Макабрические Боги | ходы игроков | Конец века

Щелчок. Ещё один. И ещё. Трески, пощёлкивания разносились над мирной гладью океана, через мгновение покрывшейся вместо каскада волн, бурлящей рябью. Звук был похож на попытки птенца расколоть скорлупу и вырваться из гнезда. Треск сменился рокотом и усиливающимся гулом. Вода вздыбилась уродливым горбом, исторгая из бурлящего чрева пену и густой пар. Пару мгновений гигантский пузырь раздувался над водой, пока не лопнул с глухим хлопком. В воздухе повисла тишина. Не слышен был даже шум волн. Посреди бурлящих вод поднялся остров. Он стремительно возвышался над океаническими просторами, и вскоре стало ясно, что то были гигантские руины, некогда грандиозного храма. Поднявшись над водой, древнее святилище зависло на волнах, а потом и вовсе оторвалось от них, взмыв в воздух и скрывшись за пролетавшим мимо одиноким облаком.

Храм наполнился тихим журчанием воды, треском, звоном, музыкой и торжественным перезвоном. Вскоре послышались вздохи, первые глотки солёного морского воздуха и живтиельной праны, парящей в нём. В мир пришли Вы.

Мгновение потребовалось на осознание. Удалось! Матушке Земле удалось вывести вас на поверхность! Теперь вы в мире смертных, теперь вы полноправные Боги этого мира, пускай об этом и никто пока не знает. Но оно вашим далеко идущим планом и на руку.

«Вы свободны и вольны, дети мои!»- прозвучал мягкий затухающий голос,-«Ныне, ваши думы и действия не зависят от меня! Целый горизонт свершений перед вами! Что вы выберете? Построить новый мир, на обломках старого? Перекроить уже существующую реальность? Или же для вас гармоничное сосуществование с окружающей действительность единственно верный путь?..»- тихий вздох и звонкий смех, почти растворившийся в воздухе,- «Не отвечайте. Решите для себя сами. Только помните зачем вы здесь: закончить период застоя, начало которому положил ваш старший брат, и… остановить его, так или иначе. Слишком долго судьбы людей шли по только ведомой ему колее»,- этими словами, Матушка Земля покинула одинокий храм. Вы остались одни, среди лазури небес и отсыревших стен.

Асмодей осмотрелся по сторонам и поспешил как можно скорее покинуть это место. После стольких лет он всё же возродился из небытия. И не каким-то там демоном, а Богом, каким изначально и был, и будет впредь по праву. Мир ещё вспомнит о существовании Бога Аэшма.

Асмодей не испытывал по поводу своего возрождения каких либо чувств. Эмоции - это слабость и удел смертных. Боги и прочие сущности эмоций не испытывают, а действуют так или иначе по двум причинам. Первая - это вечный голод, который можно удовлетворить только за счёт поглощения праны. Вторая же причина - это смертные. Каким они видят своего Бога, злым или добрым, жестоким или благосклонным, мстителем или защитником, - таким он и предстаёт перед ними.

Асмодей решил вернуться на свою историческую родину - в Персию. Последний раз он был здесь ещё во времена Царя Соломона. И с тех пор здесь многое изменилось. Персия, как государство, похоже, за прошедшие века кануло в лету. И теперь здесь располагалось Сефевидское государство.

"Отсюда мы и начнём всё с начала!"

Боль признания, ясность последних минут, режущая честность жестокого откровения, горечь понимания...Появление на свет Верила не было лёгким и он оставался развеянным над миром даже после рождения. Собраться воедино ему было нелегко, однако в одной части земли его сущность была гуще и туда он постепенно стягивался, оставляя остальные континенты, страны и города без своего надзора. Он сможет увидеть их, но не видит постоянно, только чувствует слабый, едва заметный приток себя, ставший куда меньше после рождения - или люди стали больше врать, или он перестал быть концепцией.
Скорее, второе. Верил верил в лучшее.
- Нам незачем враждовать сейчас. - Сообщил он остальным братьям и сёстрам. - Нам надо держаться вместе хотя бы пока, чтобы выстоять против Врага.

В центре чёрного континента он чувствовал себя сильнее всего, там он нашёл тех, кто сможет следовать его заветам, уже делая это, и выбрал из них одного, которому явился для короткого разговора, указал цели, назвал союзников и врагов и дал сил к исполнению своей воли.

Громогласный трёхэтажный мат и клубы дыма от сигары - вот что предшествовало полному осознанию Кхата на свет. Сменив пол на женский и собравшись со своим сознанием воедино, раздвоенный бог немедленно занялся созиданием.

Так-так, что тут у нас? Города разраслись и размножились, как и их обитатели-люди, и именно там дух старой школы, дух распущенных удовольствий и веселья был наиболее силён.

Выбрав три из них, Ферра Кхат незамедлительно застолбила их кладбища, их бордели, их кабаки и салуны, их музыкантов и художников, их клубы и наркопритоны. Особенно бога разврата захватило название "Город любви" - такое манящее и интригующее. Но и "Блистательная порта" не обошла своим блеском внимание старого матерщинника. Хотя и "город масок и куртизанок" - тоже интригующее место. С чего бы начать? А, пожалуй что со всех трёх.

Но, кажется - враг плотно засел в последнем городе. И это печалило девушку в шляпе. Затянувшись сигарой и ещё раз облетев весь свет, она согласилась с Проясняющим:

- А я поддержу нейтралитет.

Время... глубокая и тихая река, идущая вне материальных и духовных миров, но, тем не менее, плотно связанная с ними, мирно качала на своих волнах маленькое необычное судёнышко, чья хозяйка, повинуясь зову из материального мира, с тихим звоном разбила на осколки пространство, вступая в материальный мир на отметке "настоящее".
И замерла, с жадностью вдыхая новые для себя запахи, всей кожей ощущая лёгкий ветерок, играюще взметнувший длинные светлые локоны, ласково коснувшийся лица, чтобы вновь пропасть, улетая дальше.
- Приветствую вас, братья и сёстры. - голос тихий, но прекрасно слышимый, мелодично звенящий, и в то же время словно застывший, точно лёд на сверкающем своей красотой белоснежном озере посреди зимы. - Согласна на нейтралитет, однако, учитывая то, что враг наш силён, а мы слабы, то предлагаю объединить усилия в общем стремлении достигнуть общей цели, и на общей основе построить единую религию с нашими местами в пантеоне нового мира, что сейчас лежит перед нами, ещё молодой, но будущее не за горами.
- Буду рада единомышленникам, и тем, кто поддержит мои устремления.
Откланявшись, богиня с тихим звоном исчезла

Всё было тихо и спокойно. На водной лазурной глади не было и ряби, которая как минимум должна была бы быть в такое время. Однако, что удивительно, её не было. Это означало только одно: настала самая долгожданная, а от того еще более ужасная...

Вдруг вода вспучилась, вздыбилась, заплясала в хаотичном танце, а потом поднялась над водной гладью на насколько десятков метров и взорвалась, показав этой части света Нового, Невиданного Бога, который наверняка будет кошмаром для людей этих мест.

Окунув водную гладь цепким и колючим взглядом, на границе которой виднелся скалистый берег, Бог строгим голосом сказал:
- Вот он я, Великий Шель. Если я пришёл сюда, это означает только одно: настала самая долгожданная, а от того еще более ужасная, настала Эпоха Перемен, - сказав последних два слова зловещим голосом, Шель направился в сторону берега, превратившись в голубой свет, в "светлячок".

      Их было много, разительно много. Каждый из них отождествлял себя с чем-то громадным, феноменальным. Каждый стремился стать сильнее и могущественнее. Каждый надеялся быть.
      Лимот не видел других, ему подобных. Ему не было нужды это видеть - все чувствовали друг друга, и этого было достаточно. Остатки рёва рождения всё ещё отзывались эхом в его мыслях, но медлить было нельзя. Время покажет, что случится дальше, а сейчас необходимо лишь сделать небольшой толчок, чтобы всё пошло у нужном порядке.


      Его звали Микаэль, и его жизнь должна была закончиться ярко и красочно, но отнюдь не безболезненно. Ведомый на центральную площадь, он едва волочил свои ноги в звенящих кандалах, а отёкшие от холода и гематом глаза едва замечали, сколько горожан пришли на последнюю встречу.
      Браденбург переживал сейчас нелёгкое время, тридцать лет как прошла война, и восстание протестантов было жестоко подавлено. Разруха понесла за собой эпидемию, а за ней - голод, жестокость и медленное вырождение некогда крупных и славных городов. Но гельвены просто так не сдавались, и не смотря на невзгоды, их трудолюбие позволило им выстоять, выжить и подняться вновь. Разве что призраки прошлого всё ещё не покидали живущих. Одним из таких призраков оказался голод, нависший над курфом мрачной тенью. Ноябрь прошлого года выдался тёплым и сырым. Часть запасённого зерна поразила плесень, но трудолюбивые гельвены всегда запасались впрок. Но уже в декабре произошло непоправимое - сгорело зернохранилище, что оказалось совсем не рядовым событием, посеявшим семена страха в ряды горожан. Городские власти не стали медлить, и обвинили виновным кузнеца Дидье Маурера, что был на ножах с мельничьим Бломквистом, но до суда он не дожил. Впрочем, дабы успокоить жителей, виновного всё равно нужно было казнить, и под стражу попал подмастерье кузнеца, молодой черноволосый Микаэль.
      Его вели на костёр, и добропорядочные граждане уже принесли столько хворосту, что городу вероятно грозил немалый пожар. Вот только Микаэль лишь надеялся, что его муки подойдут к концу. Избитый, с переломанными рёбрами, он провёл в темнице лишь несколько ночей, но его дух сломило предательство властей. Его обвинили, и некому было вступиться. Его пытали, вытягивая признание о преступлении, которого он не совершал. А теперь его собирались казнить, чтобы поставить чёрную точку в жутком событии. Браденбург хотел его смерти, и только старый могильщик, замеряя мерки для гроба подсунул Микелю пару желтых грибов, чтобы умирать было не так больно, да не так страшно. Но у Лимота на него были особые планы. Когда парня привязали к столбу, когда факел озарил пламенем сухой хворост, когда священник зачитывал молитву Винланду о принятии ещё одной грешной души, Лимот явился Микаэлю в плаще из сияющей праны, заполняя собой тело и дух Микаэля, меняя, преобразуя и укрепляя. "Это тело останется твоим. Но ты сделаешь всё, на что способен, чтобы достичь совершенства. Отныне эти люди - твои люди. Этот город - твой город. Возьми то, что тебе принадлежит и сделай его сильнее"

"Земля". На большинстве языков этого мира само его название звучало точно также, как "земля", твердь, почва. Словно его обитатели были не слишком высокого мнения о собственной планете. Удивительная особенность столь многообещающего мира. Агенты Ли О Синга уже обследовали планету, кратко изучив основные тренды развития местной цивилизации. Прогнозы сулили "Земле" большое будущее. Всего несколько тысяч или даже сотен лет направляемого развития могут сделать этот мир жемчужиной империи "Синг-Нагхарр", сияющей звездой, озаряющей всю Вселенную...

У других богов, однако, тоже есть планы на этот мир. Их вмешательство может разрушить все. Ли О Синг решил перейти к активным действиям. В Соединенных Провинциях Нидерландов он нашел своих первых деловых партнеров.

***

- Совет директоров примет вас немедленно. - произнес слуга и распахнул высокие двери, с начертанными на них буквами VOC, Объединенная Ост-Индская компания.



Агент Тхи-Ррах-49 кивнул и прошел в просторную полутемную залу. Магия его хозяина, искривляющая и искажающая свет, скрывала истинную внешность агента. Семнадцать мужчин, сидевших за массивным круглым столом в центре помещения, прекратили свой разговор и одновременно обернулись к вошедшему. Перед собой они увидели ничем непримечательного человека средних лет. Они однако знали, что перед ними не человек. Эти люди, чьи простые темные одежды не слишком отличались от одежды слуг, стали первыми деловыми партнерами Ли О Синга на Земле. Они же были одними из немногих смертных, знавших об истинной природе Вселенной.

Двери закрылись и необходимость в иллюзиях отпала. Тхи-Ррах развеял магию и через мгновения на месте человеческого лица оказалась зеркальная маска. Агент отметил, что несколько членов Совета заметно вздрогнули. Люди нелегко привыкают к чудесам. Им придется привыкнуть.

- Пожалуйста, присаживайтесь. - произнес директор ван Артсен, негласный глава компании, и указал на стоящий у стола свободный стул - Если верить отчетам из Индии, падишах наконец даровал нам фирман на торговлю*. - он улыбнулся - Мы все стали значительно богаче. Я рад, что ваш наниматель выполнил свою часть сделки. Мы, в свою очередь, выполним свою часть. Добро пожаловать в Совет, господин Тхи-Ррах, доверенный представитель директора Синга.

Последние струйки воды торопливо сбегали по камню святилища, как будто сами стремились покинуть место средоточия божественных сил. Точно так же поступали и иные создания, призванные в этот мир: только сформировавшись, устремлялись в одним им известное место, или же перед тем воплощали в своей воле намерения и устремления перед этим миром и другими сущностями в нем. Пришла пора пробудиться еще одному из них.

На такой высоте ветру ничто не мешало ускоряться сверх меры. Потоки воздуха восходили и нисходили, загодя огибая пространство вокруг древнего храма.
Секунды назад.
Отдельные потоки начали завиваться в белесые пряди и нашли себе путь в место силы, принося с собой мелкие снежинки. Они кружили вокруг одной невидимой глазом точки в определенном порядке, и каждая новая принесенная частица входила вслед за прочими. Воздуховорот быстро уплотнился, снежинки слились в перемещающиеся серебристо-голубые линии, из-под их покрова разрасталось холодное свечение. Камень под танцующими ветрами покрылся растущей пленкой льда. Потоки начали восходить, ужимаясь кверху и вращаясь на бешеной скорости, порождать чистую и гладкую призму. Кристалл распадался на осколки, и они присоединялись к кружащим вокруг снежинкам, пока, наконец, их не стало достаточно - все разом снежинки опали, а кристаллы выстроились вокруг сферы холодного и яркого света, тем самым образовав ледяное око.
Божество облетело храм, в котором находилось, обозрело и небосклон, и бездонный океан, и многих иных сущностей, порожденных или же призванных в средоточие силы. Не отдав никому из них и дани уважения, не приветствуя и не прощаясь, око поднялось выше, и свет его начал тускнеть; ледяные кристаллы начали движение вокруг светящегося "зрачка", истончаясь обратно в снежную пыль, которую рассеивало ветром во все стороны.
Спустя минуту о присутствии бога могли бы поведать только вновь заговорившие ручейки, сбегающие обратно в океан.

Что почувствовала дух, будучи призванной Матушкой землёй? Ответ- удивление. Что он почувствовал, узнав ответ, ничего была только мысль: «Наконец-то это свершилось». Сначала улучшить тело, этот комок тьмы слишком далёк от совершенства, отрастив наскоро руки, что бы начать преобразование себя. Голова, что бы видеть мир красоты мира, уши, что бы слышать его песню, рот, что бы нести свою волю в мир, тело, что бы вдыхать его воздух… Зачем он лепил себя сам, хотя мог по мысленному приказу сменить форму, что бы полностью проникнуться этим моментом.
-Приветствую вас братья и сёстры, я тот, кто олицетворяет или будет олицетворять ваше главное желание стать выше среди равных себе, и не надо обманывать себя, когда-нибудь вы осознаете это. Хотите нейтралитета, хорошо, мало смысла воевать, пока вышестоящий так крепко держится за свою ступень
-Себе я забираю тёплые земли с богатыми недрами, открытые новым идеям, где достойны займёт своё место.

Огонь молча горел ровным огнем. Ненадолго распалился, но через некоторое время

Но затем погас, не оставив и дыма. Чтобы появиться в совсем ином месте...

Ход 2

Старый Свет, Англия.

