Признаться, холодное оружие — явно не профиль Густава. Хотя, как всякий дворянин, он знал с какой стороны хвататься за меч, а в ходе весёлых хайгардских каникул его даже пару раз пырнули. Без особых последствий.
Мир постепенно переходил на огнестрел, а уж если дело и дойдёт до ближнего боя, то в ход пойдут штыки. В лучшем случае ножи. В гражданских разборках трупы и вовсе не планируются, поэтому кулаков хватает с лихвой.
Тем не менее, курсант отдавал дань уважения древнему искусству. И именно поэтому понял, что ему с ним — не по пути. Мечи, рапиры, блеск лезвий и беззаботный смех отроков, не особо понимающих, что они творят. Полные ножей и незрелой агрессии вечера на далёкой восточной набережной. В первую очередь фехтование ассоциировалось у Густава с этим.
А в кружке царила почти что академическая атмосфера. Научная. И благородная. Курсант не готов был отдаваться этому делу с такой самоотверженностью. На перестрелку с ножом не ходят, а прийти на поножовщину со стволом — вполне здравое решение. Да и чувствовал ли себя Густав дворянином после плавильного котла училища или же оставался им только по роду — вопрос открытый. Особенно глядя на Дио и старосту. Кстати о старосте.
— Вижу, ты приоделась. Тебе идёт, Хлоя, — отметил Шарборро, когда они подходили к стойке с оружием. Сам он был в своём обычном чёрном френче. Не в нём он бывал только в одном случае: если тот был в стирке. Снять его полностью сродни тому, что сдёрнуть с себя кожу. И отречься от прошлого. А на это Густав всё никак не решался.
Он взял лёгкую рапиру вслед за старостой. И оружие привычное и правильнее это. Всё-таки многие клинки были узкоспециализированными и их разница могла дать кому-то несоизмеримое преимущество. По памяти Густава, многие в паре с рапирой брали во вторую руку дагу, но большинство оставляли её свободной. В основном для метания в лицо противника всего, что попадётся под руку. Собственно подлая бомбардировка кружками, тряпками и лампами обычно и занимала большую часть типичной хайгардской дуэли…
К текущей ситуации всё это, по очевидным причинам, не подходило.
Клинок легко лёг в руку, знойный талонский ветерок вдруг мягко окунул Густава в приятную пучину ностальгии.
Когда Хлоя отсалютовала, курсант неожиданно вспомнил абсолютно несмешную и донельзя избитую армейскую шутку про прикладывание руки к непокрытой голове. И улыбнулся. Широко, невинно и глуповато, как ребёнок.
— Экс-курсант Шарборро к бою готов. Начнём!
Студент резко сорвался с места с неожиданной для своего роста и веса скоростью, дико загарцевал ногами, поднимая клубы пыли. Этим молниеносным рывком он и поразил Хлою в первый раз, впрочем через долю секунды получив от неё тычок вдогонку. В среде профессионалов такой расклад назвали бы невероятно дилетантским, но старые друзья бы точно оценили…
С удивлением Густав обнаружил, что если перед тобой не пьяный орк, а знающий своё дело боец, то так просто к нему не подобраться. Староста словно бы возвела перед собой сферу, отклоняющую большинство его выпадов.
Курсант вошёл в азарт и сделал ловкое ложное движение, устремив остриё куда-то в сторону открытой голени оппонента.