Роберт снова наваливается, и Мортеган отступает, отражая выпад за выпадом. Грейхоука не покидает тревожное ощущение, что каким-то совершенно непостижимым образом инициативу в этом поединке продолжает контролировать оппонент.
Словно в подтверждение предательской мысли, Ульрих отбивает казавшуюся закрытой и совершенно безопасной атаку с неожиданной силой, вбивая затупленное остриё меча прямо в грудь Роберта молниеносным тычком.
Пошатнувшись от неожиданности, лорд-маршал отступает на шаг.
Хуже всего не то, что это случилось, сколько то, что Грейхоук не до конца понял, как именно. Словно он снова пылающий праведным гневом юнец, а ухмыляющийся Мортеган – мастер Родерик. Словно самое время подняться, отряхнуться и попросить пояснений – научиться противостоять, контратаковать и парировать. Вот только, в отличии от седовласого мастера, генерал едва станет столь же бескорыстно делиться собственными секретами, а времени постигать секреты самостоятельно уже не осталось.
Мортеган, приподняв бровь, требовательно смотрит на Хендрикса.
– Одно касание! – выкрикивает лейтенант уже не так жизнерадостно.
– Генерал Мортеган! – громогласно ревёт один из сержантов, и ему вторят гулким эхом голоса послабее.
– Должен признать, лорд-маршал, вы производите впечатление, – бросает Мортеган, эффектно крутанув клинок в воздухе.
Почти тем же тоном мастер Родерик поощрял первые успехи подающего большие надежды ученика.
И генерал начинает снова сближаться.
Размашистые удары вновь прощупывают оборону Грейхоука, и каждый блок пронзает тупой болью онемевшую кисть.
Ульрих наступает решительно и напористо, но без прежнего самовлюбленного безрассудства.
Роберт едва успевает разместить клинок на пути очередного удара, времени обдумывать возможную контратаку просто не остаётся.