Враг из Черных Песков | ходы игроков | Вступление. Гробница

Видя упорство мужчины, мисс Адлер решила, что тоже не отсупит. Стоя вплотную к нему, она начала сверлить его своим пытливым зелёным взглядом.
- Уважаемый виконт Морпетский, не поймите меня неправильно. Археология предполагает те занятия, которыми не занимается ни одна благопристойная леди. Я сюда приехала не изображать из себя таковую, а работать. Поэтому прошу Вас, позвольте мне туда забраться. Если оттуда мы достанем нечто ценное, то я не хочу доверять это ни какому-то мальчишке, ни уж тем более использовать для этого багор. Если же я ошибусь и это окажется чем-то бесполезным, то честно признаю свою ошибку и пообещаю Вам, что весь завтрашний день буду являться образцом приличия и благоразумия.
Услышав голос профессора, сделала пару шагов назад и примирительно улыбнулась.
- Давайте не будем ссориться из-за этого. Поверьте, господину Питри на слово.

— Взгляните сюда, мистер Питри, — Чарльз сделал шаг в сторону, надеясь, что мисс Адлер окажется особой не настолько, хм, эксцентричной, чтобы немедленно наброситься на находку, закрыв руководителю экспедиции обзор своими... прелестями.

Сэр Флиндерс сделал несколько шагов вперед, оказавшись таким в десяти футах от стены и штольни, которая в этой стене была прорублена.
- Ах вот оно что, - спокойно произнес он оглядывая проход, - Но зачем вам понадобилось туда залезать, мисс Адлер?
Девушка коротко рассказала о странном предмете, который они с виконтом заметили в конце штольни. Питри внимательно ее выслушал, затем подошел вплотную и заглянул в проход, подсветив себе фонарем.
- да, похоже вы правы, мисс Адлер, там и правда что-то есть, сказал он, не прекращая наблюдения. Звук его голоса, направленный в штольню, казался глухим и неестественным. Затем он выпрямился и скептически осмотрел Ирэн.
- Вы рискуете застрять, юная леди. А у нас с собой нет ничего, что могло бы освободить вас. А ведь то, что вы застрянете - это еще не самое страшное. Штольня оканчивается тупиком - тоесть, вы своим же телом можете перекрыть себе доступ воздуха. Не хочу вас пугать, но смерть от удушья - не тот конец, которого я бы желал своей коллеге и подопечной.
Флиндерс выдержал небольшую паузу, во время которой снова осмотрел проем, а затем - фигуру Ирэн.
Неизвестно, что убедило Питри - сравнение размеров прохода и силуэта девушки, или же искра азарта в ее глазах, которая не менее часто согревала и его душу, но в смущении опустив взгляд и машинально погладив бороду, археолог произнес:

- Подобное, конечно, совершенно не подобает делать юной леди, к тому же в присутствии такого количества мужчин... Но мы с вами не в Англии, Египет, равно как и профессия археолога, накладывают свои отпечатки. Обещайте мне, что оудете двигаться предельно осторожно и при малейшем намеке га опасность сразу же сообщите нам. Не поддавайтесь панике и не делайте поспешных действий. Если чувствуете, что тоннель слишком узок - не усердствуйте.
С этими словами он на шаг отошел от стены.
- Мистер Кингсфорд! Я думаю ваш опыт путешественника может здесь оказаться как нельзя кстати. Осмотрите проход и выдайте свое суждение о поводу плана мисс Адлер.
Затем ученый обернулся к Ирэн.
- И еще одно - обещайте, что не будете хвастать этой историей по возвращению домой. Боюсь там, реакция будет.. хм... несколько иной.
- Мистер Питри, я хотел бы у вас попросить прочитать для меня эту фреску.
Флиндерс не сразу отреагировал на голос мистера Эсэка, видимо будучи поглощен неожиданным инцидентом вокруг штольни. Проследив за жестом Тобиаса, указывающим на одну из женских фигур (третью после фараона и хемер-урт), затем сощурился и принялся водить пальцем вдоль надписи.

Знак в конце означает, что это женское имя. Впереди - знак Атона перед камышовой веткой. Дальше видимо следует имя... Мак. Если предположить, что здесь нарушен порядок написания, то имя должно звучать приблизительно так: "Мак-и-Атон".

С решениями руководителя группы Чарльз спорить, конечно, не собирался, но азарт, переходящий в опрометчивость, со стороны людей науки его, надо признаться, порядком смущал.

