3 – Grim StreetsЭта история всегда начинается с едва уловимого звона колокольчика вдалеке.
И нет разницы, едет ли Эмбер верхом по просёлочной пустынной дороге, бредёт ли сквозь галдящую толпу по извилистым улицам туманной столицы, или крадётся по зимнему лесу с охотничьей винтовкой в руках. В один момент она различает тихий звон колокольчика – и уже в следующее мгновение решительно шагает на звук, начиная спускаться по насквозь прогнившим деревянным ступеням в подвал. Она открывает потемневшую от времени дверь и входит в помещение, что тускло освещено несколькими грязными лампами. С низких потолочных балок свисают десятки лесок с крючками – на каждом крючке болтаются подвешенные в разных позах за шеи, руки и ноги тряпичных куклы. У многих из них разноцветные глаза-пуговки, у некоторых вовсе нет глаз. Внимание неизменно привлекает одна – та, у которой всё лицо изуродовано бесчисленными глазами, отчего она напоминает недоразвитого непропорционального паука.
Эмбер продвигается глубже, разводя лески в сторону – крючья цепляются за накидку, и марионетки тихо волнуются, слегка раскачиваясь на невесть откуда взявшемся сквозняке. Звон колокольчика становится громче, настойчивее – теперь это уже не звон, но пронзительный плач. Где-то совсем рядом, младенец, буквально в паре шагов. Но Эмбер способна бродить, потеряв ориентацию, по тряпичному лабиринту часами – плач ребёнка будет раздаваться то ближе, то дальше, но охотница так никогда и никого не сможет найти. Спустя какое-то время – всегда по-разному, подвал начнёт наполняться удушливым дымом, который раздирает легкие и от которого темнеет в глазах.
Тогда Эмбер резко выдохнет, вздрогнет, и откроет глаза. Взгляд безразлично скользнёт по совершенно незнакомому интерьеру уютной крошечной спальни, зацепится за разноцветные цветочные занавески, за сундук около дальней стены и слегка приоткрытую дверь. Свинцовая тяжесть сомкнёт веки снова, и история начнётся с начала.
Звон колокольчика, подвал, лабиринт. Снова. Снова и снова.
В следующий раз Эмбер разбудит прикосновение к подбородку.
Тонкие пальцы в чёрной коже перчаток – холодные и требовательные одновременно.
Она откроет глаза, и увидит собственное отражение в выпуклых обсидиановых линзах. Раскрытый саквояж Фауста будет стоять рядом с девушкой на кровати, сам доктор, склонившись над ней, требовательно заглянет в лицо. Позади будет нерешительно маячить ещё один человек, но Эмбер, сколько бы не старалась, не сможет сфокусировать взгляд.
– Непростительная ошибка, – прошелестит знакомый голос из-под железной маски. – Ошибка в городе, который не прощает ни ошибок, ни слабости. Нового рассвета не будет, не стоило мечтать. Как ты должна спасти Гримфолд, если даже не в состоянии обезопасить себя?
Риторический вопрос останется без ответа, потому что Эмбер снова манит звон колокольчика. Она не скажет ни слова, и Фауст растворится в тумане, но останутся куклы. Они будут раскачиваться на сквозняке и смеяться, даже когда тёмный дым, расползаясь, начнёт сдёргивать их с крючков одну за другой. На этот раз девушка проснётся не сразу. Среди непроглядного дыма она будет лежать на полу, задыхаясь. Ребёнок будет плакать всё ближе, теперь совсем рядом. Эмбер закроет глаза, зажмёт ладонями уши и…
И наконец-то проснётся.
Сквозь цветочные занавески в небольшую спальню проникают бледные лучи восходящего солнца. Эмбер лежит посреди просторной двуспальной кровати, на трёх подушках, под тёплым пуховым одеялом. На ней ¬– только нижнее бельё и та самая видавшая виды рубашка. В комнате никого – сундук, небольшое зеркало и стул, на котором аккуратной стопкой оставлена отчищенная, выстиранная и залатанная одежда. На спинку стула накинут кожаный плащ – серебряная инсигния пристегнута к лацкану и весело переливается в дневном свете. В комнате никого – единственная ведущая вглубь дома дверь слегка приоткрыта.
Поднявшись и свесив ноги с кровати, Эмбер замечает подарок на сундуке – помятый листок бумаги с рисунком, что выполнен обычным серым карандашом. Чёрная фигурка в сапогах и плаще – совсем беспомощная, на земле, посреди тёмного елового леса. Рядом – три серых заштрихованных контура, которые неуловимым образом напоминают волков. Серая кровь стекает с ощеренных морд, серая кровь полупрозрачным пятном расползается на земле. В монотонном танце оттенков серого Эмбер различает яркую, красочную и пережитую совсем недавно картину.
