- Благодарю вас, фрау Леманн. Прошу извинить за беспокойство, - попрощался с женщиной Мартин, затем нажал на рычаг и стал набирать номер редакции.
"По всей видимости, старику уже кто-то доложил о происшествии. прискорбно", - отметил про себя Херингслейк, - "Но не фатально. Я внутри и есть все шансы обнаружить что-то интересное".
Терпеливо ожидая соединения и слушая долгие гудки, Мартин взглядом выискивал примечательные детали. Он сам еще толком не понимал, что ищет - возможно, просто пытался мысленно воссоздать произошедшее здесь.
"Декорации трагической пьесы. Пьеса завершилась, но работники сцены запаздывают убрать их. Бессмысленные, фальшивые конструкции, которые так мало могут сказать о накале страстей, еще недавно царившем здесь", - позволил себе патетическую метафору журналист.
Как только он услышал на другом конце провода голос Отто, не тратя времени даром заговорил - быстро, структурно, для большей обстоятельности даже перейдя на немецкий:
- Шеф, это Мартин. Я сейчас нахожусь внутри "Амбассадор баллрум". Полагаю, что вы слышали о вечернем нападении, которое здесь произошло. Сейчас полиция держит ситуацию под контролем, но по горячим следам еще многое можно выяснить. нужно срочно готовить экстренный выпуск - пока что журналистов других я здесь не видел - есть все шансы сорвать банк.
Вкратце, ситуация такова - нападение носило исключительно политический, антияпонский характер. Во время нападения в зале были Чен Гуйшэнь и Лян Чуньгэ, они думаю, могут рассказать много интересного. Я сделал несколько зарисовок, но здесь чертовски не хватает фотографа - есть пара отличных ракурсов, которые нужно увековечить, пока полиция все не прибрала.