Раз-два-три. Раз-два-три. Раз… как хорошо отлаженные часы, почти механически, ноги плавно двигались внутри воображаемого квадрата, плавно смещаясь по его углам, мягко стелясь по полу, ступни вырисовывали чёткую фигуру. Не было в паре того, кто задавал темп, не было ни ведомого, ни ведущего. В прекрасном танце движение смещалось движением. Джон сегодня был как никогда лёгок, его пьянил этот вечер, и изначальное чувство угнетение куда-то улетучилось. Но всё чаще и чаще его взгляд соскальзывал куда-то вглубь зала, цепляясь за одинокую, выбивающуюся из общего праздника жизни, фигуру. В тени он отстранёно наблюдал за происходящим, явно наслаждаясь своей незаметностью. Он был лишь бледным отражением кружащихся в танце аристократов, хотя одежды его были дороги, осанка прямая, а глаз остр и ясен. Он просто стоял без движения, подобно изваянию. Наконец, музыка стихла, и танцующие, воркуя, тихо беседуя ли или возбуждённо перешёптываясь разбрелись кто куда. Джон решил ненадолго оставить свою любовь, и направился к так заинтересовавшему его юноше. Но стоило тому сделать пару шагов, как гость в тени легонько поклонился мужчине, усмехнулся и быстрым шагом вышел из зала, будто его и не было…

…Чтобы через пару мгновений стоять перед люлькой с младенцам. Глаза юноши отражали лёгкое недоумение и взволнованность, непонимание, любопытство, страх, отчаянье, надежду, ярость, усталость, радость, любовь, трепет пред маленькой фигуркой в люльке. Нянечка в ту минуту умыкнула на кухню, и ребёночек остался без внимания.
-- Ну привет, Скруп,- проговорил Фауст, а во рту у него пересохло от осознания происходящего сейчас. У парнишки закружилась голова, он тяжко вздохнул, ему понадобилась долгая минута, чтобы прийти в себя, и взять в руки. Он аккуратно опустил запылённый, грязный палец к маленькой, розовой ладошке. Та, чуть помедлив, обхватила палец незваного гостя, и беззубая пасть ребёнка растянулась в улыбке. Такая же улыбка, только дрожащая, задрожала на губах Фауста, глаза его заблестели, дыхание участилось. Он не верил во всё происходящее, но приходилось верить. Услышав шаги где-то вдалеке, он быстро раскрыл окно, и шмыгнул в него, пред этим сказав тихо,-- Надеюсь, на моем месте, ты будешь сильнее.



Старый Свет, Дания.

-- Ну давай! Холера, Герхет, гони их ближе!—крикнул клирик, покрепче ухватившись за тяжёлый посох. С острия этой скромно обтёсанной дубовой палки посыпались искры, а с губ сорвались тихие слова,-- Глаза! – крикнул он, закончив зачитывать речитатив. Сноп искр сорвался в воздух, взорвавшись яркой вспышкой, и ослепив всех вокруг. В тот же миг с неба стали падать сотни мелких тварей, издавая душераздирающий писк и клёкот, а на земле, в снег мордами зарылись змееподобные создания. Не тратя времени, воины храма, числом в сорок голов, выхватили мечи, топоры и пики, устремив их на временно выведенных из строя врагов. Лязг оружия, предсмертный крик и рык монстров, гул голосов… мёртвая тишина ознаменовала победу людей над тварями севера, и лишь колесо перевёрнутой телеги скрипело на ветру, а тонкая корка снега хрустела под ногами.

Рудольф, один из клириков этого подразделения, подошёл к одной из тварей, чтобы перевернуть её. Сравнительно скромный размах крыла, сочетался со змееподобным телом, зубастой пастью и злобными глазёнками-бусинками. Он поморщился, закрыв рукой свой рот, а потом выхватил из-за пазухи нож и стал разделывать сухую на ощупь, чешуйчатую тушу. Аккуратно, прощупывая каждый дюйм упругой плоти, затем делая неглубокие надрезы, он разделал существо меньше чем за 15 минут. Любой мясник бы на месте его позавидовал такой скорости и мастерству, а Рудольф только и усмехнулся, подумав, что будь на месте летающего хищника гуманоид, с потрошением еретического созданья справился он быстрее, с лёгкой руки Винланда. Кости парящего зверя были лёгкими, эластичными, при сгибании лишь изгибаясь, но не крошась. Кровь была холодная, липкая, пахнущая металлом, смазкой, жиром… амбре, что шло от трупа, заставило всех, кроме клириков, пошатнуться от места разделки. В глухой тишине, нарушаемой скрипом памятного колеса и редкими перешёптываниями, священник аккуратно раскладывал потроха монстра, внимательно те рассматривая. Наконец, он стряхнул руки, вытерев перчатки, а потом и свой клинок горстью снега. В глазах у него читалась задумчивость. Подойдя к командиру ватаги, он стал коротко отчитываться.

-- Они пришли с запада, похоже, двигаясь стаей. Сместились с гор к подножиям, выместив из болота василисков. Потому-то они и напали на тракт, очень агрессивные твари, быстрые, многочисленные, лёгкие. Ты и сам видел. Да ещё и их зубы, возможно, ядовитые. Хотя вероятность трупного яда не стоит исключать. Не знаю, придёт ли Гарольд в сознание к следующей седмице, но мы наложили Благословение и просили помощи у Винланда, и силой Его, и волей Его, верю, он встанет на ноги к следующему рейду на логовища,-- немного подумав, он обернулся к солдатам, и отдал приказ погрузить несколько тел нового врага в опрокинутую в начале столкновения телегу, вернуть лошадей и распорядиться отправить в Центральный Собор гонца. Вернувшись к разговору с командиром, он вдруг сказал,- Неплохо было бы взять с собой больше стрелков, я бы предпочёл иметь магов. Знаю, Отец не одобряет клеймёных в наших рядах, но, староверцы могут принести пользу. И ещё, Кёлье,- обратился он к капитану,- Прошу вас, не рассказывайте о той поляне с грибами, что мы нашли на подходе сюда настоятелю. Мне нужно кое-что проверить, а потом я уже сам отправлюсь к нему с рапортом.

-- Хорошо,-- сухо сказал мужчина в годах,-- Не знаю что у вас твориться, Рудольф, и знать не хочу. Главное не натворите делов. И… если хотите знать моё мнение, с рейдами стоит повременить до осени. Весной монстры в логовищах и так активизируются, а сейчас, сейчас твориться что-то ненормальное,- он ткнул остриём алебарды в сторону крылатых змеев,- Этих выводков я ни разу не видел за всю свою жизнь, больше скажу, я о них даже не слышал, хотя хожу в рейды уже 10 лет! А уж та поляна, с рогатыми бестиями… Винланд сохрани,- коротко бросил он, коснувшись подушечками пальцев медальона.

-- Винланд сохрани,-- коротко бросил жрец и пошёл обратно, ему стояло многое обдумать.

Старый Свет, Корея

-- Молю… я верю, я верю, я верю!—мальчишка сложил руки лодочкой, и небольшая бумажная коробочка раскрылась, и на руках его появился глиняный свисток. По лицу ребёнка прошла отвращения, злобы и отчаянья. Он с силой размахнулся разбил свисток о стену, начав было рыдать, но резко взяв себя в руки, и протянув ладошки к следующему конверту,-- Молю!.. Я верю, я верю, я верю!.. Я верю в великого Шеля! Я верю, что он победил армию из тысячи серых плащей! Я Верю, что он обманул дракона, украв его шкуру, что он обманул тура, украв его рога, что он обманул императора небес и сверенную звезду, сделав их своим левым и правым глазом!—почти срывался на крик он, обильно поливая конверт слезами. Тот раскрылся, явив миру сладкий леденец. Яростный крик вновь разнёся по опустевшему, тихому двору деревни. Леденец последовал за свистком в скорый полёт. В руках мальчишки очутился следующий конверт,-- Я верю, что старцы и та девушка – были последователями великого Шеля! Я верю! Прошу, прошу, прошу!..- вновь раскрылся очередной разноцветный конверт, блеснув жемчугом и заставив лицо Мидахана, столь усердно молящегося своему Богу стать совсем серым. На его лице взбухли вены, глаза налились кровью, а по рукам заструился чёрный, грязный свет. Жемчуг вместе с красной, мягкой бумагой обратился в пыль. Подняв тяжёлый взгляд на медленно тлеющие дома своей родной деревни, и те немногие тела выживших, в ужасе, обездвиженных, лежащих среди изувеченных, искореженных тел своих знакомых. Мидахан быстро начал плести узловатыми пальцами невидимую пряжу, и вскоре воздух резко пронзил свист. В нём заклубились хлопья серой, грязного цвета смеси, внебрачное дитя пепла, праха, гниющей стружки дерева. Из закружившегося смерча смерти вышла пара фигур. Сгорбленная серая фигура, в таком же сером плаще, и пара искаженных, бесшерстных гончих. И у первого, и у вторых были алые, мерцающие глаза. Серый Плащ по беззвучному указу хозяина поднял всё ещё живого мальчика и поднесли его к юному магу,-- Ну же, загадай ты. Ты же кичился, что мог выгадать у Шеля настоящего жеребёнка, да?! Ну так давай, загадай! Лекарство для моей матери! НУ ЖЕ! ТЫ ЖЕ ВЕРИШЬ, РАЗВЕ НЕТ?! РАЗВЕ ТЫ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ ОСТАВШИЕСЯ ТВОИ РОДИЧИ СДОХЛИ В ПАСТЯХ СЕРЫХ ГОНЧИХ?! ДАВАЙ! ТЫ ВЕРИШЬ!!!- рычал маг, и кожа его становилась в эти мгновения столь же серой и безжизненной, как и у его вечно голодных, немых созданий.

--…Я… верю, прошу!..- заскулил мальчик. Конверт раскрылся, и из него вывалился свисток в виде горлицы. Глаза дитя наполнились ужасом. Мидахан пошевелил пальцами, будто сбрасывая с них нити, гончие в ту же секунду будто сорвались с привязи, начав рвать такую желанную, такую сочную и горячую, всё ещё живую. Тишину нарушил долгий хриплый визг раздираемого на кусочки мальчика. Мидахан тяжко вздохнул. Конверты в этой деревне закончились, и настало время идти в следующую. Он обернулся к колонне серых воинов, в однотипных серых плащах. В центре колоны десяток воинов держали грубо сколоченные носилки, со свёртком на них. В свёртке был холодный труп женщины. Подойдя к матери, он погладил её по холодной, бледной щеке. «Осталось чуть-чуть…»,- шептал мальчик,-«Ещё чуть-чуть, и мы найдём лекарство от смерти! Оно должно быть у Шеля! Если же его не будет… нет, что ты! Оно точно будут! Я обещаю!»- шептал Мидахан, и мысленно приказал армии зачистить деревеньку окончательно, а потом сходить на дорогу. Идти предстояло около двух дней, а поддержание целостности, борьба с гниением трупа и окоченением отбирала у юного мага много сил.

Старый Свет, Государство Сефевидов

Этот год выдался на удивление плодородным, мягким и удачным для этих земель. Арвей-Кхан был вождём своего племени вот уже как 7 лет, но за всё время своего правления он не помнил времени удачнее. Столкновений с другими племенами не было долгое время, торговля шла, и они, наконец, нашли прекрасное место для стоянки и обоснования нового племени. Да ещё и дочь росла с жуткой скоростью, казалось, сами Боги, будь они живы, благоволили ей.

Старый свет, где-то

Встав на колено, Рапид ссыпал чёрные, мелкие семена в ступку, начав их быстро перемалывать в ступке. Вокруг него разнёсся пряный, приятный запах, какой мужчина никогда в жизни не чувствовал и не нюхал. Перемолотую кашу стоило оставить на солнце ещё какое-то время, а потому мужчина отправился под навес, порой посматривая на сохнущие в широком корыте перемолотые семена. Его глаза сощурились, а широкий рот сморщился в масляную улыбку. Рядом с ним лежал уже готовый, высохший, ещё раз перемолотый и просеянный порошок. Рапид мог поклясться Аллахом, что был этот порошок много лучше опия и гашиша вместе взятых. Боясь переборщить, он аккуратно занюхнул и отключился на пару часов. Очнувшись, он захотел новую дозу, но силой себя удержал.

Всего за одну ночь его высохшая, укрытая от чужих глаз поляна поросла необычайными растениями, которые старый аравиец не помнил ни в одной из книг о травничестве и алхимии. Взяв в руки чайник, он плеснул себе в пялу вина, что скрывалась в выкрашенном чайничке от глаз всевышнего, поправил платок на голове, и пошёл проверить перемолотые семена – те почти просохли. Мужчина не долго гадал, откуда появились эти чудесные растения, зато долго думал, где ему в первую очередь толкнуть новый наркотик, и как не получить кривое лезвие в бок, как только лидеры рынка поймут, какое сокровище оказалось в сухощавых, смуглых руках старого Рапида.

Старый Свет, Швейцария

28 смертей Дидье Маурера и его злобная шайка – довольно популярная история в Герцогстве Берн, которую стали рассказывать вот уже как несколько месяцев почти в каждой семье провинции, непослушных детей этой страшной сказкой пугают на ночь, солдаты стращают рассказами о нём друг друга по пьянее, в церкви эту историю используют в качестве примера того, что дьявол многолик, и принимает самые разные формы, а противники церкви часто пересказывают самые сочные подробности своим сторонникам, гордясь, что в их рядах (как считают эти глупцы) есть такая грозная сила. Говорят, Маурера привязали к столбу и решили сжечь, но тут он взмолился, закричал, засмеялся, сказал, что ему явился Бог, и что теперь весь город вокруг, и все жители его теперь – его слуги. И его сожгли. Только вот, мужчина не горел, кричал, стонал, испытывал боль, сходил с ума и смеялся от боли, корячась в пламени, но не умирал. Его пытались убить ещё четырежды, но каждый раз тот восстанавливался, раз за разом, раз за разом, пока в город не приехали инквизиторы с парой паладинов. Количество попыток убить его быстро росло, с каждым разом служители церкви экспериментировали с подходом, пока, его не казнили в 28 раз, попытавшись изрубить и скормить свиньям. Но даже так, он восстановился. Пока мужчину, давно лишившегося разума (как думали все вокруг) отволокли в камеру, и думали, как убить этакую тварь, что-то пошло не так. В стене появилась дыра. Потом ещё одна. Потом ещё одна. И ещё. И ещё. Дыры стали появляются повсюду. В конце концов, толпа, что пришла на казнь его, была полностью вырезана, а тела их исчезли, будто таких и не было. Вместе с преступником исчезли и другие заключенные…



Новый Свет, Англ. Новый Свет

-- …ять!—выкрикнул Джек Боунс, вылетая из дверей трактира,- Чтоб вам сдохнуть!

-- Вали отсюда, англичашка!—послышался нескладный хор нетрезвых голосов, и под улюлюканье толпы, Джек скрылся в подворотне.

Его резко скрутило, и он ему пришлось припасть на колено. Убежав в кусты, он уединился на пару минут, пока алкоголь окончательно не выветрился из его головы, месте с опустошённым желудком. Чёртовы триппер и сифилис, подхваченные у одной из местных шлюх, сводил с ума Боунса, и не только его. Ему-то, Джеку, ещё повезло, он хотя бы гнилую горячку не подхватил, а то, как и половина команды корабля, на котором парень вошёл в порт. По возвращению домой он хотел бы сказать, что город стал рассадником заразы, даже большим гадюшником, чем был раньше. Ведь болеют все!.. Да вот только не все. Местные научились варить какую-то бурду из грибов, отпиваются ею – и им хоть бы хны! А им, верным и отважным сынам матушки Англии, что, валятся с тифом и гонореей?! Нет, этим псам давно пора было указать на их место, тем более, Джек слышал, что то тут, то там, вспыхивали мелкие стычки и кратковременные беспорядки в порту, и каботажные рейсы стали крайне опасными. Пираты, испанцы, морские твари, маги… а теперь и чёртова болезнь с совсем обозревшими подданными! Куда катиться мир?! Винланд сохрани…

Новый Свет, Бразилия

Горячие бои шли уже пару месяцев. Рабы против их «господ». Вольные жители пылающих земель, против жестоких завхатчиков. Бои за Палмарис, между испанцами, беглыми рабами и местным населением шли с переменным успехом то с одной стороны, то с другой. В регионе бушевала новая, неизвестная болезнь. Она была одним из четырёх факторов, что осложняли ситуацию. Вторым фактором было то, что с обеих сторон было множество пробедившихся за последний год магов, чьи невероятные способности порой полностью переворачивали бой. Кто-то лечил своих товарищей, кто-то наылал на противников болезни, другие поднимали из мёртвых ужасающих тварей, третьи были совсем необычными гостями на поле боя – магические стрелки, что могли силой духа направлять снаряд. Мир, кажется, сходил с ума. На стороне местных был странный гриб, найденный следопытами около месяца назад, который мог исцелить или защитить съевшего его от болезни, на стороне же захватчиков были странные цветы, собранные у побережья залива. Они временно притупляли боль, опьяняли, их эффект был не до конца понятен даже самим испацнам. Кровавые столкновения не прекращались не на секунду.

