Быть сильным или слабым? Что же
решить - быть слабым или сильным?
Стать наблюдателем сторонним?..
Ловцом выносливым, двужильным?..
Строчки из стихотворения Хименеса всю ночь крутились в разбитой на тысячи осколков голове Энтони Волтера-младшего, предпринимающего безуспешные попытки уснуть. Признаться честно, он ожидал, что эта ночь будет похожа на ад, поскольку еще вчера он в очередной раз, в какой-то безумной надежде, объявил Винченцио, что с этого дня он завязывает с наркотой.
"Да-да, - сказал он, - ты не ослышался, друг мой. Именно так. К чертовой матери всю эту дурь. Прямо сейчас, - сказал он своему дворецкому, - возьми все пакеты, что есть у нас и сожги их. Немедленно!"
Уж на что Тиберий Гай Люциус Винченцио был невозмутим, да и он в тот момент чуть ли не взорвался от возмущения. Но вышколенные с младенчества манеры дворецкого взяли свое и, скрепя сердце, тот отправился сжигать всю наркоту, что есть в доме. ВСЮ. НАРКОТУ. Блять.
Но вот, что интересно. Уже ложась в постель, Энтони понимал, что его ожидает ночь, наполненная болью, страданием и ломками. Но, черт подери, не стихами Хуана Рамона Хименеса же!
Смотреть на дождик над водой,
на стаи облаков бесплодных
и слушать, как растут деревья,
как плещется фонтан холодный...
Так, тихо. Это всего лишь стихи. Ты когда-то учил их, когда еще учился в университете. Когда ДжейДи подсадил тебя на наркоту. О да. Вот тебе и связь.
Помнишь, как мама учила бороться тебя с кошмарами? Она говорила: "Всегда помни, что кошмар - это лишь выдумка. Часть твоего, твоего собственного, малыш мой, сна. В котором ты, только ты хозяин. И если тебя, как хозяина, что-то не устраивает, ты волен уничтожить это досадное недоразумение. А теперь спи, солнышко".
Проблема в том, мама, что Хименес, по сути, не является кошмаром. Но ладно. Я хозяин. Я хозяин. Я приказываю Хименесу отправиться в задницу. Я приказываю Хименесу отправиться в задни...
Энтони открыл глаза, собираясь еще раз послать испанского поэта в задницу, но вдруг понял, что уже наступило утро. Сквозь плотно задвинутые шторы пробивался солнечный свет, пахло чем-то неуловимо приятным, да и вообще, внезапно осознал Энтони, настроение было выше среднего.
Дверь в спальню распахнулась, и в нее вошел Тиберий.
"Сэр, нынче прекрасный день для небольшой прогулки" - с достоинством короля Британии сказал Винченцио.
"Да, ты прав. Я бы сейчас хотел прогуляться. А потом выпить в каком-нибудь неприметном пабе. Вроде того, помнишь, где хозяин выглядит так, словно хочет уничтожить все человечество. Нахожу в этом необъяснимое очарование".
Небрежно одевшись, даже не побрившись, Энтони вышел на улицу из своего родового особняка и сел на заднее сиденье роллс-ройса, в котором за рулем уже сидел его дворецкий.
Пока они ехали в машине, Энтони с удивлением понял, что стихотворение Хименеса до сих пор крутится в голове.
Иль не глядеть вокруг, не слышать...
И только труд, лишь труд извечный...
Тебя он сделает незрячим,
глухим... каким ещё?.. Конечно -
"Черт возьми! - воскликнул Энтони. - Тиберий! Я больше не могу. Скажи, ты же сжег не все запасы наших веществ?"
"Конечно же, нет, сэр, - невозмутимо ответил дворецкий, - держите, это я хранил на черный день. Мало ли".
Энтони принял из рук дворецкого килограммовый пакет с кокаином. Достав из сумки нож, он слегка надрезал уголок, высыпал горсть на подлокотник, свернул крупную купюру в трубочку и затянулся.
немым; немым! - немым и грустным,
всегда печальным, безъязыким,
как придорожный тихий камень,
иль как младенец, спящий в зыбке...
"Блять! Блять, что за ебанная хуйня!? - Заорал Энтони. - Пошел ты в пизду, Хименес, слышишь!? Слышишь меня, гребанная ты паскуда!?"
Дворецкий даже не обернулся на своего хозяина, лишь свернул на шумную улицу, проезжая мимо здания, вокруг которого собралась толпа митингующих людей. На заднем сиденье заплакал Энтони Волтер-младший, потомок одного из древнейших аристократических родов Лондона, наследник великой финансовой империи и единственный сын своих родителей.
Внезапно вспышка яркого света ослепила Энтони, заставив зажмуриться. В следующее мгновение резкий толчок отбросил его вперед, больно приложив о переднее сиденье.
Открыв глаза и попытавшись сфокусировать хоть на чем-нибудь взбешенные таким обращением глаза, Энтони первым делом увидел часы. 11.07.
- Тиберий! - Крикнул Энтони, сжимая раскалывающуюся от боли голову. Дворецкого не было в машине. Открыв дверь, Энтони буквально вывалился на холодный асфальт. С трудом поднявшись на ноги, он огляделся вокруг.
Так. Либо это его так непомерно глючит от кокаина, либо... ну, черт, такого быть не может. Лондон был пуст. Ни одного человека. Ни души. Пусто.
Контраст моей печали -
незыблемо-прекрасный вечер...
И всё, что чувства отвергали,
когда я сильным становился,
приходит вечером из дальней дали...
Роллс-ройс врезался в фонарный столб. Тиберий исчез. Исчезли митингующие. Машины остановились как попало. Карета скорой помощи пробила стеклянную стену офисного здания. А возле нее стоял какой-то парень. Стоп, парень?
- Эй! - Крикнул Энтони парню. - Простите. Мне нужна помощь! Кажется, у меня кровь... - Последнюю фразу Энтони сказал уже тихо, потому что доковылял до парня, опираясь на трость.
- Здравствуйте. Мне нужна помощь. - Парень молча разглядывал Энтони, затем переключил свое внимание на открытые двери кареты скорой помощи. - Вы меня слышите? - Энтони тоже заглянул внутрь машины. - Господи, он жив? Куда подевались все остальные?