Когда Саймон в десятый раз изучал блестящую полировкой сталь клинка на предмет сколов или царапин, которых там быть никак не могло, в коридоре послышались шаги, а затем чопорный голос старого дворецкого. С методичностью заводного игрушечного попугая слуга стучал в двери, повторяя одну и ту же фразу.
Когда Лэйк убрал меч в ножны и сунул его под кровать, Людвиг как раз добрался до комнаты номер восемь.
У Саймона только и сборов было, что сунуть в карманы сигареты, зажигалку, нож, вспомнить про оставшееся в дождевике письмо, подумать, не прихватить ли с собой меч, и решить что все же это будет лишним. Затем он выскочил в коридор, сгорая от нетерпения.
Лэйк имел туманное представление об всяких дворянских этикетах, поэтому беззастенчиво обогнал слугу, время от времени оглядываясь на него, чтоб убедиться в правильности взятого направления.
Пока все складывалось почти так, как он себе и воображал. За исключением остальных избранных героев, большая часть которых выглядела довольно легкомысленно для рыцарей. Молодой парнишка безобиднейшего вида, какой-то рыхловатый тип с сумками, которого несущийся вперед Саймон чуть не сбил с ног на лестнице, и целая толпа девиц. Другие мужики, впрочем, выглядели вполне боевито, особенно бритый тип, ростом не уступавший самому Лэйку.
Когда Саймон в очередной раз оглянулся на шаркающего со скоростью раненой в ногу черепахи дворецкого, ему показалось, что одна из девиц одета в флотскую форму. Он даже замедлил шаг от удивления. Что это, очередная молодежная мода? Но нет, когда возглавляемая старым слугой скорбная процессия приблизилась, Лэйк разглядел нашивки. Все ясно, это кадет. Или как надо говорить - кадетка? В очередной раз подивившись тому, какую разношерстную компанию призвал на службу лорд Эшфорд, Саймон взлетел по лестнице.
У трофеев Лэйк немного притормозил, разглядывая головы зверей со смесью любопытства и неприязни. Папаша всегда презрительно отзывался об этой древней охотничьей традиции, тоже мол, великое дело - оленя пристрелить. Или даже медведь - что он может против хорошей винтовки? Окей, медведь кое-что может. Или даже кабан.
Но украшать стены мертвыми головами - все-таки какое-то кощунство. Саймону с братом отец строго-настрого запрещал стрелять зверье ради забавы. Коли уж пошел у лес на промысел - чтоб и шкура, и мясо в дело пошли. А кости оставь - пускай и другие звери попируют. А иначе это не охота выходит, а убийство обычное. Впрочем, Майкл все равно сшибал из лука малиновок, пока папаша не видел. Это у брата хорошо получалось, прям Робин из Локсли, благородный разбойник. Эта дорожка его, видать, в Суонси в итоге и привела.
Саймон остановился напротив волчьей башки, слепо таращившейся на него стеклянными глазами. Трофеи были старые, время и моль оставили свои следы на шерсти. Лэйк протянул было руку, чтоб потрогать оскаленную морду зверя, но заметил неодобрительный взгляд подоспевшего Людвига и отдернул ладонь, смущенно пробурчав извинения.
В зале у Саймона перехватило дух от восторга. Громадный камин, рыцарь на стене, круглый, мать его, стол! Атмосфера воплощавшейся на его глазах сказки так захватила Лэйка, что выйди сейчас к гостям сам Артур Пендрагон в сияющих латах, Саймон бы даже не особо удивился - ведь так и должно быть, разве нет? Обнаружив, что стоит посреди зала, разинув рот как умственно-отсталый, Лэйк поспешил к столу, сев рядом с тем самым безобидным пацаном. От нетерпения хотелось, как в детстве, ерзать на стуле и барабанить ладонями по коленям, но Лэйк быстро взял себя в руки - все же не мальчишка, и такой момент нужно встречать достойно.
- Саймон, - кивнул соседу Саймон.