Бумаги на письменном столе были письмами, исписанными неряшливым почерком, изобиловали всевозможными ошибками, много в них было начёркано, повсюду разбрызганы чернила. Даже в темноте ясно было, как божий день, что для писавшего письма человека дело это было непривычным, грамоте он едва был обучен, а с пером и чернилами обращался прескверно. Все письма можно было поделить на две группы: в одних автор обращался к различным церковным сановникам в Кормире и за его пределами с прошением о зачислении его в ряды церковной паствы и обещанием щедрых пожертвований за отпущение грехов. Видно было, что в этих письмах он пытался нащупать более правильные формулировки, оттого было немало исправлений. Вторая группа писем были собственно попытками покаяния, вот только все они находились в незавершённом состоянии, обрываясь после одного абзаца сумбурного текста. В этом абзаце автор называет себя Бартом Биггсом, родом из деревушки у Воронова Утёса, и признаётся, что провёл беспутную молодость за кражами, картёжным шулерством и прочим обманом честных людей. Дальше он сообщает, что величайший его грех и позор произошёл позже, когда он присоединился к некой банде, но на том история без подробностей и заканчивается. Адресованы эти письма были самому королю Азуну IV.
Книги же по большей части были теологическими исследованиями, относящимися к природе божественного, взаимодействию между смертными последователи и их небесными покровителями и посмертию: «Исследование по предмету практического богослужения после Смутного времени», «Кодекс некромантика», «Как адресовать молитвы верховному нашему богу Ао», «Религии Побережья мечей». Одни книги были старинными толстенными талмудами, какие, наверняка, даже для выпускников семинарии являлись тягостным чтивом, другие представляли собой более простое и компактное чтиво, ориентированное на неискушённых прихожан. Однако, не похоже, что скопивший эту внушительную библиотеку уделял много времени чтению. Почти на всех книгах скопился уже хорошо заметный пыльный слой.
* * *
Пока Джек и Оравер пили пиво, играли в кости и наблюдали за Бартом, не привлекая к себе никакого внимания, Вейгела завладела вниманием бармена. Тот с улыбкой посмотрел на маленькую жрицу и по-доброму кивнул на её приветствие.
– Цири-что? – он даже не попытался проговорить имя богини, заведомо осознав бесперспективность таких попыток. – Эй, Счастливчик, тут к тебе пришли.
Голос у бармена был громкий и чёткий, видно, сказывался военный опыт. На крик из подсобного помещения высунулась сперва курчавая голова, а после и весь полурослик. Он был гораздо старшей Вейгелы, но ещё вполне был бодр и проворен, в глазах читался почти юношеский азарт, какой у многих представителей его расы и до самой смерти не проходит. Увидев соплеменницу, владелец заведения расплылся в самой широкой улыбке и крепко обнял маленькую жрицу, даже оторвал её от пола, хотя на это у него едва силёнок хватило.
– Ох, как же ты, милочка, повзрослела, совсем уже не девочка, настоящая хорошенькая женщина, – быстро-быстро заговорил Счастливчик, отстранившись и осматривая Вейгелу. – А всего-то два десятка лет назад у меня на коленках помещалась и с таким жадным взором все мои истории слушала. Как время летит! Ой, старый я дурак, ты же утомилась с дороги. Ничего-ничего, сейчас мы тебя накормим, напоим, потом отмоем, к празднику будешь вся румяной и свежей. Женихи в очередь выстроятся.
Было совершенно очевидно, не молоденький полурослик Вейгелу с кем-то спутал. Бармен Эрасмус это тоже понял, услышав приветственные слова жрицы, но как-то постеснялся перебить шефа и теперь с выражением неловкости на лице наблюдал за развитием ситуации.