Вообще, Вейланд не был каким-то особо бесстрашным. По крайней мере сам себя он бы не осмелился так назвать. Его вполне можно было назвать стойким к физическим увечьям – это да, это проверенно. Но вряд ли кто-то осмелится предположить, что его невозможно напугать! Просто правило по правилу большого пальца: даже не смотря на то, что напугать его особо никто не пытался, сделать, скорее всего это было бы не сложно.
Проблема в том, что почти всю свою жизнь он провёл в тепличных условиях: до того как он в первый раз отправился в приключения, он был подсобным рабочим в штормградской академии, а потом – проходил военную подготовку.
Казалось бы, что для него с такой-то биографией может оказаться чем-то страшным? Чудовища из недавних приключений? Едва ли: все они были побеждены. Отдраивание казарм в одиночку? Да тоже нет, Райкер физического труда не боялся и очень даже охотно заменял им упражнения.
Даже заклинанию было тяжко что-то отрыть в разуме воина, чтобы использовать это против него. От чего воин даже на пару мгновений задумался, "Завис" на ровном месте.
Однако чёрное колдунство-таки добилось своего!
На пару мгновений в голове воина изобразилась картина из далёкого детства. Картина, от которой и по сей день у него, порой, по спине мурашки бегают, и даже не окрашенные в серый цвет локоны волос готовы поседеть.
В голове Вэйланда возникли картины о том, как он, ещё мелкий, шёл во тьме с тускнеющей свечой в стакане, выполнявшем роль канделябра. Штормград полностью оправдывал своё название, вступив в неравную схватку с бьющими о его стены волнами молниями, нещадно атакующими его шпили.
Воск то и дело капал со свечи то на пол, то на его руки, но объятый неугомонной тревогой Вэй не обращал на это внимания. Всё оно было сосредоточено на угловатых фигурах, хмуро высившихся над ним слева и справа, словно наблюдающих за каждым его шагом и недовольных уже тем, что он вообще идёт куда-то.
От высившихся над юной и ещё чернявой головой Вэя веяло холодным презрением. Вэй потревожил их в ночи, и поигрывание огонька на конце свечи, постепенно походившего к краям металлической кружки, лишь усугубляло их неприязнь. Взаимную, впрочем.
Фигуры высились и выжидали. Никто из них ничего не предпринимал: либо считал это ниже своего достоинства, либо выжидал чего-то. Но каким бы мертвым, вековым спокойствием не веяло от них, Вэй не мог перестать ожидать от них худшего.
Погода таким мыслям только способствовала: ветер стоял такой, что даже крепостные стены от него сотрясались бы, пусть и не было опасности, что они не выдержат. Земля из под ног тоже норовила уйти, даже если от ветра защищала каменная толща. Если и были окна, то они звенели, если и был Вэйланду вид на небо, то ничего окромя густых чёрных туч и вспышки молний.
И какими бы жуткими и грозными не были бы угловатые вековые чудища, внимание воина то и дело переключалось на очередной озаряющий небо и окрестности Штормграда проблеск света.
Возможно, именно этого и дожидались тревожные создания, чей покой Вэй нарушил в ту ночь, ведь даже толком зазеваться не успев он едва увернулся от коварной атаки грозных чудищ! Толком не успев насладиться проблеском света, его милостью в отношении заплутавшего в ночи путника, как подлый выпад тёмной завесой накрыл его с головой!
Уклонившись от первой атаки, Вэйланд ждал второй. В конце концов, он тогда ещё не был воином, да и огонёк свечи, вместе с огарком провалившийся в жестяной кружки, все ещё тревожил, нагло тревожил покой высившихся над Вэйландом...
Книжных шкафов. Монструозных полок по много футов в высоту, заставленных разными рыцарскими романами и мифологическими трактатами, научными фолиантами и историческими и биографическими монографиями.
Сам Вэйланд был, кажется, был в порядке. Руки и ноги – всё на месте, даже голову не отбило. Лишь сердце бешено колотилось, дыхание сбилось фатально, а остекленевшие глаза, повинуясь движениям головы, осматривали всё вокруг.
И хотя сам Вэйланд был цел, самое страшное, на что он рассчитывал, выходя в ночи за водой, произошло: одна из полок обрушилась на каменный пол.
Тревога, печаль и ощущение потерянности волнами настигали сознание парнишки. Ведь самое страшное было ещё впереди:
–Ну и где я завтра буду стремянку искать, чтобы всё это прибрать?–Закономерно вслух возмутился парнишка.–После шторма-то! Да ну вас...
И тут Райкер пришёл в себя. Уже выставив древко молота для защиты – видимо инстинктивно, будто бы защищаясь от "Атаки" из своего видения, он приготовился защищаться.
"Привидится-же такое", подумал он, глядя в глаза наславшего на него эти видения чудища.