе совет — скинуть обороты и приглушить движки, потому что пока твоя честь ничем не задета, и драться не из-за чего. Как я уже сказал, если птаха — твоё личное дело, нечего было кричать о ней на весь свет. Если же ты из тех дурно воспитанных молодых людей, что стараются найти малейший повод для драки — я легко могу удовлетворить твоё желание, клянусь пустотой! — при этих словах рука его легла на эфес палаша. — Я всё сказал. Твоё слово.
— Прошу простить, но я был бы рад вставить и свое слово, прежде чем мой сын обнажит оружие в месте, совершенно для этого не предназначенном. Сэмуэль Эллингер, к вашим услугам, — поклонился он Кевину
— Отец... — мальчишка развернулся, чтобы взглянуть в глаза новому участнику разговора.
— Оливер.
Отец Эллингера был похож на сына примерно также, как кряжистый дуб похож на молодую и дерзко стремящуюся вверх поросль. Высокий, широкоплечий, с грудью колесом, от такого ожидаешь веселого и разудалого поведения, — но сухой официальный голос принадлежал, казалось, какому-то счетоводу. Роднила семью любовь к широкополым шляпам.
— Сэр Сэмуэль, — процедил бандитского вида приятель Оливера, неловко кланяясь.
— О твоих приятелях, Оливер, мы поговорим позднее. А пока что, я уверен, вас обоих ждут дела. Если же у вас обоих все еще будет желание продолжить этот разговор, и перевести его в плоскость махания железками, я уверен, вы можете встретиться позднее в более удобном месте. Что скажете, сэр? — обратился мужчина уже к Кевину.

— Скажу, что если этот молодой человек продолжает считать, что я чем-либо задел его честь, он знает, где меня найти, — напыщенно произнес космен и отрывисто поприветствовал сэра Сэмуэля полукивком-полупоклоном. — Меня зовут Кевин Хассельхоф с корабля “Удар Милосердия”, к вашим услугам, — поздороваться с капитаном для него не было чем-то зазорным.
— В таком случае полагаю этот инцидент исчерпанным. Был рад знакомству, мое почтение капитану Доновану-младшему. Всего наилучшего.

Попрощавшись с Эллингером-старшим, Кевин направился дальше. В галерею. Блеск драгоценностей, важные дамы с кавалерами... птицы тоже есть, красивые, и в принципе ему несложно найти, где тот молокосос покупал попугая. Цены, впрочем, соответствуют. Нет, на Ударе Милосердия найдется конечно подобная сумма... но. Честь говорит о том, что лучше бы купить как-то иначе. Нобли в таких случаях закладывают драгоценности, хитрецы же договариваются об услугах, которые могут стоить дороже самых разнообразных денег.

Кевин озирается в поисках... людей. Той особой породы людей, которую всегда видно человеку опытному. Той породы людей, с которыми можно договориться и на своих.. условиях.

Такие здесь наверняка были - пусть и скрытые за лощеной маской успешности. Вот скажем, этот ушлый носатый тип с эффектными бакенбардами. Сейчас он уходит с покупательницей вглубь лавки, наверняка - чтобы предложить что-то нелегальное. Не стоит смущать даму. Подождем...

Внезапно из глубины лавки недалеко от ожидающего Кевина раздается визг и крики. Занавесь лилового переливчатого шелка распахивается, и из нее вылетает странная птица с длинной, почти змеиной шеей, красным хохолком, и золотистым оперением. Стоявший рядом тучный мужчина поманил птичку к себе, та повернула голову в его сторону... и тот не издав ни единого звука осел на пол. Из глубины лавки выскочил продавец, птица же, крича дурным голосом, полетела прямиком на Кевина.

Видя, что птица опасна, Кевин выхватил палаш. Хассельхоф не знал, как именно эта тварь сбила здоровенного мужика с ног, но бежать от нее он не собирался. Не собирался он впрочем и рубить ее на куски - ведь тогда пришлось бы за нее платить! Он собирался встретить её ударом гарды, чтобы оглушить.

— Давай сюда! Сюда, птица! — приговаривал космен. Но василиск оказался проворнее, да к тому же еще, видать, был напуган до смерти, что наверняка обострило его способности. Птица полетела прямо на Кевина. Взмах. Еще взмах. Переливчатые, зеленовато-голубые глаза с по-змеиному вертикальным зрачком встретили взгляд космена, и тот почувствовал внезапную слабость во всем теле... Этот приступ слабости чуть не заставил войд-мастера опуститься на пол, и хотя он справился с замешательством, пернатый агрессор уже прошмыгнул мимо него и понесся по коридорам в зал. Крякнув от досады, как если бы пролил ром, Кевин бросился вслед за глупой птицей, крутя головой и пытаясь найти стеклянную витрину.