Ли О Синг

Швейцария
      Пока Микаэль свыкается с ролью Аватара, Лимот начинает рассказывать ему зачем он нужен, и что произошло бы, если бы Лимот не вмешался. Помимо очевидной гибели самого Микаэля, в качестве последствий Лимот услужливо подсовывает изображения ужаса и разрухи, от войны, что должна была пройти здесь через пятнадцать лет, если бы выжили градоуправитель и начальник полиции, по чьей халатности во время делового визита погиб эрц-герцог соседнего государства. Внуки лавочника, что наблюдал за пыткой в первых рядах, выпустят на свободу чуму, которой люди не видели уже два века. Отряд паладинов уже при жизни изнасиловал, искалечил и сжег больше трёх десятков крестьянских дочерей, причём Лимот показал лица каждой. А паренёк, что подавал хворост в следующем году должен был устроит поджог, из-за чего сгорит добрая половина города. Так или иначе, все люди, что погибли во время казни Микаэля уже были мертвы, и своим пробуждением аватар либо упростил их муки, либо предотвратил катастрофу, что принесла бы горе куда страшнее, чем то маленькое недоразумение на городской площади. Одним словом, Микаэль сделал всем большую услугу.
      Но Микаэль был выбран не случайно. В будущем ожидались серьёзные катаклизмы, коими разразится Винланд. Его нужно остановить, пока бескрайние воды не затопят земли, и не поглотят под собой всё живое. Микаэль не справится с ним, но вот его сын от некой римской девы, сможет спасти человечество. И, чтобы этот союз всё таки произошел, необходимо собрать силы и пробиться в Рим, ибо один Микаэль не справится. А до тех пор, нужно объединять вокруг себя людей, собирать войска и искать тех, кто выступить на стороне Лимота, Хранителя Жизни, Подателя будущего. И в качестве ближайших возможных сторонников Лимот обращает внимание Микаэля и на освобождённых Магов, и на тех бедолаг, что оказались свободны по воле Микаэля.

В течение следующего года Асмодей предпринял ряд действий, которые должны были помочь ему окончательно закрепиться в выбранном регионе. Во снах и наяву он являлся потомкам людей, которым когда-то помог, чтобы потребовать вернуть долг. Кого-то охватывал ужас, и тогда Асмодей просто подпитывался их энергией в счёт долга. Другие же соглашались на сотрудничество - и Асмодей поддерживал с ними частые контакты, чтобы использовать на них своё влияние в будущем. Его Сила росла, а в Государстве Сефевидов продолжали распространяться слухи о возвращении Древнего Бога.

- Ты же понимаешь, что всё идет как должно быть, - Шель висел перед Белкой в виде голубого светлячка в своей резиденции - в Белом Храме. А точнее, в его "гостинной".

- Однако из-за нас объявился этот сумасшедший маг и уничтожеет все деревни, детям которых ты дал надежду! - воскликнула Белка

- Не я рождаю людей и не я силой заставляю их делать зло. Если они его делают, то под влиянием своих пороков. А этот маг... он слишком дерзок. Если ты так переживаешь, то я сделаю кое-что, что поможет людям справиться с этой напастью, - сказав это, Шель растворился, оставив Белку в полумраке надвигающегося шторма, наедине с её мыслями.

Время... Его многие считают безжалостным, той силой, что только отбирает, и ничего не даёт взамен. И забывают, что каждый день, каждый его час, минута или секунда - это подарок, крохотная крупица счастья, за которой не надо даже тянуть руку - она уже полна этими песчинками, которые люди по своей же глупости тратят впустую или же просто забывая об этом, предпочитая потом жаловаться на судьбу и на окружающих.
Что ж. Время даст шанс тем, кто об этом попросит...

• Начиная с первого хода аватар может взаимодействовать с окружающим миром
• Начиная с первого хода отдавать приказ аватарам


Упарывайся! - сказал себе Кхат, и грязно выругался.
Во-первых эта сучка. Спала весь год, нихрена не сделала. Куда это годится?
Аватаром оказалось управлять сложно - за ней почему-то ходило всё её семейство.
Поэтому он лишил её семейства. Временно. Итак, сама Аватар, под чутким присмотром бога - отправилась покорять султана.

• Начиная с первого хода социально взаимодействовать со смертными и Богами

На первое было вход в ближнюю зону. Явиться просто так - нет, ни в коем случае. Рыцарь Цветов и Удовольствий стала уличной танцовщицей и, распустив свой табор по улицам, узнавала все слухи и сплетни. Немного божественного вмешательства - немного подсыпанных кому надо наркотиков - чуть-чуть взяток - и она продалась в гарем Султана, соблазнив скупщика рабов.

Дальнейшее восшествие по карьерной лестнице было тяжёлым и приятным. Наркотические травы, имеющие столь притягательное воздействие и совсем не туманящие разум - о них быстро заговорили в гареме, и, конечно, Всадница была рада предоставить всё необходимое самым любимым женам султана - в обмен на то, чтобы только одним глазком его увидеть.

А увидев - она тут же осталась с ним наедине. Султан был удовлетворён своей Всадницей, и их свидания стали чаще и чаще, пока она наконец не понесла.

Трачу на всё это взаимодействие (сколько там надо?) БС - чудесные случайности, божественные видения кому надо (с обещанием неземных наслаждений). Султан и моя (ГЛАВНАЯ) Аватар должны жениться, и, по возможности, занять место главной/одной из главных жён.
Со временем все остальные "Аватары", которые члены клана - тоже входят в Гарем и мы объединяемся в одну большую дружную семью с наркотиками, сексом и рок-н-роллом.

• Начиная с первого хода создавать артефакты

Все люди (и существа) в Гареме Султана - становятся только прекраснее и со временем эта организация во-первых открывает свои врата большому количеству наблюдателей, становясь чем-то вроде смеси Садов Семирамиды (с архитектурно-живописной точки зерния), домом мод Париж-Милан-Нью-Йорк (с культурно-социльной точки зрения) и телешоу типа Дом-2 (с точки зрения простых обывателей). Плюс к тому - отсутствие всех и всяческих болезней на территории.

На это я трачу (сколько там надо?) БС.

• Начиная с первого хода исследовать мир

Исследую мир: Что происходит во Франции? Что происходит на границе СРИ и Османской Империи?


• Начиная с первого хода взаимодействовать со смертными

Так же убеждаю Султана (через Аватара) повременить с Австрийской войной и Вену пока не брать. Ну и заодно избавляюсь от самых коррумпированных и туповатых генералов. Модернизируемся.

Ход 3, 1683 год от Рождества Христова.

Швейцария…

- Ещё раз,- тяжело сказал маг, смотря своими выцветшими блюдцами глаз в потрескивающий костёр.

- Мой покровитель, Великий, Справедливый и Милосердный, Лимот, Хранитель Жизни, Податель Будущего, по милости воли своей, желает видеть вас, заблудшие души, в армии агнцев его, спасителей мира, во имя целей его, и нашего с вами!..- мужчина замолчал, увидив, как старый чародей выставил руку вперёд

- Нет, так не пойдёт,- вздохнув, он встал, потерев занемевшую шею, и стал разминать ноги, потихоньку шагая то взад, то вперёд, наматывая круги вокруг костра,- Я понял, чего ты хочешь. Я прошу тебя повторить всё ещё раз, без этой патетики, пафоса и лишнего словоблудия,- он посмотрел на аватара. Потом обернулся к ежащимся в тени фигурам, которые выжидающе смотрели на своего лидера. Старик щёлкнул пальцами, и на них загорелся тёплый огонёк, который тот стал перебрасывать из одной массивной ладони в другую. Он усмехнулся,- Хотя, кузнец, я понимаю твой посыл. Всё же не ты носитель этой воли, не ты выучил эти слова из книг и мудрых трактатов Востока, ты даже читать-то не умеешь!.. тебе вложили сладкие речи в твою голову, не отпирайся, я понимаю. Давай я подытожу то, чего ты хочешь, хорошо, Микаэль? Твой Бог, этот самый Лимот, желает, чтобы мы присоединились к нему, собрали вокруг него армию, не просто голодранцев, а настоящую пехоту! Силу, с которой тот сможет проникнуть в сердце Империи, захватить этот умирающий город, а потом, вместе с тобой, огнём и мечом, должны пройти до самой границы златых врат, и помочь тебе проникнуть в самый неприступный, напитанный волей Солнцеликого Тирана, город в этом мире, который не смогли взять испанцы, османы и чудища вместе взятые? И всё это должны спланировать мы?- уставился он на кузнеца.

- Да,- обрадовался Микаэль, что его поняли правильно,- Я очень рад, что вы смогли принять своё священное предназначение, и!..- он опять замолчал, поняв, что речь мага не закончена.

- И взамен, мы получим от него силы? По крайней мере часть тех уникальных возможностей, которыми владеешь ты? Плюсом к уже имеющимся нашим возможностям, так? Он предлагает нам систему? Предлагает нам знание, силу, учение, даже, чего греха таить, такую заманчивую долгую жизнь, прямо как у магов древности… но мы станем его патронами. Это многих не устраивает…- он обернулся назад, а потом усмехнулся,- Но, мы готовы смириться. Мы чувствуем, как та сила, что используется нами сейчас – развращает наши души. Мы чувствуем голод этой силы. Нас это пугает. Мы согласны. Но, с одним условием – мы пойдём в Рим через Венецию, через Тюрьму Трёх Стихий. Давай, я расскажу подробнее…

Рассказ старого мага занял добрые три часа, и за это время он рассказал кузнецу настолько многое, что у того заболела голова. Многие слова были Микаэлю неизвестны, но что-то холодное, липкое, услужливое в его голове переводило каждое слово. Герцогство Берн (старое название «Швейцария») – один из самых больших и густонаселённых регионов Священной Римской Империи, 7 по площади среди всех провинций империи, это регион гор и пойм, богатый и процветающий, плотность населения крайне высокая, примерно 8% процентов от всех ныне живущих граждан империи живут именно здесь, при том, только 58% жителей герцогства – люди, ещё 42% это маги. Административно, Герцогство Берн подразделено на 27 (13 изначальных считаются ядром) регионов внутри себя, каждый из которых был автономным объектом во времена конфедерации. Столица – Берн. Герцогство Берн соседствует с такими провинциями Священной Римской Империи, как Маркграфство Баден, Графство Тироль, Венецианской Республикой, Герцогством Милан, Княжеством Пьемонт, Герцогством Савойя, Франш-Конте и другими малыми образованиями, так же, частично граничит с Францией. Ландшафт государства крайне холмистый – невысокие лесистые горы, низкие редкие поймы, резкие перепады высот и местности. Выходов к морю или океанам нет.

Основана в 1291 году от Рождества Христова когда жители трёх альпийских долин заключили соглашение о взаимной поддержке в случае нападения. К 1513 году количество членов союза достигло 13. Через полтора десятилетия в Швейцарии началась реформация, и последующие три века продолжалось противостояние между католиками и протестантами, неоднократно выливавшееся в кровопролитные войны. В начале 30 войны, Швейцария отказалась от участия и решила придерживаться нейтралитета, от этого, в отличие от других Европейских стран, в Щвейцарии был культурный и экономический подъем. В соседних областях Германии в связи с войной резко вырос спрос на продовольствие, что способствовало швейцарскому экспорту. В самой Швейцарии вследствие революции цен аграрная продукция подорожала, и крестьяне поспешили воспользоваться к своей выгоде всеми этими возможностями. Люди стали вкладывать свой капитал в покупку земли и сколачивание своего дела, образовалось большое количество торговых соглашений и новых торговых путей. Из соседний стран, в этот же период, в Швейцарию хлынула волна в начале низкопробных денег, а позже, беженцев. Рост дороговизны до предела обострил бедствия городских низов, и местные власти, чтобы избежать социального взрыва, ужесточили регулирование продажи зерна и соли. Крестьяне, напротив, были заинтересованы в свободной торговле ими. В Женеве, Берне, Цюрихе и других городах развернулось широкое строительство либо обновление мощных военных укреплений, которые должны были обезопасить жителей в случае распространения войны на Швейцарию. Стены и башни, способные выдержать даже артиллерийский обстрел, стоили дорого, и магистраты значительно повысили налоги, взимая их не только с горожан, но и с деревенского населения, что вызвало волну недовольства. В последние годы Тридцатилетней войны началось падение цен на сельские товары.

Здесь же можно заметить отклонения от нашей истории. Начавшаяся в 1653 году крестьянская война быстро вылилась в нечто большее, чем была когда-либо. Она вспыхнула в землях Люцерна и стала перебрасываться из района в район, сопровождаясь требованиями сократить налоги, уменьшить чинш и залоговые платежи за землю, разрешить свободную продажу зерна и соли. Во главе крестьянских отрядов стояли, как правило, богатые и влиятельные крестьяне. В то же время, со стороны Священной Римской Империи, в которой во время 30-летней войны начался экономический и промышленный подъем, потекли субсидии восставшим. Восстание быстро приобрело общенациональный характер, а ранее разрозненные группы необученных крестьян объединились под общим знаменем. Началась гражданская война, длившаяся, не много не мало, 3 года. В 1657 году, с началом 4 волны «охоты на ведьм», в Священной Римской Империи, под предлогом борьбы с магами, в Швейцарию был введён глава ордена паладинов, один из наместников Бога на земле, Вильгельма. За следующие пару лет гражданская война была жёстко подавлена, к радости населения страны, измотанного долгим периодом нестабильности. В 1660 году, Швейцария стала одной из провинций Священной Римской Империи.

Вот уже более 20 лет Герцогство Берн является одной из самых богатых и промышленно развитых провинций. Между тем, это регион с самым высоким в нём напряжении, по той причине, что после конца контрреформации, а позже, 4 волны «охоты на ведьм», отношения к официальной религии в стране сильно ухудшились. Так же на это действует большое число рождающихся в провинции магов, провинциализация культуры, и эдикт его преосвятейшества, императора Священной Римской Империи, о запрете содержания в провинции постоянной армии, и о размещении в Берне одного из штабов ордена, что окончательно убило хотя бы маленький шанс обращения провинции в истинную веру. Всё чаще встречаются иррелигиозные движения среди интеллигенции и аристократии, начинаются антитеистические движения среди магов. Крайне агрессивная обстановка для представителей любой религиозной конфессии.

После четвёртой волны охоты на ведьм, всех магов, у которых вместо чёрнильной смолы по венам текла кровь и магия, отправляли в тюрьмы, а потом, в Тюрьму Трёх Стихий, гигантский каменный гроб, парящий в двадцати футах над гладью воды, в шести лигах от места, на котором стояла славная Венеция. Тюрьма была доступна только для служителей Винланда, его самых доверенных лиц. Родственники, любимые, близкие друзья многих жителей Берна, где маги рождались чуть ли ни каждую минуту, были заточены там. И если бы сами маги подняли восстание, под предлогом штурма тюрьмы, то к ним бы присоединились, если не вся Швейцария, то половина её, в том числе и профессиональные военные с наёмниками, которые на нелегальной основе находились где-то в подполье провинции. Дело оставалось за малым – начать революцию.

Персия…

Горячая и необузданная, всеобъемлющая, но такая малая, древняя Персия сильно изменилась с тех самых пор, как нога Асмодея вступила в эти земли впервые. За три коротких года, за три года войны с Османской Империей, три года мора, три года чудес, страна сильно изменилась. Сколько прошло веков в небытие? Сколько утекло песка времени, чтобы всё так изменилось? Не было ответов на эти немые восклицания, мать земля была глуха даже к своим детям, не то что к тому, кто однажды уже проиграл в войне вечности, и теперь, получив второй шанс, истратил всю её благосклонность. Теперь он был вновь свободен, вновь мог творить чудеса. Он обратил своё внимание на малую дщерь когда-то великого рода, и вот, через три года после её избрания, девочка расцвела. Как цвело и племя вокруг неё.

