Шизука продолжал активно протирать стол, хотя на самом деле прислушивался к тому, что говорят другие, ожидая - и, одновременно, боясь того, что может услышать.
Но, к его удивлению, никто не говорил о том, о чем думал Шизука.
Они думали вперед. Что делать в будущем, как спасти всех.
И это было.. благородно? Похвально?
Шизука не мог подобрать правильное слово, но, наверно, так и стоило поступать.
Внезапно к Шизуке обратился Леон - и мальчик чуть не подпрыгнул снова на стуле.
Но вопрос был невинным. Просто интересовался, все ли в порядке.
Шизука думал, что ответить, и, наконец, остановившись протирать давно сухой стол, ответил:
- Я... чай разлил. Хотите чай? Я попробовал, но мне много будет.
Затем помялся еще немного, и все же решил, что лучше самому признаться.
В одной книжке он читал, что признавать свои ошибки - правильно, и так поступают зрелые люди.
- А еще. Я.. - Шизука помялся. - Я виноват. Мы могли бы найти темницу. Ну, под клубом. Если бы я не предложил сидеть. Ну, в комнате. Просто. Вот.. И чай, в общем. А там... может, сестра Жанетт была рядом.
Он сглотнул, чтобы промочить резко пересохшее горло.
- Давайте я. Ну. С Дьяволицей. Поговорю. Или охранником. И охранником.