— Всё-таки, почему бы нам не воспользоваться более безопасным способом? — предпринял виконт последнюю попытку воззвать к рассудку коллег. — Багор может поцарапать предмет, но почему бы не поддеть его на обычную лопату на длинной ручке? Штольня ведь совсем неглубокая, около двух ярдов.

- Увы, лопаты у нас с собой так же нет, - покачал головой Питри, - к тому же, риск повредить предмет лопатой не меньше, чем багром. К тому же, если бы среди нас нашелся хотя бы один мужчина, сложением такой же или стройнее, чем мисс Адлер, я бы не задумываясь отправил его. Впрочем, я хочу дождаться вердикта мистера Кингсфорта.

От слов мистера Питри Ирэн буквально расцвела.
- Спасибо, профессор.
Загибая пальцы на правой руке, деловито начала перечислять:
- Итак, в Англии никому на рассказывать, вести себя как можно осторожнее, не поддаваться панике и.. не умереть от удушья. Обещаю!
Улыбнулась профессору. Хоть кто-то её поддерживал. Приятно. Но тут виконт опять принялся за своё. Мисс Адлер начинала злиться.
- Вам знакома физика? Элементарный закон рычага. Этот предмет, судя по размеру, наверняка имеет не очень большой, но достаточный вес. Если Вы попытаетесь подцепить его лопатой, приподнять и вытащить, то у вас это вряд ли получится. Во-первых в отверстие влезут руки только одного человека, во-вторых так как у нас нет лопаты с ручкой длиной в человеческий рост, и придётся брать обычную, то руки придётся вытягивать. В таком положении вряд ли у кого-то хватит сил, чтобы достать что-либо с того конца штольни. А если Вы собираетесь предложить подцепить предмет лопатой и протащить его по полу, то это опасно потому что поверхность неровная и он легко может разбиться. Тем более может оказаться, что эта вещь хрупкая и ветхая. Поэтому, в данном случае безопасным будет именно самим вытащить её.
Развернувшись к профессору, Адлер победно улыбнулась и в её глазах он мог увидеть неописуемый восторг от того, что ей предстоит сделать.
- Мистер Питри, вы же знаете, что если бы тут был хоть кто-то, кто подходил бы более, я бы всё равно нашла повод, чтобы пробраться туда первой.
Сопротивление, которое оказывал виконт, лишь раззадорило Ирэн. И если до этого присутствовали боязливость и некоторые сомнения относительно того стоит туда лезть или нет, то сейчас они окончательно испарились. Желание достать этот таинственный предмет взяло верх над всеми остальными эмоциями и чувствами. И сейчас существовал лишь один-единственный способ избавиться от него. Нетерпеливо поглядывая на отверстие в стене, встала рядом с профессором в ожидании мистера Кингсфорда.

- Откровенно говоря, - вмешался в разговор Лоуренс, как можно незаметнее бросив оценивающий взгляд на фигуру мисс Адлер, - залезть туда вы можете, но действовать, как говорит мистер Питри, надо очень осторожно.
Я бы рекомендовал вытянуть обе руки вперед - так вероятность застрять будет наименьшая.
Виконт, я, честно, говоря, не понимаю, что вы так сокрушаетесь. Мы не в Гайд-парке, и все понимаем, ради чего мисс Адлер собирается проникнуть в эту нишу. Здесь не может быть никакого подтекста, и никто из присутствующих не собирается об этом распространяться. Не обижайтесь, но, хотя ваш порыв понятен, по-моему, все эти слова совершенно лишние.

Глен Грант наблюдал за происходящим стоя у своей камеры. Собственно он посчитал лишним вмешиваться в разговор более опытных в таких делах людей, да и нарушать естественное течение событий ему не хотелось. В конце концов, этот предмет может быть еще одной достаточно хорошо сохранившейся находкой, фотография которой может украсить его статью.