О стране Асмодей узнал не так уж и много. Государство, в котором он сейчас находился, было 9 по размеру (её действительной площади), в мире, что он узнал от старых торговцев, что порой приходили в плодородную долину, в которой остановилось племя избранницы Бога – Лилит. Она было мало населено, здесь, в этих горчяих землях, где крупных-то рек была всего одна, была покрыта сплошь горами и иссушенной почвой. Пашен, которой владели наследники арийцев, было крайне мало, а потому, племя часто сталкивалось, пока с робкими и малочисленными попытками забрать эту землю себе. Чуть ниже нынешней стоянки, в подгорье, текла бурная, стремительная река, а, у её берегов цвёл город, чьего имени не знал ни один из односельчан девочки. Но Асодей знал, что звался славный град Пшетхас, и о существовании такого он никогда не знал. Большинство жителей этого града, а как позже узнал сам Бог, и всей страны, были обычными людьми, но порой, очень редко, здесь рождались маги Гор и Недр. Те могли общаться с матерью землей, лёгким песком и насущным ветром. То была странная, старая магия. И её боялись в других поселениях. Похоже, нигде больше в стране маги почти не встречались, а те, что были, слыли чужаками из дальних краёв. Граничила страна с четырьмя крупными, и множеством малых соседей. С севера над державой нависало Бухарское Ханство, и его малые братья, с запада свой ненасытный зёв, в предсмертном рыке, раскрыла Османская Империя, по рассказам тех же купцов, терпящая поражение за поражением от рук Римлян, с востока тихо тлела война в славной Империи Великих Моголов. А в подбрюшье Перси, с другого берега широкого залива, доносились отголоски войн племён Арабов, Кенуйцев, Шархитов. Порой заплывали корабли далёких восточных империй, доходили известия о ужасных и прекрасных чудотворцах запада, и о великой чумё в Новом Свете.

Само племя, что унаследовало от далёких предков глаза, цвета небесной лазури, кожу загоревшую на солнце, и спелую рож вместо смоляных волос местных, жило тихой, мирной жизнью. Ничто не могло повлиять на его уклад. Год прошёл, и бывшая стоянка превратилась в коренные земли этого свободолюбивого народа.

Швеция…

Тяжёлой поступью, Дэйн шёл, чуть приемная ногами снег, который, не смотря на середину весны, так и не думал уходить с подножий Каскасапакте, хотя, то было бы нормально, если бы лёд ушёл с рек, или же хотя бы снял свои оковы с родной деревни Дэйна. Он вздохнул, и удобней перехватил верёвку, что шла ему за спину. Оглянувшись, он цикнул. На самодельном джампане из еловых веток лежал Торвен, и тихо стонал. На охоте они нарвались на очередную стайку летучих тварей. Те редели и редели с каждым годом, по всей видимости, перебираясь в регионы холоднее, на крайний север, но всё ещё выбирались «в люди», за добычей и пищей для подрастающих змеят, чтобы тренировать своих новорождённых детишек в охоте на большого зверя. Стая мелких змеек и нахлынуло на Торвена, как волна бьёт об борт лодки. Как оказалось, мелкие отродья самые ядовитые. Всего один укус, прошедший сквозь дублёную кожу куртки охотника, и вот он свалился через пару минут наземь, а через пол часа, сгорая от жара, потерял сознание. Через час стал холодным как труп, лишь дыхание выдавало в нём жизнь. Дэйн успел высосать яд вовремя, но его товарищу всё равно угрожала опасность. Смеркалось. Войдя в деревню, охотник со своим другом на самодельных носилках, был не замечен гудящей толпой. В свете свечей, в тихом гуле торговых рядов, люд мелькал то тут, то там, торгуясь, ругаясь, тихо смеясь, и запевая старые песни, доставшиеся жителям страны ещё от их отцов, а тем от их дедов. Песня была тем, что объединяло этих людей в тяжёлый час, песня же давала им надежду. Что нужно было простому крестьянину? Хлеб, рыба, пресная вода в обычный день, соль в небольших кулёчках и ларчиках, мясо скотины на праздник, что ещё? Мельхен, деревня, в которой жил Дейн, была далеко от плодородных пашен страны.

Охотник крикнул. От его рёва притихла улица, и наконец, сотни мерцающих в рваном огне свечей, глаз, обратились к одинокой фигуре с отравленным товарищем, что перекочевал из объятий колючих ветвей на руки своего товарища. Быстро из толпы вышел статный мужчина. Одежда его была лёгкой, с множеством нашитых на неё кусочков старой листвы, лоскутков одежды и странными знаками. Подпоясан он был тугой верёвкой, его шляпу украшали маленькие рожки, а к сумке были привязаны лапки василиска и гребень хищной рыбы. Это был охотник на монстров. Сделав пару широких шагов в нужном направлении, он резко взял за плечи отравленного охотника.

- Яд хладной чешуи,- глухо сказал он,- Нужны травы, несите корень бадана, отвар болиголова, мёд и молоко, толченый рог Хозяина Леса у меня есть,- поймав взгляд охотника, убийца монстров покачал головой,- Нет, мне ничего не нужно от тебя, брат. Любой бы на моём месте поступил так же, но если хочешь ты всё же чем-то мне помочь – вступай в мой хирд на этот поход, мы идём в горы, на гнездо змеев, а ты, я слышал, Дэйн из Мельхина, знаком с каждой тропой на ледяных вершинах. Ты-то должен знать, где свили себе своё гнездо эти созданья.

- Я чту обычаи отцов, Катош, я вступлю в твой хирд, но только на этот раз, потом помощи моей не жди, я не собираюсь ворошить то, с чем справиться я не могу.

На то и порешили. Раненого подхватили и понесли в дом. Дома в этой деревни, как и везде, пожалуй, вдали от промышленного центра страны, ближе к нетронутым заснеженным горами дремучим лесам, были сплошь деревянными, просмоленными, с несколькими перекрытиями. В городе, где сплошь делалось из камня и глиняных перекрытий, такое было сложно увидеть. Деревенский дом Дэйна был, как и все вокруг, низким, приплющенным, наполовину врытым в землю, его можно было бы назвать землянкой, если бы не тот факт, как его строили, или же, сказать что деревянная постройка провалилась из-за просадки грунта, но дома здесь с самого начала строили в больших ямах, а крыши покрывали грунтом с травой, и деревянными кольями, из-за чего каждое строение в селе напоминало вкопанную в землю черепаху, ощетинившуюся сотней острых зубов, и с тонкими иглами на поросшем мохом и водорослями панцире. Так делали, чтобы, во-первых, легче отапливать дома и защищать их от холода, а во-вторых, для борьбы со стаями жутких тварей, что в голодные зимы, или жарким летом, приходили в селения людей полакомиться свежей плотью. Двери открывались вовнутрь, а потому толпа, с отравленным охотником на руках, буквально ввалилась в дом Дэйна. Его жена быстро побежала к мужу, приняв по обычаю его снаряжение, сняв с него куртку и в конце обняв. Неспокойный взгляд её пробежал по немой толпе, что сейчас освободила от еды да пряжи широкий стол, и, расстелив на нём плащ, взгромоздила туда охотника. Вместе односельчане раздели его, обмыли, укутали вновь, а потом вместе же подошли к большой печи в самом углу дома, что согревала его долгими холодными вечерами. Взяв рогатину и ухватушки, он подняли массивную чугунную треногу, поставили её вблизи умирающего от яда мужчины, а после водрузили на неё чан.

Из толпы вышли поочерёдно люди, складывая на плаще рядом с трясущимся от холода мужчины ингридиенты. Последним вышел охотник на монстров, положив мешочек с толчёным рогом. Потом, от общей массы людей отделился сухонький старик. Он подошёл к чану. «Несите уголь!»- пророкатал неестественно живым и могучим голосом, для столь дремучих лет, старец. И в чан бросили уголь. «Благовония!»- провозгласил он, и в левую раскрытую ладонь его положили пару мешочков с травами. Из глаз старика полился свет, он поднёс правую ладонь ко рту, начав шептать, а потом сжав её в кулак, вдохнул в неё лучистое, золотое пламя, после чего правой же рукой, он пролили этот живой огонь на уголь. В чане поселился игривый свет, разгораясь с каждой секундой с новой силой. Поочерёдно, жрец брал травы и бросал их в котёл, вознося благие молитвы Винланду. В конце, он сказал, что приносит в дар Богу морей дитя его, и бросил рыбий скелет в огонь, и врага его, ссыпав в пламя толчёный рог. Сени озарились ярким, слепящим сиянием. Через мгновение сжалось оно в небольшой шар, будто бы укравший всё светлое и цветно в это мире, настолько ярко он блистал. Взяв этот шар в руки, и перебрасывая его из ладони в ладонь, как горячую картошку, старик подождал, пока тот остынет, потом засунул его себе в рот, и подарил охотнику поцелуй из уст в уста. Изо рта старика в почти остывшее тело Торвена перетекла жизнь. Он задрожал, забился в конвульсиях, пока кожа его не разогрелась до первого, алого сока на ней, и мужчина спокойно не лёг на плащ, тяжело дыша и мутным взглядом осматривая окружающих. «Потом омойте его морской водой, нужно показать Винланду, что дар его не прошёл в пустую»,- сказал устало старец, удалившись к себе в дом.

Швеция – великая северная держава, на данный момент, входящая в большую пятёрку самых прогрессивных стран Европы, и в дюжину самых влиятельных стран мира, пускай и с конца. Население этой северной страны превышает 3 млн. человек, что среди стран данного региона просто чудовищная цифра, в сравнении, население соседних регионов суммарно не превышает 2 млн. человек. По площади Швеция только 6 в Европе, регион крайне богат, полным ходом здесь идёт редукция, из-за чего с каждым годом доход страны только растёт (примерно на 10% в год, что в пересчёте к 90 годам должно довести годовой доход до трёх миллионов далеров в год). Административно, Швеция делится на 12 регионов, три особых административных округа и один город под самоуправлением. Столица – Стокгольм. Граничит по суше всего с тремя государствами: Данией, Россией и Священной Римской Империей, по воде с Великобританией, Францией и Нижними Землями. Ландшафт Швеции крайне разнообразен, но, стоить помнить, что это очень влажная и холодная страна, с резкими перепадами высот и большим количеством водных объектов в границах государства, множество лесов, рек, озёр, впадин и плоскогорий сочетается с редкими поймами и пашнями. Большие территории Швеции до сих пор не обжиты, часто, правительство просто не может справиться со всей территорией своей страны, что даёт волю многим опасным созданиям и тёмным личностям.

Шведское государство было основано примерно в 700 году от Рождества Христова, но в Швецию, какой мы видим это вольное, могучее и богатое государство, оно превратилось только к 1060-1100 году от Рождества Христова. Но предки вольных основателей, древние племена скандинавов, а после и германцев заселили эти места задолго до того, как зародились первые великие северные державы. Здесь испокон веков чтили культы гончарного дела, кузнечного дела и мореходства, здесь же началась великая эпоха викингов, возобновившаяся впоследствии после тридцатилетней войны. Только новые викинги были отличны от своих суровых предков, они были уже не кузнецами, фермерами и рыбаками, что взяли в руки оружие и отправились в налёт, они были организованной, могучей, единой армией захватчиков, волной огня и крови прокатившейся по Европе. По Вестфальскому миру Швеции достались немецкие герцогства Бремен и Верден, вся восточная и часть западной Померании (Шведская Померания) и Висмар. В 1654 году королева Христина, все более и более запутывавшаяся в сетях католицизма и неспособная бороться с внутренними затруднениями, отказалась от короны в пользу своего двоюродного брата, который и вступил на шведский престол под именем Карла Х Августа. В его царствование политическое могущество и территориальные приобретения Швеции достигли своего зенита. По миру в Роскилле отошли от Дании к Швеции Тронхейм, Борнхольм, Блекинге, Сконе, Халланд и Бохуслен. Через 2 года Тронхейм и Борнхольм были возвращены Дании, но зато Швеция приобрела по миру всю Лифляндию. Политический и культурный прогресс был, однако, куплен тяжёлыми экономическими жертвами; простой народ изнемогал под непосильным бременем налогов и постоянных призывов к оружию. Зато дворянство сильно выиграло и во власти, и в богатстве. В стране повсюду вырастали замки, переполненные военными трофеями, предметами роскоши и искусства; в руках дворянства сосредоточивалось все больше и больше земельных угодий, служивших дворянам наградой за службу государству. Так, во второй половине 17 века, в Швеции началась редукция.

В своей истории Швеция почти никак не отклонилась от каноничного течения, за небольшим исключением – именно эта северная держава считается «родиной» Винланда, местом, где он когда-то впервые себя осознал, как Божество, и здесь же стоит его первый и самый охраняемый храм. Пускай Швецию и не затронуло влияние лучезарного Бога, но здесь порой, даже чаще, чем в Риме, или Берне, можно встретить служителей Солнцеликого Тирана, а так же его творения, рыщущие при свете дня, просыпающиеся с зимой, и засыпающие летом, когда температура повышается.

Англия…

- …ять!—выкрикнул Джек Боунс, вылетая из дверей кабака,- Чтоб вам сдохнуть!

- Вали отсюда, забулдыга!- пророкотал здоровый детина, напуская высокомерие и проблески интеллекта в коровьи глаза,- Тебе не место здесь, больше не возвращайся, а то хуже будет!- пригрозил он, покачав кулачищем.

Джеку сложно пришлось по возвращению на остров. Старушка Англия, по всей видимости, как и удача, отвернулась от него! Конечно, отец говорил, что если от тебя отвернулись удача и страна, то самое время воспользоваться этим и нагнуть их! Но, Джек явно не отличался герантофилией, а судьба, по всей видимости, предусмотрела такой поворот событий и надела пояс верности, а потому, как бы не пытался извернуться Боунс, везде его ждал провал.

Корабль, на котором он был матросом вот уже пять лет, ушёл в ремонт, а около недели, по возвращению в Старый свет, Джек узнал, что Робертсон, чёрт бы побрал этого засранца, так и не доставил векселя банку. Они пропали! А потому, спрашивать стали с него, а потом и с капитана судна. Корабль был продан, и ходить по морю старику Джеку больше не светило. Ему и так было сорок, крайний возраст для матроса, так он ещё и был болен после посещения той чёртовый дыры (Нью-Йорка), а потому, взять его – никуда не возьмут.

Внезапно, из чёрного переулка вышла фигура, опрятно одетая, в дорогом сюртуке, начищенными до блеска ботинками, смазанными жиром губами, накрахмаленным до каменной твёрдости белоснежным воротником и лоснящимися от блеска волосами. Он аккуратно поправил очки, улыбнулся пьянице и протянул тому руку. В другой у него был свёрток, кажется, с книгой.

- Вы ведь Джек Боунс, я не ошибаюсь?- спросил незнакомец.

- А вам что, собственно нужно, мать ваша каракатица, молодой человек? Пришли за, чтоб их раз этак, дорогими долгами? Так вот, смею вас, как и вашу маменьку за 9 месяцев до родов, удивить – денег, вот так незадача, у меня нет! Я, простите, на мели! Если вас послал…- незнакомец склонил голову на бок. Переводчик в его голове работал исправно, благо, его Бог об этом постарался, но порой, это чудная штуковина в черепе у Фауста, давала странные результаты. Вот этот отброс – наверняка ведь материться, как могут это только моряки, ни одного слова нет, которым можно было бы пользоваться в высшем обществе, речь его безбожней, чем швейцарцы и маги вместе взятые – а слышит вот Фауст то, что слышит! Интересно, это магия воспринимает речь Джека как другой язык, или же его Богиня в принципе щепетильно относится к нецензурной лексике? Ну да не важно…

- Нет-нет, что вы, я пришёл совсем за другим. Вы никогда не задумывались, что у нас, дорогой мой друг, малов времени? Создатель обделил им нас, забирает его у нас, и нещадно крадёт каждую неиспользованную секунду! Разве есть в этом справедливость? Вот и я думаю, что нет… а не хотели бы вы забрать это время назад? Вернуть те былые, лихие годы, когда вы всё ещё были нужны?.. Думаете, я пьяница и безумец даже больший чем вы? Обижаете, я - учёный и джентльмен! А ещё, я предлагаю вам работу, и немного больше времени, чем было у вас когда-либо.

