Множественные магические эффекты усиливали и без того немалые способности Эвелины и Мей к разведке. Невидимость, изменение внешности, полёт и обувь, что не оставляет следов, а заодно дарованная маленькой жрицей кошачья грация и легендарная бардовское везение. Больше, казалось, и придумать ничего нельзя было для улучшения своих шансов проникнуть на охраняемую территорию, всё разведать и благополучно вернуться назад, ничем не выдав своего присутствия.
Мей досталась стройка, которая отлично просматривалась с воздуха. До заката ещё оставалось время, чтобы хорошенько всё осмотреть. Расположение будущих строений не навело каратурку на мысли о том, что же здесь планируется возводить. На её родине с тем, как и что строить, дела обстояли проще и понятней. Здесь же с одинаковым успехом можно было предположить бараки для рабов с центральной площадью для истязания или же невинные домики для гостей, между которыми должен был в будущем располагаться огромный фонтан.
Охраны на стройке не было, только двое стражников у будки на дороге, что вела со стороны большого тракта. Со стороны же леса не было даже элементарной оградки. Впрочем, даже для тех двоих охранников, что откровенно скучали и развлекали себя игрой в кости, здесь мало что было охранять. В худшем случае рабочие могли стащить пару досок, гвоздей или какой-нибудь инструмент. Дорогих отделочных материалов или украшений Мей на глаза не попалось.
Основные работы в этот день уже были закончены, строители либо отправились в город или в ближайший придорожный кабак, либо же отдыхали в своих палатках. Немногие обходили строительную площадку, прибирали мусор, убирали на место разбросанные инструменты, проверяли уже сделанную работу. Ничего интересного там определённо не происходило, никаких похитителей детей, магов и воров разведчице не встретилось.
Эвелина же осматривала прилегающий к поместью двор. За ним следили, умелый и старательный садовник, а то и два, поддерживали всю зелень в порядке, так что она выглядела сочной, почти изумрудной, и не разрасталась повсеместно, вылезая на мощённые камнем дорожки и постройки. Во дворе обнаружилась карета, о которой рассказывал Барт. На дверях был уже знакомый герб хозяев поместья. Карета была не запряжена, лошадей поблизости не было видно, как и кучера. Трое слуг во двое были заняты тем, что украшали здания и деревья разноцветными лентами, наверное, в преддверии завтрашнего праздника.
Единственного охранника баронесса увидела уже на ступеньках дома. Это был пузатый седовласый дядечка с большими усами, развалившийся в кресле перед входом. На нём была кольчуга, поверх которой надета была накидка всё с тем же гербом. Из оружия имелась булава и приставленное к стене дома копьё. Стражник в летах, возможно, и был в прошлом каким-то заслуженным воином, но давно уже своё отвоевал. Даже небольшое движение его тучного тела в кресле сопровождалось охами и ахами. Сомнительно, чтобы этот человек мог бы справиться с реальной опасностью.
Двери дома были широко раскрыты, но этот вход был единственным. Все без исключения окна и балконные двери второго этажа были закрыты изнутри на щеколды и закрыты плотными занавесками. Даже одним глазком не получалось заглянуть, что же там происходило внутри. Через входную дверь можно было наблюдать лишь просторный пустой зал с мраморной лестницей, ведущей на второй этаж. Изнутри слышались голоса, но Эвелина, как не вслушивалась, не могла разобрать слов. Единственное, что она поняла наверняка, говорили двое или трое мужчин.