Мальчик замер, поднимая руку и наводясь на крики Хироши.
Он едва-едва видел в этом тумане, но мог полагаться на свой слух и чувства, для выстрела. Задержал дыхание… и выпустил свою иглу!
С громким свистом игла прошила воздух и туман, вонзаясь в спину убегающего всего за пару секунд дло того, как его настигает силуэт Хироши, а за ним быстро Кимико. Юноша удовлетворённо кивнул.
Первые испытания его печати прошли легко и очень даже успешно, так что мальчик легко спрыгнул со здания. Сейчас его главной задачей было проверить выживших, а потому Бенимару остановился у двери, медленно раскрывая её и заходя в полумрак помещения, выставив перед собой кунай. Он натянуто улыбнулся:
— Не бойтесь, — сказал тот в пространство, глядя на окно с дырками в стелке от его игл, — это шиноби листа. Я пришёл вам помочь! — Сказал тот. И улыбнулся ещё шире. В темноте едва блестела кожа женщины, лежащей на кровати. Начал приходить в себя шиноби чужой деревни, лежащий на полу и обездвиженый.
— Не дёргайся, ха-ха-ха. — Сказал Бенимару, кивая ему. — Иглы у тебя в теле сковывают мышцы и… эээ? — Он услышал шипение и повернул голову в сторону. — Откдуа это ши— Взгляд мальчика поднялся к потолку. Над ним нависало небо из взрывных печатей. В глазах мальчика вспыхнули искорки активации и вся его жизнь.
Ещё до того, как Бенимару отпрыгнул назад, из его руки выпал кунай с печатью на на нём, а из рукавов посыпались остальные печати. Мальчик быстро сложил руками знаки, активируя первые несколько печатей барьера. Слишком медленно, впрочем, чтобы активировать всех. Огненный шар вынесл крышу дома в небеса.
Зарево от огненного стобла виднелось на сотни метров вокруг, и пускай барьеры поглотили пламя и крупные осколи, но не саму взрывную волну: та подхватило тельце мальчика, выкидывая его из дверного прохода и перемалывая, словно он смоляное чучелко.
Бенимару вылетел из деврного прохода, на ходу мячом скоча по земле, проламывая собой удерживающие столбы навеса перед соседним домом, врезаясь с бочку в водой и вписываясь в стену прямо за ней. За собой он оставлял кровавые пятнышки и разводы.
Минуту или две он просто лежал на спине, пытаясь прийти в себя и справиться с крутящимся перед глазами миром. Затем собрался.
Встал. Попытался, по крайней мере, завались сразу же на колени. И ещё одним рывком встал на одну ногу. Затем на вторую. По пути Бенимару стошнило от головокружения. Коленки дрожали, сгибаясь.
Туман рессеялся, а потом солнце падало на побитого как пса мальчёнку, медленно плетущегося к развалинам дома. Чем дольше свет падал на него, тем лучше он себя чувствовал и крепче шагал.
И тем сильнее был поглощающий его страх. “О нет”, — думал Бенимару, прихрамывая на одну ногу, — “В доме же люди. Надо… кха… Надо им помочь”. Он попытался выдать что-то и ускориться, но из горла вырвался только болезненный крик от вывихнутой ноги и мальчик заковывлял в почерневший проход. В лицо ударил жар.
— Держитесь, — прохрипел он, вваливаясь внутрь и закрывая нос со ртом платком, — я вам пом-могу! Есть, — огляделся, — есть кто живой!? — В дыму он мог не мог разглядеть силуэтов. Но было ни мебели, ни колон в хатке, ни печи. Всё разворотило взрывом. Он лишь слышал хруст, когда ступал по полу, и какое-то тихо биение.
— Ах, я вижу. — Он заметил что на полу что-то двигается, бьётся и тут же кинулся к этому движению. — Сейчас, иду! — Крикнул он во мрак и выбежав из сумрака тот же попятился назад, шлёпаясь на задницу. На полу билось обгоревшее до черноты тело шиноби из тумана. Это был он, несомненно — пластина вплавилась в лоб.
Вырубленный им юноша и вправду проснулся, когда прогремел взрыв. Наверное, он хотел сбежать, так как смог частично избежать урона, но это не спасло его от огня. И не спало от игл в теле, что блакировали движение мышц и сковывали всё движение жертвы.
Мальчик даже не видел их краёв: видимо, волна забила железяки ему ещё глубже в тело, изжарив кожу до корочки и при варив кусочки стали в пропечённую плоть, так, что их не вытащишь. Мальчика стошнило. Он терял ценные секунды возможностей.
— Ха… сейчас, прости… СЕЙЧАС! — Он кинулся к телу выжившего, пытаясь успокоить его и не дать биться. — ХИРОШИ, ГДЕ ТЫ!