Бразилия…

Джаман аккуратно ступал по влажной земле, чтобы его шаги были не громкими. Следы… следы были не важны, главное не оставлять запаха. Он сыпал за собой порошком из корня нары. Этот запах ассоциировался у тварей с сородичем, а за сородичем мало кто пойдёт. Он натянул лук, услышав тихий шорох в кустах. Из них выползла змея. Юноша с облегчением вздохнул Он продолжил свой путь. До деревни оставалось не так далеко, от чего ему становилось ещё не спокойнее на душе. Минуло две недели с тех пор, как пара отважных добровольцев отправилась с золотым идолом в лагерь испанцев. Они ждали на что шли, что их заберут в плен, и отправят на корабль, но, они знали, что их жертва будет не напрасной. Вот уже как две недели испанцы не нападали на их поселение, ровно, как и на Палмарисам. Но вот уже как неделя в их краях завелось нечто злое, другое. Лагерь испанцев – он опустел, порой причаливает шлюпка, другая, испанцы с кораблей сходят на берег, ищут товарищей, но возвращаются ни с чем. Идол так же исчез. А рядом с деревнями стали пропадать жители. Особенно много в Палмарисаме. Дети, старики, те кто пили на празднике, дежурные отряды, ополченцы, охотники и часовые – ни стар, ни млад, ни мужчины, ни женщины не были застрахованы от исчезновения. Если бы их съели – была бы кровь, если бы похитили испанцы – то отвезли на корабль, если бы они ушли сами – то взяли бы еды или предупредили хоть кого-то!.. Но нет, тишина поглотила поселение, никто не выпускал из домов своих домочадцев, а уж если и выходили зачем-то, то только по-трое, или больше. Страх – он сковывал жизнь в посёлках и больших общинах.

Кусты опять зашуршали, но теперь вдалеке. Послышалось тихое фырканье, и смешки. Джаман схватил на поясе мешочек, и стал посыпать себя порошком из него. Те странные, загадочные цветы, будто из иного мира, что стали расти то тут, то там – их запах был особенным, как и запах их толчённого корня. Почему-то эти создания очень любили эти цветы, запах их предвещал о приближении неведомого зла. Как и шорох с хихиканьем. Руку мальчишки, которому до совершеннолетия оставалось всего ничего, затряслись. Но он взял себя в руки и натянул тетиву, наложив на неё стрелу с кремниевым наконечником. Кусты раздвинулись, и на свет божий вышли испанцы… нет, то были уже не испанцы! Это было зло! Серая кожа, потрёпанные кирасы и шлемы, к которым были пришиты металлические пластины и куски дерева, полностью защищая их тело, покрывая его, будто чешуя. То тут, то там, к этой, наверное, неимоверно тяжёлой и громоздкой конструкции, крепились лоскутки чего-то багрово алого, дурно пахнущего, о происхождении этих лоскутков юноше не хотелось задумываться. Впереди этих тварей шёл их глава – такая же серя тварь с алыми глазами, но он не был сгорблен, он не улыбался острыми, пилообразными зубами, он был одет в одну простую кирасу, капитанский мундир , а в руках держал горшок с памятным цветком. Мальчик не выдержал и пустил стрелу. Та пронзила нагрудник главы отряда. Он лишь качнулся, посмотрел на торчащий черенок и тихо сказал «Взять его»,- после чего весело гогоча, монстры схватили парнишку, связали его и поволокли в даль от поселения, к мангровым зарослям, от которых так приятно пахло свежими фруктами и неведомым цветком.

- Знаешь, сказал монстр в костюме,- Ваши варварские стрелы хоть и каменные, не металлические, но прошивают наши кирасы словно игла хитон. Не будь под ними вязанок и плетёнок, все мы давно были бы мертвы. А потому, мы решили нацепить для себя дополнительный слой брони, чтобы вы дикари не смогли нас убить, да, это тяжело, соглашусь, было для нас тяжело, когда-то, но, с тех пор, как вы подарили нам ту чудесную статую – всё переменилось. Есть хочется, да, соглашусь, но, знаешь какой эффект мы открыли? Точнее я, совершенно случайно. Опий замедлял безумие, а то есть, если ты жрёшь людей под наркотиками, то сходишь с ума не так уж и быстро, плавней, если пожелаешь, и тогда, даже став людоедом можно мыслить… рационально. Опий стал быстро кончаться, как и курительные смеси, пришлось перейти на эти чудесные цветочки, мы, кстати, возьмём их с собой на родину, когда будем отплывать, как и тот чудесный тотем. Не бойся, мы тебя не убьём сейчас! Нам, видишь ли, нужна провизия к отплытию, порт и стоянку мы уже опустошили, команду с корабля мы тоже выпотрошим и употребим по назначению, а что есть дальше, м? Друг друга, что ли? Нет, это не наш путь. Но ты не волнуйся, как только мы пополним наши ряды бравыми завоевателями Испании, мы вернёмся, все мы. Конечно, уйдёт время на обучение контролировать силу, знаешь, с нас будто бы спали оковы, не дающие проявить её по максимуму! Некоторые так сильно бьют, или усердствуют, что у них от напряжения мышц рвётся кожа и кости ломаются, представляешь? А, хой, тебе что же, вывернули челюсть? Занятно, а я-то думал, что ты просто умеешь выслушать. Ну да ладно, возьмём себе на заметку,- последнее, что увидел в своей жизни Джаман, это резкий удар по голове. Предводитель монстров, по всей видимости, и сам не до конца контролировал свои силы.

Корея...

-В смысле ты не от Шеля магию получил, Боник? Ты ведь из него магию черпаешь!- воскликнул парнишка, надув губы и обиженно ткнув узловатым пальцем в северянина.

- Не груби мне, Мидахан, для тебя я Мистер Трэкс,- терпеливо повторил обладатель шикарной бороды, гривы золотых волос и иссиня-чёрных глаз,- В прямом, имей терпение, и выслушай меня. Я родом из Дании, но до этого учился в магистратуре Рима. До недавнего времени, по моим жилам текла чернильная смола, я не имел сил к магии, был уродом. Но жизнь мою скрашивал мой Бог, служение которому я посвятил долгие, долгие годы. Я жрец Винлада, был им, есть, и буду, хотя, церковь меня, как и многих моих светлых собратьев, отвергла. Мы черпаем силу из иного источника. Но, мой божественный покровитель даровал мне систему магии, и теперь, я более не Дикий, как ты, мальчик мой, а Академический Маг. Моя магия – это не инстинкты, не грубая сырая энергия, не бурные эмоции. Это чёткая наука, структура, закономерности. Потому, я сильнее тебя.

- Ну это можно проверить,- усмехнулся мальчишка.

- Не стоит заглядывать под некоторые камни, мой мальчик. Даже если под одним из этих камней живёшь ты сам,- спокойно произнёс северянин. Короткая пара слов, ив его руках появился меч, потом, рядом с ним, в воздухе, возник второй, третий, четвёртый, пятый. В глазах у Мидахана замерцали огоньки возбуждения, опьянения, взгляд замылился, он просто улыбался своими жёлтыми, заостренными зубами. Дыхание у юного мага перехватило. Вспышка, и все мечи градом упали на деревню. С тихим хрипом и шуршанием, к мальчику вернулось сознание.

- Эй, ты что, охренел, старик?! Мои куколки!- побежал он к рассыпающимся в пыль поднятым конструктам,- Ну и кто теперь понесёт мою мать? Из кого мне поднимать новых серых капитанов? Вот из этих отбросов?!- он пнул ногой почти разложившийся труп крестьянина. Некромант начал бегать по всей, кажется, прогоревшей до фундамента, деревне. На этом пепелище он, в очередной раз, искал подходящий материал,- Чёрт, чёрт, у них уже всё гниёт. Несёт просто жуть! Ну что за чёрт?

Северянин вздохнул. Он обратил взгляд на ватагу воинов, что сейчас разбирали завалы. На черной от копоти глиняной стене, кажется, вот-вот превратившейся в пыль, сидел юноша. Он шептал что-то бумажному свёртку, складывал бумагу, а потом резко раскрывал. Из свёртка падали гвоздики, один за другим, простые костяные гвозди. Он щёлкнул пальцами, и в его руке появился молоток. Парнишка ухмыльнулся. Новая магия Великого Шеля была великолепна! Лёгкий жест – и всё что угодно может оказаться у тебя в руках! Хочешь зарубить пару крестьян? Вызови меч! Хочешь защититься от призванных ими же стрел? Выхови щит или укрытие! Хочешь вбить парочку гвоздей кому-нибудь в голову? Ну, тут проблема, всё же, нельзя вызвать слишком много объектов, один, максимум два, но, тут в дело вступали эти бумажные конвертики с подарочками! Конечно, юноша не осознавал, почему другие, те же крестьяне, с той же магией не были способны противостоять ему долгое время, почему магия в их руках переставала работать, когда ряды защитников начинали трещать, почему Великий Шель не дал им оружия защититься? Он и не догадывался, что фанатичная вера его, безумная, на грани с желанием пожрать плоть своего Бога, слиться с ним в акте экстаза, пожирания праны Его, и естества Его – нечто из рода вон выходящее, хотя, подобных ему становилось всё больше. Он не знал, что вера обычного человека, на острие атаки, крестьянина, перед ликом смерти, когда-то товарищей, ныне – кровожадных чудищ, лопалась, крошилась. Деревни стало труднее брать, но, отряд их пополнился. Недавно, господин Трэкс привёл в их отряд пару магов – маленького некроманта, и его дохлую мамашку, и мага огня, с рыжими волосами, как языки пламени, и буйным, непокорным характером. Кажется, он жёг всё вокруг только потому, что ему нравилось убивать.

[Год за годом...]

Был алый закат, который наполнял своим кровавым цветом весь Белый Храм. Шель стоял у огромного витражного окна, которые были во всех галереях и залах, и всматривался в виднеющийся в дали берег, что покрылся сейчас алой кровью. Кровью, которая верила в Него, надеялась на Него, однако в итоге не получившмя ничего.

Хахаха, жаль, что народ восточный, самый мудрый, своих же мудрецов не слушает. Ведь надежда всегда приходит тогда, когда её никто не ждёт.

Корея сейчас погружена в хаос, однако анархия - мать порядка. Маги в этом мире созвем стали черными и служат не мне, а другим богам! Это надо прекратить немедля.

В залу вошла Белка - преданная и единственно твёрдая опора Шеля в этом кровавом мире - подошла к своему богу, села на одно колено и преклонила голову в привычном для неё жесте почета.

- Встань, - сказал бог и повернул голову в её сторону.

- Ты знаешь, зачем я пришла, - тихо сказала Белка.

- Знаю. Как ты знаешь и то, что я даю лишь инструменты, а работу делать ни за кого не собираюсь. Ты служишь мне верно и долго, а потому я дам тебе то, с помощью которого ты сможешь претворить в жизнь то, зачем ты пошла ко мне служить - за Порядком.

Асмодей решил, что более нет смысла скрываться от людей избранного им племени.

В праздник Сарсал, что каждый год приходится на среду первой недели месяца Нисан (апрель), Асмодей предстал перед людьми своего племени. Этот день им был выбран не случайно. По своему значению, этот праздник является эквивалентом Нового года в Европе. Согласно езидским священным текстам, каждый год в этот день Бог садится на трон и созывает к себе ангелов во главе с Малак Тавусом. Бог выбирает одного из них и посылает на землю, чтобы тот управлял миром в течение года. Ангел сходит на землю и наряжает её цветами и зеленью.

Именно таким ангелом Асмодей и предстал перед своим народом, собравшимся в честь праздника на площади перед храмом Тавуси Малака. Асмодей заявил, что является новым, "восьмым ангелом", который будет оберегать эту часть мира в течение года. Чуть позже, Асмодей выступил уже в более узком кругу, перед духовными наставниками - "пирами", главу которых называли "шейхом". Первым делом Асмодей объяснил старейшинам, что уже третий год оказывает негласную поддержку племени, и именно благодаря его стараниям они каждый год собирают хороший урожай. Затем заверил, что готов оказывать поддержку племени и впредь, а также изложил своё виденье будущего. Заодно указал на потенциальные угрозы и вызовы, с которыми в будущем наверняка придётся столкнуться.

Эмир Арвей-Кхан, вождь племени, будучи светским лидером, тоже там присутствовал. Ему было сказано, что его дочь, Лилит, пользуется особым благорасположением Асмодея. От неё зависит будущее всего племени. И если отец действительно желает счастья своей дочери и своему племени, то он должен через полтора месяца, в день летнего солнцестояния, организовать состязание в силе и мудрости, а также разослать гонцов во все езидские племена с призывом ко всем неженатым молодым людям принять участие в этом мероприятии. Победитель состязания получит право жениться на Лилит - первой красавице не только среди курдов, но и среди всех женщин Ближнего Востока.

После продолжительного обсуждения и ряда уточняющих вопросов, эмир, шейх и другие старейшины дали своё согласие на проведение состязания.

Наблюдая за своим подопечным и радуясь его успехам, Кирна задумалась - надо бы отблагодарить, но вот как?
Последнее чудо было успешным, артефакт творить не хотелось, но вот с другими вещами можно было как следует разыграться...
Но для начала, богиня в своём видении к своему аватару поблагодарила его, заверяя, что довольна его работой и поощрила двигаться дальше, сделав ему небольшой подарок...

- красота в процессе изготовления -

Ход 4, 1684 год от Рождества Христова

Венецианская Республика…

Маг палочкой тыкал небольшую кучку земли и плоти, что когда-то было белкой. Он всё ещё пытался понять, как же работала сила глашатай Лимота, но, то была для него непостижимая область. Когда сфера вещества исчезала, она появлялась вновь по воле аватара Бога, но, вещество в сфере было перемешано, разбавлено друг с другом, как пиво разбавлено ослиной мочой в дешёвых тавернах. Костёр приятно трещал, выбрасывая в воздух сноп искр. Глядя с холма на сияющие огни города, а вдалеке, над гладью воды, мрачную тень парящего бастиона, молодой целитель думал, а изменилось бы хоть что-то, пойди они с Микаэлем. Увидев исполинский гребень, вновь показавшийся из мрачных вод залива, он мотнул головой, будто выбрасывая из глупой, рябой башки ещё более глупую мысль. Нет, они бы просто глупо погибли! Битва между посланниками небожителей – не место для смертных, вроде них! Да, они маги. Да, технически, они тоже служители Бога, этого Лимота, хотя, такой мутный тип вызывал у мага лишь подозрение, не более того. Но, кто говорит, что они должны идти на самоубийство?! Началось всё с того, пожалуй, что их, какого-то чёрта, в одиночку, отправили небольшим отрядом штурмовать Тюрьму Трёх Стихий. Ну что за бред?! Ладно, у них ушло коло месяца, чтобы не попадаясь на глаза церкви, пробраться в Венецию. Через Андерматт, вниз, на юго-восток, к Тренто, а потом и к городу, что стоял на воде. Зрелище, на утро тридцатого дня, было незабываемым: над глянцевой поверхностью залива, порой идущего рябью, возвышался город, прекрасный, цветов свежего хлеба, розового кирпича, молока и мрамора. Снижу, его фундаментом и прослойкой были массивные сваи, на которых стояло это чудо. Вид этого великолепия портила лишь тюрьма, своими тяжёлыми сводами нависшая над городом, закрывавшая горизонт. Молодому целителю, наверное, как и его товарищам, именно тогда пришла в голову мысль, что в одиночку такое место не взять.

Это было невероятно широкое, высокое, тянущееся узкими, острыми шпиля к небесам, цвета мела, строение. Цвета речного песка, светлое, с вкраплениями золотых, красных и зелёных цветов. Весь нижний уровень – сплошь зелёные точички, перемежающиеся с полосками разных цветов, наверное, так на внешних стенах помечались нижные уровни, уходящие глубоко в серую породу, из которой было буквально высечено строение. Чуть выше, на уровне бойниц и каких-то странных строений, появлялись алые цвета – ими были помечены большие кубы, парящие за стенами крепости, окна и двери одиночных келий и больших «казарм» (опять таки, со слов мага, что соматривал всё это великолепие с высоты птичьего полёта). Золотого теснения и надписей «Опасно!» и цифр от 12 до 36, удостоились десятки башен и шпилей, взмывающих в воздух на невероятную высоту, клети, обтянутые незнакомыми ни одному из магов металлами, прочной тканью, похожей на парусину, и деревом, и одинокие парящие кубы, почти такие же, как и на нижних уровнях, только абсолютно чёрные, обрамленные золотой арабской вязью и геометрическими фигурами на каждой из сторон. Форма крепости была в виде гексаграмма, или же «пчелиной соты», как выразился маг, смотревший на крепость глазами птицы. Ширина одной стены – в двух словах не описать, от дальнего края луки, у побережья, и, до самого края воды, где светлый берег залива окрашивается в черни-синий цвет океанского дна, и переходит в Большую воду. Толщиной, похоже, те были в 20 раз больше стен вы крепостях. В такой одной стене мог уместиться бы целый небольшой город, ну, или как минимум, деревушка. Нижняя часть крепости - просто здоровенный валун. Где прислужники Винланда нашли такую махину – никто из магов и ума приложить не мог, это было просто нечто огромное, монолитное, обтянутое металлом, обожжённая пламенем господнем, высеченное и разукрашенное ликами Винланда и его аватаров.