Одобрение Кингсфорда прибавило Ирэн энтузиазма. теперь, задуманное предприятие казалось ей не более опасным, чем прогулка по Кенсингтонским садам. При этом, сам роцесс вышел гораздо менее изящным, чем мисс Адлер того бы хотелось. Вход в штольню располагался достаточно высоко, потому чтобы самостоятельно забраться в него пришлось сначала просунуть внутрь голову и плечи, опереться на локти и одними руками начать втягивать себя внутрь. К несчастью, большинство мужчин, видимо, сочли неприличным помогать леди в такой ситуации (что неудивительно, ибо им пришлось бы поддерживать Ирэн за талию и бедра).
Сначала все шло хорошо - девушка продвинулась почти на четыре фута, не ощущая ни малейшего дискомфорта. Единственным неприятным моментом была почти полная темнота - фонаря с собой девушке взять не дали. Когда она уже почти полностью скрылась в штольне, на секунду показалось, что плечи ее слегка трутся о стенки. Протянув руку Ирэн постаралась нащупать предмет, который по ее расчетам должен был быть уже в пределах досягаемости. Увы, ладонь нащупала только обломки песчаника.
"Нужно продвинуться еще немного вперед", - решила Ирэн. Плечи уже ощутимо царапались о края штольни. Вытянув руки вперед, словно ныряя, Ирэн ужом поползла вперед. движение это, казалось, длится бесконечно...
но неожиданно, ладони ее, до того ощущавшие только шершавую поверхность скалы, натолкнулись на что-то продолговатое, округлое и удивительно гладкое. Ощупав находку, Ирэн убедилась, что в руках ее - небольшая статуэтка.
- Я держу ее! - крикнула девушка, чтобы успокоить коллег, затем глубоко вздохнула, стараясь успокоить учащенно бьющееся сердце, и начала движение назад.
Вот здесь и начались неприятности. Поза в которой находилась ирэн оказалась совершенно неудобной для того чтобы пятиться, а сменить ее не было решительно никакой возможности. Ирэн попробовала помочь себе ногами, но коленки и стопы лишь бесполезно скользили по каменной крошке.
В голове тут же отчетливо вспыли слова профессора об удушье и тут же начало казаться, что воздух с трудом входит в легкие, а воздух становится спертым и тяжелым.
"Спокойно, Адлер", - одернула себя девушка, - "Вспомни, что тебе говорили. Главное не паниковать. Я как-то сюда залезла, значит, смогу и вылезти. нужно успокоится. Ближе к выходу тоннель был шире. Нужно просто немного продвинуться назад, а дальше все будет очень легко".
С увилием вытолкнув весь воздух из груди и сжавшись до боли в мышцах, Ирэн снова подалась назад. Первые мгновения казалось, что все усилия напрасны, но затем вдруг, словно какая-то сил толкнула ее назад. Разом преодолев почти фут, девушка оказалась в более широкой части. Дальнейшее движение трудностей не составило, и уж через пару минут она стояла на полу Погребальной камеры, пытаясь унять бешенно колотившееся сердце и сдержать подступивший к горлу комок.
В одном она была уверенна точно - в следующий раз Ирэн Адлер трижды подумает перд тем как согласится на такое предприятие.
Не обращая внимание на оллег, Ирэн посмотрела на свой трофей. В ее руках была статуэтка, ушабти, прекрасно сохранившаяся. Легкая, видимо деревянная, покрытая черным лаком и почти н тронутая временем.

Упираться далее Чарльз был не намерен — сам-то бы он, конечно, ни за что не позволил мисс Адлер лезть в узкую нору, в которой можно действительно банально задохнуться, но приказывать этим людям он не мог, а переубеждать их, похоже, было делом пустым.

До сегодняшнего вечера Чарльз полагал археологов людьми рассудительными и неторопливыми, что, как он думал, должно было быть вызвано характером их рода занятий и изучаемым предметом: все эти тщательные просеивания грунта и скрупулёзные зарисовки древних барельефов должны были, по мнению виконта, формировать именно такой тип личности. Внезапно же оказалось, что не одна лишь юная мисс Адлер, но и почтенный мистер Питри азартом своим напоминают скорее гусаров с колодой карт за ломбардным столом. Дьявол с ним, с непотребством, но неужели и вправду стоит идти на такой риск ради того, чтобы извлечь предмет днём раньше?

И тем удивительней было видеть журналиста, который, как бы уравновешивая азарт археологов, проявлял несвойственное людям его профессии спокойствие.

