Яркая вспышка и ударная волна отбросили авантюристов. Зашевелились шестерни жизни...
Это было так давно, что почти все попытки вспомнить, зацепиться за образы, обречены на провал. Давно ли видел я свет? Давно ли была ночь? Все так искажено, словно смотришь через донное стеклышко бутылки. Тут ничего нет. В физическом смысле, конечно. Здесь всегда полумрак. Здесь всегда тишина. Хотя раньше я слышал пение. Десятки различных голосов. Так близко. И так давно.
А ведь я помню свет. Такой яркий, почти ослепляющий, наполнял меня и все вокруг. Если бы хватало у смертных фантазии или воображения, они бы могли представить симпатичную девушку. Благо, мне это было не нужно, я видел её такой, какая она есть. Несмотря на то, что мы так далеки друг от друга в плане аспектов, мы были близки. Я ласкал её – она отвечала мне взаимностью.
Её надлежало освещать души, даровать жизни, править всем, чего касался свет. А кто же я? Лишь капля на витражном стекле в круговороте аспектов, стихий, сплетений. Чернь, чье место у ног хозяйки, словно вшивой собаки.
- Не-ее-т, так не пойдет! Я-я…достоин… Я буду достоин занимать место рядом с тобой, чего бы это мне не стоило! – звуки гремели не сильнее пульсирующих вен в громадной комнате. Никто его не слышал. Так он считал. Ведь есть силы, изначальные по своей природе, которые невозможно вычесть из уравнения.
Богатства не имели никакого веса для богов, а следовательно, смысла ими владеть тоже. Всего лишь приятные дары от тех, кто в тебя верит. Тогда, да и, наверное, сейчас для богов есть только один важный ресурс, который поможет стать выше иных богов. Сила! А она растет с количеством верующих. Не важно, что именно о тебе говорят, главное – о тебе думают. А если о чем-то думают многие – значит рано и поздно это станет правдой, не так ли?
- Но кто будет говорить обо мне? Аспект, подвластный мне, все воспринимают как должное, само собой разумеющееся. Вот наглость то! Раньше я так об этом не думал, потому… потому что это было для меня не важно. Для неё не важно… Нет, нет и нет, больше такого не будет! Я не позволю вытирать об себя ноги!
Не надо долго думать и гадать о том, что было сделано мной тогда. Я сам расскажу, но только кратко. Может где-то приукрасив.
Вмешиваться в жизни смертных для хорошего бога – дело неблагодарное и стоит того, если в этом есть выгода. Да, все боги – меркантильные суки! Вот вам откровение. Какими бы они не считались святыми среди верующих. А в тот момент я, наверное, стал меркантильной сукой номер один. Я начал являться в таверны и опаивать народ своей кровью. Не спрашивайте, почему именно так. Конечно, можно было и насильно влить им кровь, нанеся увечья, но, думаю, добрая половина разбежалась еще в самом начале представления. И нет, я не каждому в глотку лил свою кровь. Кровь опоенного со временем менялась и несла в себе «посыл». Тогда, умнейшие среди нас это назвали бы «индоктринационным вирусом», но благо меня не стало раньше, чем для этого придумали название.
Число последователей росло, как и мой вес среди богов. Ох, как им это не нравилось! Большинство посчитало это чистой воды – жульничеством, будто это все игра какая-то! А как плеваться только от одного моего вида – так за здрасьте! Помните, я говорил, что есть высшие силы? Так вот одна из них, которая принялась за меня – ВРЕМЯ.
С одной стороны хорошо, что бога нельзя стереть из реальности. С другой – плохо, что бога нельзя стереть из реальности. Сейчас объясню. Любой аспект, сила или плетение – это часть идеально баланса, который поддерживается сам по себе. Кто-то становится сильнее, кто-то слабее. Но таких, как я – быть не должно. И не потому, что другие боги не могут, например делать тоже самое через, но через еду, алкоголь или еще что. Я - часть любой органической разумной жизни! И да, кровь в данном случае – понятие более широкое. Ведь у вас по венам может течь и раскаленная магма и спирт. Но до этого, я бы сказал, нужно дорасти, конечно.
Но вернемся – что же плохого в том, что такого бога нельзя стереть? А то, что стирая аспект – вы его удаляете везде и из всего. Его будто и не было, но заменить нечем. Даже мёртвый бог – это своего рода «якорь» того, за что он отвечает. Так вот и меня не стерли. А заточили. Наверное… я толком не помню. Все приходит обрывками, и так же обрывками и исчезает. И становится тихо и темно. Так каждый раз, снова и снова и снова и снова и снова…до сего дня.
***
В большом зале стояли несколько человек и что-то бурно обсуждали. Их мысли были о чем угодно: кто-то думал о том, зачем он здесь, чьи-то мысли были спутаны, словно клубок ниток, с которым охотно игралась кошка, а кто-то думал своей второй головой, так сказать. Но все мгновенно замолчали, как только послышался треск стеклянной сферы, на которую они возложили свои руки. Их мысли были далеки от их желаний.
Их было трое – целых три желания, которые не были связаны между собой. Слишком много для одной сферы. Протоколы призывали искать что-то общее, как среди явного, так и потаенного. Безумие и кровь на руках Шутихи, опьяняющий огонь и прилив крови в чресла Арениса… последнее желание принадлежало Йохану. Оно было простым и понятным для сферы, но исполнить оно его не могло. Однако, лишь тонкая нить сплетения вывела её на альтернативу, которая смогла связать все желания в одно общее. Где-то на глубинном уровне столь хитроумного механизма, который по своей сути являлся замком для клетки, запустился протокол распаковки. Или по-простому - открытия дверей.
Яркий свет и мощная взрывная волны от сферы откинули группу авантюристов к стенам, сдабривая их руки, которые секунду назад еще лежали на ней, дисперсией мелких осколков, оставляя неглубокие ранки. Капли крови успевали только появляться из порезов, как неведомая сила влекла их по воздуху к центру взрыва.
Заметили они это лишь через минуту, когда начали приходить в себя, поочередно справляясь о здоровье каждого.
- Я…я …. не…. уверен….
Один из голосов никто не узнал. Когда пыль осела, авантюристы увидели в том месте, откуда их откинуло взрывом тело человека. Или оно походило на человека. Ведь люди не берутся из ниоткуда. Раны на их ладонях перестали кровоточить и затянулись. Лишь у Шутихи появилась трещина с опалиной на маске.
Там лежал достаточно высокий человек, полностью ногой. Волосы отдавали медью с проседью. Когда к нему приблизились, он приподнял голову, осматривая присутствующих.
Если Йохана он осмотрел мельком, то на Шутихе и Аренисе он сосредоточил свое внимание. В монахине смущало закрытое лицо, все остальное в ней в нем вызывало забытое чувство возбуждения, которое непроизвольно давало о себе знать окружающим. А вот в Аренисе он ощущал что-то иное, не принадлежащее ему, но такое знакомое. И это что-то вызывало в нем тревогу.
- Где-е я? И кто вы? – словно пробуя слова на вкус говорил человек. Эти слова отдавали кровью.