Сам Микаэль всё дивился тому, что личности аватаров этого Бога были вот так вот увековечены в камне, и выставлены на всеобщее обозрение. Всего, кроме божественного лика Винланда, крепость была украшена лицами всего пяти смертны: первого аватара Винланда, нынешнего императора Священной Римской Империи, и, по совместительству, второго наместника воли господней на земле, его преосвятейшества, Вистала III Косноязычного, нынешнего Папы Римского, Инокентия XII, гигантского морского чудища, Дагона, главы ордена защитников веры, новой инквизиции и ревнителей божьих (ака «паладины»), Сэр Зимний Лес I (у этого полубога не было имени, так как Винланд наделил его силами и величайшими полномочиями ещё в младенчестве, даже до того, как у дитя появилось имя), и Верховного Жреца культа Бога Морей в Швеции, Алвина Хольмберга. Они были вторыми людьми в мире после Бога. Дни тянулись очень медленно. Микаэль эксперементировал со своей силой. Его планом, точнее, очередной безумной идеей, навязанной тем сумрачным Богом, было разогнать ядро материи, и на нём залететь во внутренний двор, проломить стену, по всей видимости, не представлялось возможным.

Чуть позже, наконец, маги смогли выяснить площадь внутреннего дворика тюрьмы составляло около 500 км2. Маги до сих пор не могли избавиться от нервного, на границе с безумием, смеха Микаэля. Он, похоже, только сейчас понял, что слова «тюрьма для всех магов Швейцарии и близлежащих регионов», были не просто какой-то красивой метафорой, там и вправду содержали почте всех магов Священной Римской Империи. В конечно итоге, они пришли к мысли (настойчиво подтолкнули к этому аватара), что ему самому нужно сделать пробный залёт на ядре до стен тюрьмы, этой ночью, а потом, если получится, они все вместе перелетят через стены, и хотя бы попытаются освободить кого-то из магов. На подготовку ушло не так уж и много времени. Большой проблемой было, как закрепить человека на сфере, несущейся с просто чудовищной скоростью в каменную стену. Аватар нашёл гениальное решение – просто прыгнуть с возвышения и в воздухе материализовать вокруг себя движущееся ядро. Он залез на дерево, что росло на краю утёса, и спрыгнул. Через пару мгновений, его обволокла порода, а потом сразу же после этого, идеальная сфера понеслась по воздуху, в сторону мерцающей в лунном свете крепости. Первое время, наблюдая за полётом, маги не могли нарадоваться за скорость, с которой снаряд их «предводителя» нёсся на встречу оскалившимся всему миру зубцам стен, пока, на подлёте к крепости, вода не вздыбилась. На водной глади вздулся уродливый горб, сама она вспенилась, забурлила, пошла волнами, и через мгновение, из пучины океана прямо в воздух выпрыгнула массивная фигура уродливого чудовища. Цвет его глянцевой чешуи был иссиня-чёрным, с бледно-зелёными прожилками, и вкраплениями оранжевых пятен, ближе к алому гребню и тёмно-красным плавникам, внутренняя сторона «рук и ног», как и массивное пузо с хвостом, были скорее молочного цвета, с морды свисали усы, как у сома, в безжизненных рыбьих глазах горела ярость, а пасть, полная мелких, по его меркам, зубов, что могли бы сравниться с хорошим гарпуном в длине, и с бочонком пива в толщине, ощетинилась и сверкала в темноте. Мгновение, и он схватил несущееся ядро, затормозив его своей монструозной тушей, и не дав приблизиться более ни на метр к тюрьму. Через мгновение исполин рухнул обратно на дно, вместе с Микаэлем, заточённым в ядре.

Через пару минут затишья, послышался приглушённый звук. Будто какой-то невидимый великан неуклюже ухал своими деревянными башмачищами по каменному полу, пытаясь унести весь свой скарб за один присест. Толчки стали разноситься вокруг. Всё сильнее и сильнее раз за разом. Ещё пара минут, и в месте, куда упал Дагон с ядром, появился водоворот. Потом, чуть поодаль второй, и третий, и четвертый… всю поверхность водной толщи усеяли дыры-воронки, утягивающие в себя воду. Вода всё убывала и убывала, пока, в один момент, вся гладь не взорвалась ярко-алым фонтаном. На поверхность всплыл Дагон. У него не было одной конечности, а вся его плоть была усеяна мелкими ранами, будто по твари стреляли из пушки. Через пару мгновений из толщи воды вырвалось ядро, летящее вверх, в сторону тюрьмы. Чудище взревело. В его руках появился гигантский, сияющий золотом, трезубец. Он замахнулся, и метнул его в ядро. Трезубец разорвал снаряд, вместе с хрупким, измождённым телом внутри. В глазах рыбины появилось ликование, но, всего на мгновение, чтобы смениться ужасом и отчаяньем. Трезубец не замедлился, и врезался в один из парящих, чёрных кубов. Трезубец упал обратно в воду, а куб с одной из сторон потрескался, стена осыпалась. Что произошло дальше, маги не знают, их ослепила ужасная вспышка света. На месте Дагона была гигантская дыра, скоро заполнившаяся водой, а куда-то в даль, с чудовищной скоростью, удалялся сгусток пламени, не замедляясь ни на мгновение. Молодой целитель ещё раз взглянул на своих товарищей. Те, всей гурьбой, нависли над разорванным на две части телом Микаэля. Вот уже вторые сутки он не подавал признаков жизни, не восстанавливался, как раньше, он был холоден, бледен, неподвижен… мёртв. Все пытались сделать хоть что-то, влить в него свою магию, реанимировать, приставить половинку к половинке и сшить, в надежде, что он всё же срастётся, а потом оживёт. Но, ничего не помогало. Аватар Лимота был мёртв. Ни один из магов не обладал силой Бога, чтобы оживить этого бедолагу. И все сейчас, за исключением лекаря, думали, что же такого сделает им Лимот за потерю такой ценной пешки? Ну а Целитель в это время легонько покачивался, взад-вперёд, сидя перед костром, и как-то опустошённо глядя на танцующие языки пламени. Ему стало как-то всё равно. Он единственный из всех, потому что с самого рождения обладал острым зрением, а потом уже ещё улучшил его с помощью магии, разглядел в пучке света фигуру. Измождённую, будто бы высохшую изнутри, но, в момент осознания падения стен, наполнившуюся чудовищной силой. Только сейчас он понял вс. Ничтожность своей силы, по отношению действительно могущественных созданий этого света, и только сейчас он понял, что за силу сдерживает Винланд в катакомбах тюрьмы. А ещё, он решил для себя, что обязательно освободит узников верхних ярусов, чтобы первыми, кого они увидят, был он. Чтобы вкус свободы у этих почти всесильных магов ассоциировался с ним, Бруно…

Швейцария…

Стройка шла полным ходом. Камень за камнем, камень за камнем, в небольшой деревушке, находящейся вот уже добрый десяток лет на самообеспечении, медленно росла церквушка. Ну, или нечто похожее на церковь. Широкие арочные своды, свободная зала, с ломаной формой стен, узкими окнами, напоминавшие отощавшие после долгой зимы витражи, или чрез чур растянутые бойницы у крепостей, большие зеркала где-то у самого потолка, чтобы лучше освещать это место. Стены вскоре будут украшены искусной резьбой в виде лозы и птиц, по всему разноуровневому помещению будут расставлены стеллажи с книгами, манускриптами, у самого входа будет предбанник для приёма и осмотра гостей, дальше – столик для записей и выдачи карточек, потом ряды письменных столов с добротными стульями со спинками, свечами, что будут менять как минимум раз в три дня, для тех, кто любит засиживаться допоздна, пергаментом, перьями и чернильницами. У самого входа должны были быть ещё золотые, или, хотя бы позолоченные статуи, но где взять материал, мастера и инструменты? Да и чёрт бы с ними, со статуями, здание получалось на загляденье прекрасным. Современники назвали бы стиль, в котором должно было быть высечено это строение неоготикой, но, к сожалению, из-за недостатка в ресурсах, мастерах и рабочей силы, церковь стала готической, светлой, я одиноким, тянущимся к небу главным шпилем на вершине единственной башни. Стены получились толстыми, массивные каменные плиты, из которых складывался первый уровень залы, были сложены в три слоя между перекрытиями. Здесь предусматривался один подземный этаж, который сделали в первую очередь. На самом деле, строители строили всю это конструкцию на месте старого храма, но, никому об этом не сказали. А зачем? Ну есть фундамент старый, и есть, почему бы их не использовать? Когда-то это был старый храм, потом – винный погреб, сейчас здесь чисто, всё что могли, предприимчивые ополченцы, которых и припахали к этой работе, утащили. Работали, они, конечно, не за бесплатно. Маги, на удивление, были людьми обеспеченными, и хоть сами, в большинстве своём, работали за новую силу и идею, сами всех своих подчиненных спонсировали на ура.

Отдельно крестьянам понравился новый фонтан, близко к месту стройки. Чистая вода, свежий воздух, красивая статуя рыбины, из рта которой лилась вода – что может быть лучше? Вода в фонтане была такой холодной, что от неё скрипели зубы, болели дёсны и искрило в глазах, всё горло, а потом и желудок, куда стекал этот жидкий хлад, будто цепенели. Но, что может быть лучше холодной, колодезной воды, после долгого дня стройки, после тяжёлой, изнурительной работы? Правда, поговаривают, что фонтан этот иногда шепчет, нехорошо так, знаете, всё что-то говорит людям . Но, маги с ним поработали хорошенько так пару часов, и всё стало нормально, теперь он шепчет, да и то не всегда, когда в воду монетку кинешь.

Материалы для церквушки везли из самого Тироля, со старых развалин Хельмета, что сожгли во время четвёртой волны охоты на ведьм. Камень был чёрен от копоти, твёрд и тяжёл, а потому, приходилось буквально счищать с него гарь слой за слоем, пока каждая плита не стала светлого, тёплого кремового цвета. Укрепления были местными, толстые, массивные стволы деревьев пили на четверти, вымачивали, а потом, с помощью давления, сгибов, и смачивания, гнули под нужную форму. На счёт гниения дерева они не волновались, состав нанесённый магами по окончательному принятию формы четвертинкой, превращал сосну в тот же гранит, только эластичнее и твёрже, к сожалению, и весила такая дрянь порядочно, а по установке пропитывать нельзя, потому что ствол уходил на добрую половину в старый фундамент, что делало работу ополчения ещё сложнее. Кто-то сетовал на то, что мол, они-то верные воины Швейцарии, сейчас должны штурмовать Тюрьму Трёх Стихий во главе с магами и тем могущественным безумцем, а не заниматься стройкой какой-то церквушки, библиотеки, или чем бы там эта дрянь не являлась. Другие же только ругали первых за то, что они спешат в могилу. Если дают дело, в которым ты хорош – так берись, и не взбухай почём зря! То, что их не пустили на убой в первых рядах атаки, вообще чудо, за которое, по истине, нужно благодарить того, кто стоит за всеми этими вольными магами, и на чьи кровные сейчас возводится это место.

Персия…

- Когда старый царь умирал, он подарил жене кольцо и сказал: «Когда я умру, прочитай, что на нем написано.» Он умер и она прочитала. Позже, когда ей было весело, читая надпись на кольце, ей становилось грустно, а когда было грустно, читая надпись, ей становилось весело. Что на кольце было написано?- её мягкий, лющийся голос, на этот раз, был раздражён и сух. Она прожигала сидящего перед ней мужа глазами, и не могла понять, от чего её выбор каждый раз ложиться на него. Был он жилист и юн, не было больше ему и 19 лет, свежий и живой, юркий и малый как мышь, он отличался ото всех, кто приехал свататься к Лилит. Кто приехал на коне, кого принёс с собой караван, кого-то сопровождала небольшая процессия. Всё же земли, занятые её племенем, были лакомым кусочком, кто только не желал их взять себе, как и красоту самой красивой женщины на Востоке. О, да, о Лилит были наслышаны во всём царстве. Не было бы ни одного юноши, что не слышал бы истории о её красоте. Пришли многие. Но сидящий перед ней сейчас человек отличался ото всех. Он приехал на ишаке, в простоватой запылённой одежде. Кожа его была терпкого цвета, словно обожженная глина, волосы были черны как смоль, кудрявы, длинны, так, что закрывали его большие, наглые чёрные глаза. Аккуратные уши, островатый нос, лихая, можно, сказать, хитрая улыбка, правильное лицо и широкий лоб, скрытый за чёлкой – он был похож больше на вора, плута или разбойника, чем на мудреца, красавца или воина. Улыбка его раздражал девушку, но от чего-то, она чувствовала в парне нечто притягательное, как верблюжья колючка в пустыне говорит о приближении влаги. Она смотрела на его руки – тонкие, узловатые пальцы, они не были покрыты мозолями, вместо них, белёсые шрамы мелкой сетью покрывали их. Он вновь подняла взгляд на юношу. Не прошло и мгновения, как он быстро заговорил.

- Ну что же это вы, чарующая госпожа? Это же совсем просто – всё пройдёт! Любой, кто знает притчу о царе Соломоне, знает ответ на этот вопрос! Не уж то у вас такие низкие расценки к знаниям будущего мужа? Ай-яй-яй, нц-нц-нц, как нехорошо, я понимаю, выгляжу, быть может, глупо, но прошу вас, пери, помилуйте меня, не задавайте таких простых загадок. Дайте мне пищу для ума, как ваша красота, пища для моей любви, словно сухой хворост для костра!- почти что тараторил, Лилит приходилось прикладывать силы чтобы успевать за его витиеватыми оборотами, причём, сдобренными странным акцентом, которого она раньше не слышала.

- Хорошо. Вижу, ты уверен в себе, Хасан,- обворожительно улыбнулась она. Взяв книгу, она заглянула внутрь. Секунда, две. Пара страниц было пропущено ей. С лукавым призуром, и мягкой улыбкой, девушка заговорила,- Жил-был эмир, и было у него 12 мудрецов. И усомнился эмир в мудрости своих мудрецов. А тут по случаю через его земли проезжал Великий Наимудрейший Мудрец,
и попросил его Эмир проверить мудрость своих мудрецов. Согласился Наимудрейший и сказал, что даст им одну задачу на всех, и если хотя бы один из них не мудр, они задачу не решат. А Эмир повелел казнить всех мудрецов если они задачу не решат. Посадил Наимудрейший в круг всех 12 мудрецов и поставил перед каждым ларец. Поочередно каждому в ларец стал класть, в случайном порядке, либо алмаз, либо изумруд, вытаскивая их случайным образом из своего мешочка.(в мешочке камней было много)
При этом, мудрец, которому клали камень, закрывал глаза. Когда камни были разложены, Наимудрейший попросил встать и подойти к нему тех, у кого в ларцах алмазы. Никто не встал... "Рубить всем головы!" - вскричал Эмир. "Подожди - сказал Наимудрейший - я бы тоже не встал. Пусть подумают" На следующий день Наимудрейший опять просит встать обладателей алмазов, и опять никто не шевельнулся. И опять Наимудрейший дает им время подумать. И так каждый день он задает им один вопрос. И лишь через неделю на призыв встали несколько мудрецов и у всех, у них, были алмазы! У остальных изумруды.
Сколько мудрецов встало и, главное, как они решили задачу? Они не обмолвились ни словом, ни звуком, каждый знал, что в ларце у ближнего, но не знал, что в ларце у него. Отвечай с умом, у тебя не так много времени.

- Вы очень умны, госпожа. Я уже очень давно не слышал этой загадки,- усмехнулся парнишка, но судя по тому, как замерли и широко распахнулись его обычно бегающие по вещам вокруг и изгибам тела Лилит глаза, он по настоящему задумался. Эту загадку девушка задавала только трижды за сегодня, лишь один, прекрасный Арслан, смог найти на неё ответ. И то, лишь потому, что честен был с собой и справедлив. Этот же осёл… на секунду, в глазах воришки появилось прояснение, он вновь оскалился, и дальше, на протяжении всего оставшегося времени, делал вид, что усиленно думал, но, по радостной физиономии было ясно, что он уже знал ответ.

- Ну что же, и какой твой ответ?- поинтересовалась она.