— Я надеюсь, что вы знаете, что делаете, — бросил виконт, пожал плечами и отошёл в сторону, с напускным безразличием наблюдая за происходящим. Залезла мисс Адлер в нору, подтянувшись на локтях (хорошенькая гимнастика!), скрылась наполовину в штольне, оставив обтянутые штанами ножки торчать наружу (Чарльз и не подумал отворачиваться, ещё чего), затем и туфли скрылись в темноте норы. Участники экспедиции замерли в напряжённом ожидании. Глухо раздалось из норы «Я держу её!», и снова установилась тишина, нарушаемая лишь тихим шуршанием — мисс Адлер, видимо, скребла туфлями по песчанику, отчаянно пытаясь высвободиться из каменных тисков. Чарльз искренне надеялся, что вид ему удалось сохранить бесстрастный, но внутри всё захолодело, и подумалось вдруг — какая глупая смерть может выйти, а страшная какая! В этот период в Европе как раз получила распространение и в некотором смысле вошла в моду фобия погребения заживо — ею страдали такие люди, как Уилки Коллинз (покойный уже, кстати) и Альфред Нобель, который, как и многие другие, даже разработал особую машину для оповещения родственников из гроба и подачи в гроб кислорода на случай своего пробуждения. Признаться, и молодой виконт сам с содроганием подумывал о том, как это — лежать в тесном гробу, заваленный добрым десятком футов земли сверху, и от таких мыслей Чарльзу становилось весьма не по себе. И тут — мисс Адлер сама себя погребла, и всё по глупости и упрямости своей, да-да! Вот уж мистеру Гранту сенсация будет!

Чарльз снова заложил руки за спину и сильно сцепил пальцы, неподвижным взглядом уставившись на чёрную дыру входа в штольню. Но тут показались из отверстия выпачканные в пыли подошвы туфель мисс Адлер, и тут уж не удержался виконт и выдохнул с облегчением. К тому моменту, как упрямая леди окончательно вылезла из норы, виконт уже успел и Господа Бога возблагодарить, и расцепить руки, и устыдиться своего волнения тоже. И только теперь позволил себе сменить застывшее на лице (по крайней мере, в представлении самого виконта) безразличное выражение.

— Поздравляю с успешным возвращением, — с улыбкой поприветствовал Чарльз вернувшуюся из норы с добычей мисс Адлер.

Когда мисс Адлер вылезла, Глен подошел поближе, чтобы получше рассмотреть ее находку.
- Мисс Адлер, с вами все в порядке, вы не ушиблись? - спросил он приближаясь. Видимых ушибов на ней не было, хотя при таком освещении не грех и не заметить. В любом случае вопрос был задан больше для соблюдения этикета.
Окинув взглядом статуэтку в руках у девушки, и решив, что спрашивать о ее назначении пока рано, он взял стоящий на полу фонарь и посветил ним в лаз, из которого только что вылезла Ирен, пытаясь рассмотреть есть ли там еще что нибудь.
- А скажите, мог ли этот лаз предназначаться только для этой статуэтки, или она попала туда совершенно случайно, - спросил он археологов не обращаясь ни к кому конкретно. - И для чего вообще могла предназначаться такая ниша?

- Ох, господа, в следующий раз я трижды подумаю, прежде чем согласиться на подобное..
Рассмеялась. Какое же облегчение!
- Спасибо.
Улыбнулась виконту, искренне надеясь, что он не обиделся.
- Со мной всё отлично, кажется даже не поцарапалась.
Присев на корточки, поближе к фонарю, начала рассматривать свою добычу. Деревянная фигурка, достаточно лёгкая. Слой чёрного лака и нахождение в штольне защитили её от разрушения, так что она была практически в идеальном состоянии. Нельзя сказать, что ушабти была редкой находкой, скорее наоборот, такие фигурки можно часто найти в усыпальницах, ровно как и скарабеев. Но в этой фигурке всё было не так...
- Профессор, вы должны на это взглянуть. Насколько я знаю, ушабти можно найти практически в каждой усыпальнице.. но обычно они изображаются в виде человека со скрещенными на груди руками. А тут фигурка.. вооружена. Да ещё и к тому же у неё голова Анубиса...
Вспоминая, что на ушабти обычно есть надписи, указывающие какую работу они должны выполнять за своего умершего хозяина в загробном мире, начала вертеть фигурку, пытаясь найти какую-нибудь надпись. В принципе, на ней могла быть и цитата из Книги Мёртвых, это довольно частое явление. Если повезёт, может тут есть иероглифы, указывающие кому именно принадлежит этот "работник".
- Кстати, я никак не пойму почему она не тронута. Если это ушабти фараона, то это лишь один из сотни экземпляров. Вполне вероятно, что то отверстие и предназначалось для "складирования слуг". Но тогда.. где остальные?
Повернув голову в сторону штольни, невольно вспомнила то давящее ощущение, которое испытала, оказавшись внутри. Как руки скребли по песчанику, известняку.. а потом как кожа ощутила гладкость и прохладу.. И тут..
По спине пробежал холодок.
Гладкость?! После того, как помещения были затоплены? Хоть погребальная камера и не стала жертвой известняка, но сырость-то должна была как-то отразиться на состоянии фигурки! Дерево должно было сгнить за столько лет! Да если даже предположить, что оно пережило воздействие влаги благодаря покрытию, то почему хотя бы частично не потеряло форму? Могло быть только одно объяснение.
Ирэн запрокинула голову и разочарованно застонала.
- Ооо.. боюсь, я всё-таки напрасно туда лазила. Похоже, эта фигурка тут появилась незадолго до нас..