— НУЖНА ТВОЯ ПОМОЩЬ! — Кричал, что было силы, руками прижимая тело раненного к полу, чтобы он не сделал себе ещё хуже. — ХИ-РО-ШИ! — На надрыве горла орал мальчик. Он не знал, как лечить других. Даже не представлял, как оказывать раненным первую помощь! Он ничего не мог делать. — Ничего. Сейчас придёт Хироши, да-да! Не дёргайся. Всё будет… блять… нет, прости!
Он вдавливал тело в землю, пытаясь фиксировать руки и ноги, но его ладони постоянно соскальзывали с тела, вместе со слезающей с него обугленной кожей. Та срывалась с огалённого тёмного мяса кусками, рвалось и исходило трещинами, из которых шла кровь.
Лицо шиноби со вплавленной в него плашкой деревни смотрело на Бенимару беглазым ликом смерти: обожжённое, что даже черт не разберёшь, с одной пустой глазницей со сдвушимися ошмётками глаза, а одной со сваренным и сжаренным вместе с “потёкшим” мясом глазом и широко раскрытым, издающим бульканье ртом.
Всё его тело было истерзано осколками от взрыва и иглами. Он даже двинуться не мог и всё равно ковульсировал. Его тело было слишком большим, чтобы Бенимару мог долго его удерживать.
Рука Бенимару скользнула под одежду. Он вытащил наружу кунай. Руки мальчика ужасно дрожа, так что ему пришлось взять оружие двумя ладошками и нависнусть над противником. Да, именно что противником! Они же на войне! Тут возможные любые жертвы! Бенимару пытался хоть как-то подбодрить себя и собраться с чувствами, пока его жертва не стала что-то шептать. Тихо так. Сквозь стоны и хрип он смог разобрать сдавленное “не хочу умирать” и посерел, так и оставшись сидеть над умирающим.
— Всё будет хорошо, — сдерживая тошноту и утирая слёзы пообежал он ниндзе, — ты вернёшься в деревню. К маме. К папе. Ты… — кунай в его рукх перестал дрожать, — …ты можешь не прощать меня. Я пойму. — Он опустил руки, накрывая собой тело.
Через пару мгновений тело обожжёного перестало дёргаться, а Бенимару встал и пошатываясь попытался отойти на пару шагов, но не сдержался и прямо там — над трупом — обблевал его остатками жидкости у себя в желудке, не удержавшись от ужасного запаха горелых волос и одежды, топлёного жира и жаренной человечины.
Он постарался быстрой отойти в сторону и за пару шагов дошёл до другого края дома: там, где была раньше кровать. Вместо неё в стену впечаталась гормошкой женщина. Когда-то женщина. Правую сторону, которой та смотрела на взрыв испепелило, а всё тело вывернуло излом, из-за чего она скорее была похожа на верёвку.
Слава богу, её труп не смотрел на Бенимару — голову просто разможжило о стенку, оставив на ней пятно. Он сделал шаг в сторону, но раздался хруст. Мальчик наступил на оторванную руку второй девушки, той что попала прямо в эпицентр вхрыва и её останки разметало по всему зданию в качестве кусков и ошмётков.
Где-то лежали изжаренные ноги. Где-то лежал кусок грудины с одной грудью, вспоротой до соска осколком и истекающей какой-то жижей, где-то валялась черепушка как опрокинутый сосуд, где-то кусок таза, а всё остальное весёленькой гирляндой из кишок, обрывков кожи и мышц украшало стены, пол и зубья стен домишки.
Бенимару уже нечем было тошнить. Он трясся от животного страха и желания поскорее сбежать отсда, едва удерживаясь на ногах. Его слёзы высохли, став широкими полосами язвочек от соли на щеках, а от соплей и слюны губы и нос пересохли и потрескались. Всё тело Хэя выжали как лимон и он уже не был уверен, что сможет продолжать миссию в здравом уме, когда из-за него умерло так много людей! Если бы он позаботился вначале о пленника. Если бы он занялся этим раньше, а не пытался корчить из себя снайпера.
Мальчик снова тихо засопел и заплакал, шагая на трясущихся ногах дальше, пока не услышал тихо шуршание. Тяжелый вздох боли.
Он огляделся по сторонам. Быстро, почти мгновенно, подсчитал в голове количество трупо вокруг. “Две женщины, один мёртвый туманник… значит — есть ещё два гена! Да, о неё же говорила Кимико ещё”, — он ринулся на звук хрипов и чьей-то жини.
Бенимару стал отчаянно разбирать завалы, ведущие в одну из комнаток-отвелвений дома, раня руки и теперь уже куда более хрипло и не с отчаяньем, но с надеждой крича “ХИРОШИ, ГДЕ ТЫ?”.
Он звал на помощь, потому что этой девочке может понадобиться помощь прямо сейчас. И ещё одну жизнь он не собирался отнять.
Это был шанс на то, чтобы сделать хоть что-то… спасти кого-то!