- Мудрецы рассуждают. И верят, что все остальные тоже мудрецы и рассуждают так же. Если не положили ни одного алмаза и после первого призыва никто не встал - то ЗАДАЧА РЕШЕНА. и Эмир бы не орал.Но, поскольку Эмир орёт, а Наимудрейший дает время подумать - то алмаз ЕСТЬ .Если положили один алмаз. значит при первом "призыве встать" одинадцать видели, что положили один камень, а этот "один" видел, что ни одного не положили, значит он делает вывод, что камень у него. Предположим положили два алмаза, это означает, что десять человек видели, что положили два камня , а двое видели, что один ( себя то они не видели). Значит эти двое видели ( как и в первом варианте), что положен один камень, но "первый мудрый", у которого этот камень в первый раз не не встал, значит "второй мудрый" делает вывод, что у него тоже есть камень и встают двое. Если три алмаза положили то, девять видели , что положили два алмаза, а трое что два и если после второго призыва двое не встали, то третий делает вывод, что алмаз алмаз у него тоже есть и встают трое. Если на седьмой (неделя) призыв "мудрецы" встали значит их шестеро. Плюс ещё один. "Если среди нас есть тот, кто видит 11 изумрудов, то он встанет при первом же вопросе, потому что алмаз у него. Но ни кто не встает. И они ждут второго вопроса, зная, что алмазов больше одного. Если их два, то на втором вопросе должны встать те двое, которые видят 10 изумрудов и 1 алмаз. Но ни кто не встает. Значит алмазов больше 2-х. Они ждут 3-го вопроса. Если алмазов три, то на третьем вопросе должны встать все, кто видит 9 изумрудов и 2 алмаза. Но ни кто не встает. Значит алмазов больше 3-х"- так они рассуждали. 7 мудрецов встали, то есть 7 обладателей алмазов,- высокопарно и так же скоро закончил он.

- В тебе много гордости и спеси, Хасан. Не боишься, что первая перерастёт в гордыню, а вторую с тебя собьют?

- Нет, госпожа. Мой отец говорил, а ему говорил дед, а деду его дед, что между гордостью и гордыню есть разница: гордость можно запихать иблису куда подальше, гордыня же даёт повод иблису запихнуть тебе!- сказал он, взметнув указательный палец к небу. Через мгновение он неловко усмехнулся, и невесело закончил,- и от чего же мне бояться, что с меня собьют спесь, если вы, госпожа, сделаете это прямо сейчас?

- Хмпф,- фыркнула девушка, непроизвольно усмехнувшись. Она поглубже зарылась в книгу, чтобы найти интересную загадку. Наконец, её глаза торжественно засверкали, а уголки губ полезли вверх. Он заговорила,- Как поймать красивую птицу, не убив её духа?

- Понимаю,- грустно кивнул юноша, встав и расправив плечи. Он поглядел на богатые подушки, на которых лежала Лилит, на тесненный золотом ковёр, с прекрасной вышивкой, оглянулся, и посмотрел в окно. Подойдя к окну, он взял кувшин воды, влажный и холодный, видимо потому, что глина была пористой и по чуть-чуть пропускала влагу. Налив себе в крынку немного воды, он залпом опрокинул её и в задумчивости пошёл к выходу.

- Не уж то твой ответ молчание, или же ты сдался?- нарочито высокомерно поинтересовалась девушка, не удержавшись, чтобы немного позларадствовать так сильно раздражающему её юноше.

- Хм, а я чтоже, не сказал госпоже мой ответ?- он остановился на выходе, озарённый лучами дня из дверного прохода. Он ухмыльнулся,- Стать небом,- коротко бросил он ответ и удалился

На утро следующего дня состоялись бои. Шли они, можно сказать, гладко. Первые десятеро были побеждены довольно легко. Первому она вывихнула руку, второго повалила на землю и удерживала в захвате, третьего он просто выкинула в толпу, с четвёртого стянула всю одежду в шутку, пятого она хорошенько потрепала, за острый язык и горячую голову, в конце, остудив её в колодце, в который был спущен мужчина, шестого она выиграла просто переборов его, седьмому погнула его саблю, и связала из неё бусы, восьмого она выиграла даже не начав бой – он сдался, кажется, совсем отчаявшись, у девятого из рук она выбила ятаган, десятого она просто скрутила узлом. Наконец, остались одиннадцатый и двенадцатый – благородный Арслан, которому решила проиграть Лилит и… Хасан. Этот хитрый змей, не так давно, когда Лилит отвлеклась, заглянул в книгу, и теперь ходит сам не свой, постоянно странно глядит на неё. Лилит чуть волновалась, что юноша узнал нечто, чего не должен был знать смертный, и теперь девушка следила за ним. Её отец в шутку сказал, что их подозрительные взгляды – признак любви! Ха, ещё чего! Она уже давно для себя всё решила, и не собирается отступать. Кажется, Хасан это понимал, и сейчас, возможно, наконец собравшись с духом, он пошёл по направлению к девушке.

- Была не была!- услышала он приглушённое, возбуждённое бормотание юноши. Он бодро шагал к ней, нацелившись, кажется, на очередную хитрость.

- Что такое, Хасан? Ещё не время для нашего боя и твоего пройгрыша?- любезно поинтересовалась она.

- Не стоит тратить на ничтожного меня такие высоко…парные слова, госпожа. Я знаю своё место, я знаю своё право, и видел не так давно всю вашу силу. Так позвольте же, перед нашим боем, показать всё моё предрасположение к вам, по европейски, как это делают белые!- он схватил ладонь девушки и стал лобызать её и слюнявить. Он, через пару мгновений, с отвращением отдёрнула руку.

- Довольно!- холодно сказала та,- Бой начнётся сейчас же, если тебе так не терпится ощутить вкус своей крови!- юноша лишь покорно кивнул, молча встав в центр поля для боя. Они встали друг на против друга, Хасан был в боевой стойке, чуть пригнувшись, согнув ноги в коленях, будто готовясь к броску. Лилит была расслаблена. Она спокойно шагала к нему уверенная в своей победе. Секнда, вторая. Мир девушки перевернулся. Внезапно, небо оказалось у неё под ногами, а ещё через мгновение, она почувствовала боль в спине и запах пыли, поднявшейся от её падения. За руку Лилит держал Хасан, лучезарно улыбаясь. Меж его зубов было зажата кольцо.

Корея…

Управлять людьми нелегко. Особенно если ты чиновник в таком великом государстве, как Корея. На тебя возложена великая ответственность, тебе дарована великая сила. В момент принятия сана, чиновник становится милосердным отцом для десятков тысяч страждущих, для подданных его государства. С чиновников и требуют много, ведь они отвечают не только перед правящей династией, но и перед народом. Конфуций учил, все управление государством, ровно как и обществом должно базироваться на пи (правилах). Соблюдению правил он придавал особое значение. Значение пи (правил) весьма объектное; оно включает в себя: жэнь - человеколюбие, и прежде всего любовь к родственникам и сородичам; сао - сыновью почтительность к родителям и предкам, уважение к старшим и подчинение им; честность и искренность; постоянное стремление к внутреннему самоусовершенствованию; вежливость и т.д. Конфуций считал, что уступчивость (жан), особенно для людей, исполняющих государственные функции, является обязательным элементом в делах управления. Во взглядах Конфуция на устройство государства правила выполняли функцию закона. Отсюда делается вывод, будто сущность пи составляет не слепая приверженность правилам, а искренняя убежденность в их необходимости; пи - это нечто вроде среднего пути, ведущего к общественно необходимому, правильному поведению. Обычное право, на котором держалась жизнь общин, и порождающее законодательство Конфуций спешил заметить реконструируемыми им нормами поведения. В условиях, когда управление государством и народом предполагалось осуществлять на основании пи, они, естественно, выполняли функции закона.

Чжоу-сен был молодым чиновником средней руки, он относительно рано получил свой чин, и на него же навалилась вся тяжесть работы. Как и все собратья по долгу перед народом, он наизусть знал учения Конфуция о праве, устройстве государства и жизни простого человека, пропитался насквозь его философией, и даже на мир стал смотреть с точки зрения этих нерушимых догматов бюрократии. Был он честен со всеми, и честолюбив, за что не очень-то и сильно любили его соратники. Не хватало в юноши самого главного качества любого управленца – уступчивости, а потому, получив пару лет назад свой статус и должность, юноша ни на дюйм не приблизился к заветному «повышению». Конечно, он мог бы успешно жениться на деве из знатного рода, или же, вовремя подать руку, сделать одолжение или выполнить приказ знатного, высокопоставленного человека, но… честность и честолюбие порождали ревностное чувство справедливости, оно порождало упрямство, а упрямство – неуверенность и гордыню. Были то опасные чувства, с которыми молодой Сен всё же мог совладать. Не всегда, но мог. И сейчас он делал это с трудом. Перед ним сейчас сидел человек, нет, не так, самый богатый человек во всей Корее, и один из самых богатых на востоке, и этот человек ломал всю картину мироустройства и ранил нежное эго чиновника. То была женщина, моложе его на пять, а может, и шесть лет, роста невысокого, внешности чуть мальчишеской, возможно, когда-то, а теперь скорее кукольной, дорогой, ухоженной, в одеждах и платьях из дорогих материалов, вышитых золотой нитью и тесненное серебром, она была воплощением элегантности и понятия «красоты», если бы не её специфическая внешность. Глаза узкие, чуть раскосые, миндалевидные, были обрамлены жирной тушью, а зрачки светились мягким нефритовым отблеском, кожа её была скорее ближе к бронзе, с медными отливами и тёмным пигментом, нежели цвета молока или благородного папируса, какой представлялась знатная молодая девушка её лет. Волосы её были коротко подстрижены, иссиня-чёрные, с узким хвостом за плечами, губу пересекал чуть заметный белёсый шрам, и когда она улыбалась, или скалилась, тот угрожающе дёргался. Была он не жената, детей не имела, но при этом, вела собственное дело, которое, кстати, приносило ей немалые деньги. Была она торговкой, и торговала самым экзотическим товаром на свете – магией. Говорят, пару лет назад, она бесплатно рассказывала заклинания каким-то глупым, бесполезным крестьянам, и пыталась остановить шествие тысячи серых двухгодичной давности, когда самый могущественный чёрный сючженист Кореи, Мидахан, собрал под своим началом армию мертвецов, и грабил, разорял, сжигал целые деревни. Сейчас, конечно, о нём и его шайке разбойников, вот уже как год, не было слышно, но это и настораживало, ведь, как только умерли последние крестьяне, что бесплатно получили от этой порочной женщины знания магии, та стала продавать заклятья за круглую суму.

Она была единственной, у кого во владениях, по факту, были земли, хотя, все земли и принадлежали государству, но, так было только на бумаге. Фактически, она полностью изолировала небольшой прибрежный участок, и ввела местных крестьян в зависимость от неё и магии, которая отвечала за урожай, и теперь, им приходилось постоянно спрашивать у неё совета. Некоторые умудрённые опытом мужи, в верхах власти, и даже члены Королевской Династии (!), думали над вариантом либо подавить её и её магов силой, либо… ввести женщину в свои ряды! Женщина! Незамужняя! ЧИНОВНИК! Где вы видели такую наглость?! Это попирает сами принципы государственности, непреклонности и неподкупности власти. Как может кто-то, вроде неё, стать чиновником?! Она же враг государства, работорговца, разорительница, обманщица! Она даже не из Кореи! Она чужестранка! И всё же, она была самой богатой женщиной, нет, самым богатым человеком в стране, после правящей династии, конечно же. Звали эту порочную женщину Дан-Баег, полного имени её никто не знал. Многих по началу смешило называть такого человека «Белкой» (прим. переводчика: вот кто скажет, что я заморачиваюсь на счёт аутентичности, тот пусть будет рад – ликуйте, я привнёс слово из корейского, которого в том веке даже не было! Вы рады? Я нет, или да, не знаю), но постепенно, имя это набрало силу и вес, стало синонимом богатства, знатности, той пробивной, порочной жилки в каждом из нас, что боготворят купцы, и пытаются выжечь в своих подданных власти.

- Чего ты хочешь от меня, Сяо Дан?- поинтересовался он, даже не заметив, как из-за нервов заговорил на родном китайском. Парень буквально сверлил эту порочную особу взглядом. Его раздражало, что он, слуга государства, родитель подателей, чиновник назначенный династией (!) был одет беднее её, восседал на жёстком тюфяке, в то время как она, проста торгашка, восседала на трёх мягких подушках, с роскошными кисточками. Его раздражала её расслабленная поза, в то время как сам юноша по этикету сидел в позе лотоса, она поджала под себя одну ногу, согнутую в колене, и на колено же положило подбородок, из-за чего её лицо расплывалось в масляной широкой ухмылке, а вторую завела под себя. Как она может так сидеть?! Вены на его лбу взбухли, но, юноша не позволял себе лишнего, понимая, что одно резкое слово может закончить его жизнь. Деньги, к сожалению, решали очень многое!- Ты наверняка здесь потому, что знаешь о моих финансовых затруднениях… ну что же, я не подкупен, ты знаешь это! Я не склонюсь перед женщиной и за миллион вон! И уж тем более перед той, кто рушит моё государство.

- И чем же я его рушу, Сяо Сен? Тем, что помогаю крестьянам? Тем, что даю им в руки оружие и инструменты? Или же тем, что накопила своими силами состояние, и теперь чиновники, о ужас, давятся от зависти? Или может поднятием урожайности в южных регшионах? Или может, отражение нападений японцев?!- она откровенно злорадствовала.

- Самим своим существованием!- рявкнул молодой человек.

- Ну-ну, не дуйся, господин Чжоу-Сен. Я пришла сюда не договаривать и не покупать твою жалкую душёнку. У меня к тебе есть деловое предложении,- он склонила голову на бок.

- И какое же?- успокоившись и взяв себя в руки он захотел узнать, в чём её обвинить в рапорте вышестоящим органам, кроме попытки дать взятку и давить на чиновника.

- Хочешь стать магом?- лукаво ухмыльнулась Белка.

Где-то у берегов Испании…

- Я не маг, ещё раз тебе говорю, Родригез, ик! Я этот, как его там, сючженист, во! Повторяю тебе по слогам Сю-чжен-ист, понимаешь… ой, прости, я на секунду!- молодой маг, кажется, вдребезги пьяный, отбежал к одному из бортов, и освободил содержимое желудка. Мидахан ещё немного полежал на борту коробля, ловя посеревшим лицом морские брызги, а позже, медленно сползая по борту на палубу, осев в конечно итоге на полу. Корабль шёл ровно, уже скоро, сегодня ночью, около 2 часов, они причалят. Тусклые глаза посмотрели на опустевший сундук с монетами. Они кончились, и теперь, он не мог насладиться материнским теплом. Кладя монету ей на лоб, на пару минут, буквально на пару минут, он мог почувствовать её дыхание, тепло её объятий, услышать биение сердца (хотя все остальные говорили, что это обмна его собственного воспалённого ума). Он мог опять согреться в её объятиях. Впервые опробовав монеты Лимота, мальчишка долго плакал от счастья, поняв, что есть шанс вернуть его родительницу! Он может всё исправить. Впервые за долгое время безумие стало отступать, возвращая его уму ясность, и понимание своего же чудовищного, эгоистичного желания. Скольких он убил? Скольких обратил в чудовищ? Скольких он запытал до смерти тех, и отдал на съедение армии серых, кого называл друзьями когда-то?! Мидахану нужна была разрядка.

По пути из Кореи в Европу, они сбились с пути из-за шторма и вышли в открытое море. Их корабли в количестве четырёх долго бродили по морю, один раз сталкивались с флотом Ост-Индской Торговой Компании, пару раз натыкались на пиратов. Наконец, произошла судьбоносная встреча в море. То была флотилия из семи испанских кораблей, тяжелогрузов, как ни странном, под алыми парусами, со странным флагом. При столкновении, экипажи обоих процессий удивились увиденному: компания пацана и разбойников впервые столкнулась со сверхсильными, крайне живучими людоедами, а гули же впервые увидели армию мертвецов, разбойников и магов, которую они не могли съесть – вся их плоть была серой, пахнущей странно, современники назвали бы такой аромат «химическим», но, испанцы не были искусны и подкованы в таких областях. То был запах железа, запах пепла, гудрона и благовоний. Странные компании быстро сошлись. Начались переговоры и торговля. Со стороны магов выступили Боник, Мидахан и Хельк (некромант, маг-оружейник и поджигатель), со стороны гулей вперёд вышел Родригез, Курт и Фернандо (капитан Разящего, капитан экспедиционного отряда и первый кто коснулся обелиска соответственно). Они быстро нашли точки соприкосновения и смогли сработаться. Гули поедали тела, обгладывая их до костей, восстанавливали, снова поедали, а когда монеты стали кончаться, просто отдали кости сючженисту который создал из них серых. Серые заменили собой моряков, теперь гули праздно отдыхали на корабле, пользуясь дешёвой рабочей силой немёртвых. Те были идеальными исполнителями, ими движимо лишь желание насытиться и исполнить волю хозяина, а потому, они пришлись по душе гулям, испанцы нашли в умертвиях родственные души. В свою очередь, часть экзотических товаров, шелка и амуницию, команда магов обменяла на те самые монеты для эксперементов Мидахана (на самом деле для его матери), информацию о Европе, и положении дел в Новом свете, а так же за провизию и золото, которые гулям были вот вообще не нужны.