- Все не так просто, милая мисс Адлер, - Питри задумчиво рассматривал статуэтку, - Вы все правильно говорите, но ушабти могли быть не только слугами, но и малыми изображениями богов, которые выступают охранниками и проводниками умершего в Дуате - загробном мире. Дайте-ка взглянуть...
Бережно приняв статуэтку из рук Ирэн, ученый осмотрел ее со всех сторон, медленно поворачивая.
- Я поражен. Прекрасно сохранившийся экземпляр. Куда лучше, чем все остальное здесь... Возможно, вы правы, мисс Адлер, и его принесли сюда недавно. Но зачем? Это очевидно не подделка. Но, что более странно - это единственное изображение Анубиса, да и вообще какого-либо бога кроме Атона, которое мы нашли в Амарне.
В этот момент он перевернул статуэтку вверх подошвой. Ирэн увидела несколько рядов иероглифов выбитых на обратной стороне основания статуэтки. Питри углубился в изучение, быстро достав из кармана сумки небольшую лупу.
- Вот! - произнес он победно, - вот оно! Пока разобрать общий смысл невозможно, но это имя я узнаю: "Враг из Ахет-Атона". Кто бы не принес сюда эту статуэтку, он был противником фараона. Впрочем, это могло быть сделано уже после смерти - статуэтка несомненно принадлежит к Новому царству, и в ней уже очевидны натуралистические влияния Амарнского искусства. Возможно даже, что ее изготовили здесь, в Ахет-Атоне - в тайне от властей и жречества Атона.
Питри передал статуэтку стоящему рядом виконту, видимо, приглашая полюбоваться тонкой работой. Ирэн же, с удивлением обнаружила, что едва слушала профессора. Ее разум был занят воспоминаниями - теперь, когда она немного успокоилась, в памяти начали всплывать детали ее похода за ушабти. Больше всего, ее волновало одно. Когда Ирэн застряла, за мгновение до того, как невероятным усилием ей удалось освободится, девушка почувствовала, что от статуэтки исходит странное, почти обжигающее тепло.
"Нет, это определенно нервное расстройство. Современная наука уже зафиксировала немало случаев, когда в состоянии крайних нервных потрясений, с человеческим телом происходят удивительные, необъяснимые вещи".
Успокоив себя таким образом, Ирэн взглянула на руку, в которой держала статуэтку. На внутренней стороне перчатки появилась темная продолговатая полоса.

Чарльз бережно принял статуэтку из рук мистера Питри и, осторожно держа находку обеими руками, принялся разглядывать фигурку.

Да, таких древних вещей ему в руках держать ещё не приходилось. Гордостью коллекции украшений его доброй матушки была древнегреческая камея с профилем неизвестной женщины, которую матушка носила как брошь, и Чарльза с детства поражала и восхищала неведомая история, стоявшая за этим украшением, — кто была та женщина, которую изобразил древний резчик, для кого украшение было изготовлено, и через сколько рук оно прошло прежде чем очутиться в восемнадцатом веке в руках его пра-прадеда по материнской линии, Генри Диллона, виконта Диллонского и Костелло-Гэллинского.

Эта же статуэтка была мало того что древнее камеи на тысячелетия, но и история её была куда проще и, можно сказать, благороднее: не меняла хозяев, не перепродавалась с торгов, а, будучи когда-то оставленной в нише, пролежала там тысячи лет и пролежала бы ещё пять тысяч, если бы не мистер Питри и мисс Адлер (и всё-таки это было глупо). И вот, я третий человек за три тысячи лет, кто касается этой лакированной поверхности, проводит пальцем по этому тонкому посоху. Невероятное ощущение, совершенно поразительное.