Стекол вокруг было полно. Разбить его на бегу не составляло труда, вот на схватить тратилось чуть больше — а уж о боли в порезанных руках можно будет подумать и потом. Другая проблема — это люди. И в частности маленькая девочка, которую папаша держит на руках, показывая ей какие-то диковинки. Ну додумался, куда взять с собой...

Войд-мастер, с детства лишенный отцовской и материнской заботы, никогда не понимал планетников, сюсюкающихся со своими детками. Но, как старший по званию "на этой палубе" (на площадке среди витрин), он считал себя в какой-то мере ответственным за "экипаж и пассажиров" в случае происшествия, ведь Хассельхоф начинал свою службу в аварийной команде. Поэтому, с криком: "Не смотреть на птицу! Опасно!", он прыгнул вперед, стараясь не дать крылатому нарушителю спокойствия причинить ущерб девочке.

― Кто вы.. — успел проговорить человек в зеленом пальто, улыбавшийся, похоже, впервые за очень долгое время. Улыбка еще оставалась на его лице, когда Кевин толкнул его на пол. Девочка не должна была пострадать, а папаша.. пара ушибов, может перелом. Нестрашно. С хриплым "крррааа" птица завернула направо, Кевин - за ней... ...Огромное помещение, зал в несколько этажей с балконами, на один из которых и выбежал войд-мастер. Множество людей, огромная голо-конструкция в центре в виде медленно вращающегося многогранника с множеством надписей на каждой из граней. И чертов птах, взлетевший вверх и усевшийся на одной из балок под потолком. Умеет же выбрать место.

— Ну, мать твое в астероидном поле! — прошипел войд-мастер, опустив палаш и разглядывая конструкции. — Позовите администрацию! — крикнул он заодно людям, сновавшим вокруг. — Птица опасна! Живее.

Больше всего ему не нравилось то, что, когда он доберется до птицы, она может преспокойно перелететь еще куда-нибудь.
— Есть у кого-нибудь сеть? — спросил он у начавших собираться зевак.

Зеваки собрались — да непростые. Цветастые, разнообразно одетые и в большинстве своем вооруженные. И вот, один из них, мужчина в золоченой шляпе-треуголке, невысокий, но массивный, отдает команду на каком-то гортанно-звучащем диалекте готика своему спутнику — лысому темнокожему амбалу с аугметической конечностью. И тот, выстрелив из оной крюком, начинает взбираться на верхотуру. В это время как раз выбегают служащие с сетью. Вопрос лишь в том - кто доберется до опасной твари первым. Доверишься лысому, предложишь служителям лезть наверх, или попытаешься обогнать соперника сам?

Хассельхоф не хотел уступать какому-то киберо-громиле, да и его лопочущему на непонятном капитану, видать по всему, напыщенному планетнику — тоже не хотел. Хотя те времена, когда он занимался такелажными работами, были ох как далеки, годы, проведенные в пилотском кресле не ослабили его форму и не заставили его отказаться от трюков в третьем измерении. Скинув на всякий случай рюкзак с рацией, войд-мастер поплевал на руки и пополз вверх, хватаясь руками за стальные прутья. — Ну где ты там, пернатая планетная тварь! — бормотал он себе под нос почти ласково. — Иди сюда, а не то злой мужик в треуголке набьет из тебя чучело. Будь хорошей птичкой!

Стальные прутья были отчаянно скользкими, но крепкая хватка и упорство Кевина сделали свое дело. До птицы он добрался чуть раньше - в основном потому что птица была занята тем, что хриплым голосом орала на мужика с аугметикой. Умелый захват - и птица в сетке... за секунду до того, как тот выстрелил из сеть-ружья. Хорошо, самого Кевина не зацепил.
Видя успех соперника, темнокожий хмыкнул, и скользнул по арматуре обратно, вниз. У Кевина же был выбор - свернуть "птичке" по-тихому шею, или же, крепко держа за голову (или закрыв эту голову тканью) осторожно сползать вниз, дабы не повредить тварь.



Хассельхоф, немало довольный своими манёврами, наградил механизированного амбала презрительным взглядом и, скинул свой жилет и, завернув в него шею и голову птицы, крепко зажал тварь подмышкой, а затем спустился "на палубу".

Он не стал читать папаше спасенной малютки лекцию о том, как опасно брать детей в такие места, а лишь попросил его пальто, чтобы получше завернуть тварь (попадаться с ней в руках на глаза адептус арбитрес, пожалуй, не следовало). Кроме того, войд-мастер заявил хозяину василиска, что раз он не может обеспечить безопасность посетителей, Хассельхоф обязан конфисковать опасное животное. Подставив свою спину потоку проклятий, войд-мастер направился наружу и назад.

Хотя пойманная птица и не была напугаем, Хассельхоф чувствовал в ней сильный характер. Пожалуй, только такой сильный характер и мог толкнуть Карри под пули, чтобы спасти своего хозяина. Войд-мастер пока не знал, насколько хорошо её можно трансформировать в сервитора, но, как и раньше, надежда не покидала его.