Корабли медленно скользили по волнам. Теперь их была дюжина, ещё два корабля вместе с командой пиратов (уже в виде нежити и гулей), присоединились к ним позже, на подходе к водам Испании. Судна набирали ход. В паруса дул попутный ветер. Мидахан поднял глаза на Родригеза – тот подошёл к нему, протянув бутылку из левой руки, а потом грохнувшись рядом. В правой у мужчины был зажат горшок со странным цветком, чьи веточки и лепестки порой жевал гуль. На вид Родригезу, если убрать бледность кожи, заострённые мелкие зубы, покрасневшие глаза, всбухшие вены и острые чёрные когти, было, наверное, лет тридцать. Он, в отличии от того же корейца, которому семнадцать-то только на днях стукнуло, был умудрённым опытом человеком, канкистадором, завоевателем, настоящим воином. Он был мудр и стар глазами, был добр, насколько то возможно для людоеда, и прозорлив. Пускай их дружба с мальчишкой строилась лишь на том, что они оба понимали свою противоестественную, отвратительную природу, инее могли друг друга ни съесть, ни убить, этим двоим было этого достаточно.

- Ты думаешь, он оживит мою мать? Ну, Лимот,- спросил вдруг Мидахан, отхлебнув из бутылки.

- Не знаю, миньо, я не знаю,- грустно сказал мужчина.

- Но вы ведь были созданы им! Вы дети божии, вы должны знать!- истерично и отчаянно запротестовал мальчишка.

- И что с того? Вон, чаек тоже создал Бог, но я от чего-то сомневаюсь, что им доступен промысел Господень , Чайка знай себе летит к берегу, а иное её и не заботит. Все мы созданы для чего-то, вот у нас есть своё предназначение, у тебя оно тоже есть, а в том ли оно, чтобы оживить твою мать, или не оживить – дьявол его знает! Даже боги ошибаются,- сказал он, меланхолично положив в рот кусочек растения.

- В смысле ошибаются?- удивился мальчишка.

- Вот ты слышал, что в Нью-Йорке недавно появилась статуя Лимота? Я вот слышал, местные маги те ещё психи, они возьми, да растащили её на куски. Чтобы посмотреть, сосбна, как она работает, понимаешь? И никакой кары им за это на голову не свалилось. Н,у вот что это, если не ошибка?

- А может, это часть его замысла, большого, сложного… я не знаю, может каждая часть несёт в себе какую-то силу?!- не сдавался пцан.

- Дьявол его знает, опять таки. Из того что я слышал – золото как золото, кирпич как кирпич.

- Но…- парень не успел договорить, боцман что-то зычно рявкнул мертвецам.

- Оставим беседу на потом. Мы подплывапем. Командуй своим гончим и капитанам быть в боевой готовности. Они первыми войдут в порт.

- Хорошо,- кивнул парень.

Швеция…

- Вы искали меня, лорд Хельгард?- спросил кузнец, неторопливо обернувшись. Он окинул мужчину презрительным взглядом, что не ускользнуло от Бригана. Толстяк лишь мерзко усмехнулся. Он знал себе цену, но что важнее, знал цену другим людям, вроде того же Готфрида, что сидел сейчас перед ним. Этот странный, но жутко талантливый мастер был в душе настоящим воином и праведником. Он ненавидел человеческие пороки, вроде пьянства, жадности, чеславия, чревоугодия, которыми часто грешил сам Бриганд последние пару лет, но, был он и человеком с поистине деловой хваткой. Стоит ли говорить, что за какой-то год, он стал самым богатым человеком в Эстермсунде, если забыть конечно, что состояние его составлял гигансткий цех, на котором по собственной инициативе, частично за идею (подумать только!), работали мастера и подмастерья разного пошиба, и изготавливали самые высококачественные изделия из всех возможных. Но славился здесь так же и новый металл, с голубым, холодным, как морские воды, отливом. Такой знакомый Лорду металл.

- Да, я искал. Это ведь вы производите тот чудесный металл?- заинтересовался он. Лорд Бриган Хельгарт был мужчиной средних лет, полноватый, добродушный, со светлыми, скорее русыми волосами, объемным пузом, мясистыми губами, носом картошкой, шикарной бородой и усами, широким же лбом и густыми бровями, под которыми скрывались хитрые бусинки глаз. С самого детства он грезил рыцарскими романами, великими завоеваниями и армией. В неё-то его и отдал отец, когда мальчишка был ещё совсем юн. Десять лет службы, а потом ещё пять, и вот уже как закаленный воин в боях, с трофеями и избранницей, что он забрал с собой после войны из одной из деревень по ту сторону залива. Имение его родителей разваливалось, оно буквально изживало свои последние дни. Отец его был староверцем, он верил в Титанию и Оберона, за что его, к сорока годам заболевшего астмой, отказались лечить целители Винланда. Вскоре он умер, как и его жена, с горя утопившаяся в пруду. Братьев и систёр у Бриганда не было, а потому, он стал управлять имением. Пришлось закопаться с головой в бюрократию. Он был слаб в этом, но, чтобы сохранить земли своего отца, которые страстно желала вернуть себе государство, он работал не покладая рук. Уже через каких-то три года, в возрасте 34 лет, он был одним из самых богатых владетелей своего региона, а в 36 стал самым богатым из всех. Он спонсировал армию в государстве и развитие инфраструктуры, со временем, полностью переключившись на сельское хозяйство в своих землях. У кого самые лучшие джороги? У кого самые плодородные поля? Кто и горы свернуть может, если захочет?! Здесь вам без труда ответят – Бриган Хельгарт. Было у этого мужчине, под сорок лет, три дочери и один сын, который сейчас жил на попечении у родителей. Любили этого добродушного, на вид, толстяка многие. Даже его враги, откровенно призиравшие мягкотелость Бриганда, порой признавались в симпатии, а знающие люди, что видели змея, скрывающегося под слоями жира, уважали его хватку и изворотливость. Не так давно, примерно уже пол года как, сыну Хельгарта старшего стали сниться сны о том, как он, на коне, в отливающих синем доспехах, скачет во главе войска. Мальчимк перестал есть, спать, пропускал наставления учителей, был даже пару раз высечен, но, ничего не помогало. Мальчик был буквально одержим мифическим доспехом, что былор не свойственно для него. И, какое совпадении, такой металл и мастер, что может сделать доспех, нашлись! Как жаль, что старый Лорд не верил в совпадения.

- Чего же вы хотите?- надменно поинтересовался кузнец.

- Вы сами наверное знаете, дорогой мой человек. Видите ли, моего дорогого сына вот уже долгие месяцы мучают кошмары и прекрасные сны, где он, в сверкающем доспехе, на вороном коне, скачет на орды монстров, что не могу ранить его. Ведь доспех, понимаете ли, сделан из чудодейственного металла, ах, прям как ваш, и его нельзя пробить вашими, точнее, монстров, когтями. А потому, я пришёл сюда, чтобы заполучить вашу, не ваших подмастерий или кого-то ещё, а именно вашу, фирменную работу – доспех в полный рост, латы, достоянные моего Эдмуна. Чего вы хотите? Заметьте, будьте осмотрительны в цене и пожеланиях.

- Вы знаете, чего я хочу,- загадочно улыбнулся. Он вдруг отвлёкся от работы, и крикнул пареньку 16 лет, чтобы его кто-нибудь подменил. Сам кузнец встал, и величественно подошёл к лорду,- Как на счёт вступить в долю?

- В долю?- по-настоящему удивился лорд.

- Да, в долю. Помочь мне развить предприятие, выпускать изделия из металла, которого не видел свет. Гибче, легче, прочнее! Вы понимаете, какие перспективы могут открыться перед вами? От вас, всего-то и нужно, что дать людей и деньги на добычу, переработку и подготовку материала, расходы на изготовления изделий я и сам покрыть могу без труда. Ну так как.

- Знаете… крайне неожиданное предложение, признаюсь честно. Как на счёт обсудить всё в более предрасполагающей к беседе обстановке? Люмьер, принеси нам из брички ту бутыль, что я подготовил для беседы с лордом Хэнмурдом. Да-да, ту саму, не волнуйся. Что?.. Что передать?.. Морда у него треснет от распития такой медовухи, вот что ему передай!

Где-то в Великобритании…

- Какого хрена?!- металлическое зеркальце в руках Джека показывало его физиономию. Нет, она не была уродливой, точнее уродливей, чем была раньше, но, кое-что изменилось. Во-первых, его уши – они заострились. Во-вторых, его волосы посветлели, нет, это была не седина или что-то подобное, седина вообще исчезла, нет, просто его волосы из жгуче чёрных, стали скорее каштанового, или медного, с алым отливом, оттенка. В-третьих, он внезапно почувствовал себя легче, будто помолодел на десяток лет.

- Ну, ты эльф, поздравляю!- ксило улыбнулся, и виновато, стараясь подбодрить, проговорил Фауст. Его уши так же стали острее, теперь юноша был платиновым блондином, пускай и коротко подстриженным.

- Хорошо-хорошо… вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох,- успокаивал себя Джек. Он мрачно погладел на своего работодателя,- Хорошо. Какого хрена я эльф, позволь узнать?

- Ну, эм, примерно вот таково!..- попытался пошутить Фауст, показав руками размер хрена, но, чутко уловив чувства Джека, в тоже время ловя лицом бутылку, он замахал руками, как бы показывая, что больше не будет глупо шутить. Он неловко засмеялся, леча свои порезы,- Ладно, ладно тебе! Ты работаешь на меня, и, в общем, мой босс, она очень добрая, хотя и своеобразная, решила и тебя, и меня, и всех остальных отблагодарить!

- Это лечится?- аккуратно поинтересовался моряк.

- Лечится?.. Ты что, совсем с дуба рухнул?! Это же дар тебе от высших сил! Ты теперь стареешь в три раза медленнее обычных смертных! Теперь ты почти вечно молод, ты красив, у тебя крутые уши и волосы!.. Нет, конечно, есть побочные эффекты, скажем, разные мелкие девочки при твоём появлении начинают визжать от восторга и бросаются на тебя в объятиях, не знаю, почему-то многим малентким девчатам очень нравится этот облик, но в остальном, всё в норме!- закончил Фауст.

- Насколько маленьки девочки!- резко заинтересовался джек.

- Ну, скажем, лет до 16, но… стоп, а тебе зачем?

- Да так, просто интересуюсь! Знаешь, а мне очень нравится этот мой новый облик. Я ж теперь чёртов франт! Возьми, да повяжи на меня бант – и всё, я дворянин! Только щетину сбрить надо, да пузо куда спрятать, а так всё просто идеально! Ну, бывай!- весело сказал моря и быстро ушёл, не обратив внимание на взволнованный, осторожный взгляд аватара тому в спину.

Быстрым шагом он сошёл с главной улицы и зашагал в сторону даунтауна, набирая скорость. Джек давно присмотрел этот дом, наблюдал, как мать выводит дочку на прогулку, замерял время ухода и прихода родителей, говорил с гувернаткой и прислугой дома, втирался к ним в доверие, да вот только девочка вряд ли бы пошла с пропитым, срашным моряком. А теперь… подойдя к ограде дома, и сверившись с небольшими пометками мелом на брусчатке, оставленным им же, только подкрепил свою уверенность – тень касалась большой черты, что говорило о том, что матери девочки не будет ещё коло двух часов. Он усмехнулся. Осторожно открыв калитку, такую скрипучую и тяжёлую, он зашагал в сторону заднего двора особняка. Улыбнувшись дворецкому и отсалютовав тому, он предупредил, что, наконец, хочет наладить контакт с девочкой, а потому, уверил всех, чтобы те ему не мешали.

Шаг. Шаг. Шаг. По лбу стекла бисеренка пота. Шаг. Шаг. Шаг. Его руки вспотели, а потому, он переложил кулёк с конфетами, купленный в кондитерской лавке не так давно, за пазуху. Шаг. Шаг. Шаг. Его взору открылся небольшой садик. На изумрудной траве, под сенью вяза, скрывшись от июльского солнца, сидела миниатюрная куколка. Мужчина протёр гала. Она аккуратно возила тряпичную куклу по земле, что-то про себя проговаривая. Мужчина неувернно улыбнулся, и прокашлялся.

- Привет, Нэнси!- весело, через силу, выдаивл он из себя. Девочка подняла на него взгляд В начале в нём была настороженность, потом сменившаяся спокойствием, радостью и заинтересованностью. Она улыбнулась мужчине, отложив куклу в сторону, и деловито отряхивая платьишко.

- Здравствуйте, мистер. А откуда вы знаете моё имя?

- Твоя мама сказала. Она попросила меня проведать тебя. Ты не против, если я сяду рядом с тобой? У меня даже гостинцы для тебя есть!- сказал он, и облизнул пересохшие губы.

- О, конечно!- сказала девочка, и подвинулась в сторону, освободив место у узловатых корней дерева. Мужчина громко осел под вязом, дав девочке конфеты, и став слушать ещё весёлое щебетание. Он смотрел на нестранным взглядом. Медленно подняв руку, с раскрытой ладонью, он положил её на голову девочки. Одно неловкое движение. Второе, он начал гладить её. По зекам мужчины потекли слёзы, а губы растянулись в тёплой улыбке. Девочка удивлённо посмотрела на моряка,- От чего вы плачете, мистер?

- О, не обращай внимание, старику просто что-то в глаза попало,- сказал он, приобняв девочку. Он не видел дочь вот уже десять лет. Мать не разрешала им общаться, и постепенно, малютка стала смотреть на мужчину волком. А сейчас…- Спасибо, спасибо, спасибо!- тихо шептал он про себя.

Перед Шелем стояла не та, которую он привык видеть все эти годы, хотя он видел её всего лишь шесть раз за эти четыре года. Сейчас стояла не та Белка, которую он привык видеть и которую более менее знал, не та девушка, что стояла с хвостиком волос и в крестьянской одежде, не тот мальчик, за которого он принял её в первый раз. Она стала другой, сейчас она была богатой, одной из самых богатых людей мира, даже внешне она было похожа на китайскую аристократку, даже тем же поведением. Было неприятно, очень неприятно, что она изменилась. Эх, а ведь было как будто так недавно, что я её встрелил. Как же быстро летит время, особенно для Богов. Зато Белка сейчас хотя бы счастлива, по крайней мере она думает, что делает мир лучше.

- Ну что же, вот тебе твоё следующее задание на год, - безэмоциональным голосом сказал Шель, говоря это преклонившей колено Белке.

*где-то в саду загородного поместья Фауста*
Девушка, уже порядком заждавшись, сидела с небольшим томиком и меланхолично листала страницы, временами движением тонкой изящной ножки, едва выглядывающей из-под лёгкого платья, нажимая на педаль, приводящую в движение простенький механизм, в очередной раз перевернувший массивные песочные часы на столе. Богиня откровенно скучала, пока глаза не остановились на только что возникшей записи в книге. Лёгкая улыбка тронула е губы, и ровно через минуту по дорожке послышались шаги, знаменуя приближение её аватара.
- Рада тебя видеть, Фауст, - радостно поприветствовала своего протеже в этом потоке реальности Кирна, и продемонстрировала ему ту новую запись - У меня есть небольшое задание для тебя...
Дальнейшее от посторонних ушей скрыла воля богини, негромко объяснявшей суть поручения аватару.
Разговор прервал едва слышный бой часов, и возникшие за столиком чайный сервиз и ароматно пахнущий чай, уже стынущий в кружках. Некоторое время царила тишина, прерываемая только звоном сервиза и шелестом песка в песочных часах, после чего богиня и аватар переместились на небольшую скамейку, где Кирна неожиданно улыбнулась,

Златовласая Лилит, гордая дочь эмира Арвей-Кхана, прекраснейшая из женщин Ближнего Востока, за чью благосклонность сражались достойнейшие из мужчин, униженно стояла пред Асмодеем на коленях. Она рыдала.