Чёрная фигура с посохом и собачьей головой. Анубис, брошенный врагами фараона-отступника в его погребальную камеру подобно последней насмешке — смотри, мы победили! Саркофаг твой разбит на осколки, мумия перезахоронена или выпотрошена и выброшена. И фигурку Анубиса, бога смерти, ему в гробницу — смотри, мол, отступник, кто тебя там дожидается. Впрочем, мне не стоит пытаться воспроизводить образ мыслей древних, всё-таки я не египтолог и наверняка несу чушь.

— Поразительно, — кивнул виконт и передал статуэтку Лоуренсу, чтобы тот тоже мог рассмотреть её во всех подробностях.

Тем временем Тобиас, чьи мысли все еще обращались вокруг загадочной принцессы Мак-и-Атон, машинально перебирал в пальцах найденный им черепок. неожиданно для себя, когда мисс Адлер продемонстрировала свою находку, он чуть сильнее сжал его в пальцах и небольшой верхний слой со скорее ощутимым, нежели слышимым шуршанием отошел, осыпавшись мелкой крошкой. испугавшись, что повредил находку, Тобиас быстро осмотрел черепок.
Случайность оказалась скорее счастливой - теперь Эсэк без труда определил, что держит в руках. Это был фрагмент черепной кости, точнее - лба и надбровной дуги. А странный вырез был ни чем иным, как фрагментом глазницы. но ни это было примечательным - в сравнительно гладкой на ощупь поверхности явственно ощущались углубления. Осмотрев их внимательнее, Тобиас пришел к выводу, что это фрагмент иероглифа. Несчастный видимо был умерщвлен, чтобы присоединиться к посмертному кортежу фараона. Видимо, колодец все-таки служил местом захоронения - но затопление гробницы, похоже, уничтожило останки большинства несчастных похороненных там.

Когда мисс Адлер, двинувшись назад, замерла, сердце у Кингсфорда ёкнуло. Все-таки, именно его голос оказался решающим, и видимо, ему пришлось бы что-то делать, чтобы извлечь ее на свет.
Лоуренс решил, что если жизни археолога будет угрожать опасность, приличиями придется пренебречь, и уже, скрепя сердце, прикидывал, за что ее лучше вытягивать - за ноги или (тут он представил гримасу виконта, полную отвращения) за бедра.

Но мисс Адлер справилась сама, чему он был несказанно рад, и поздравил ее словами:
- Побеждает отважный*, мисс Адлер! - и принял из рук Говарда находку.

Воинственный вид Анубиса поднял его настроение. Да и вообще, Лоуренс, все-таки, был дилетантом, а не профессиональным археологом, и хотя старался, как мог, принять ценность всех этих рисунков и черепков, считал (возможно, тут сказывалось его военное прошлое), что находка - это что-то такое, что можно унести с собой и не стыдно показать.

Статуэтка подходила под это определение прекрасно. Лоуренс разглядывал ее, слушая ученые замечания коллег.

При осмотре статуэтки, неожиданно отчетливо вспомнились строки из статьи о древнеегипетской религии, одной из тех, которые Лоуернс читал по дороге в Египет.
"Анубис - один из древнейших богов египта, первые упоминания о котором встречаются еще во времена I-II династии. Мог быть изображен в виде черного шакала, дикой собаки Саб, человека с головой шакала или египетского волка. В древнейшие времена считался владыкой царства мертвых, в последствии, с усилением культа Осириса, стал проводником душ Умерших в Дуат - загробном мире египтян. Присвоение ему такой роли происходит одновременно с появлением мифа о Дуате - подземном царстве мертвых. Считается, что Анубис ведет души на суд осириса, где выкладывает их сердца на особые весы, которые измеряют добро и зло, совершенное человеком."
"Проводник и судья", - подумалось Кингсфорду, - "Вершитель судеб, определяющий, обретет ли умерший вечную жизнь или же душа его будет сожрана богами подземного мира..."

Пока статуэтку изучали коллеги, наконец отряхнулась и подошла к мистеру Кингсфорду и с улыбкой, смешанной какой-то невероятной нежностью посмотрела на Анубиса.. Что же произошло, раз ушабти положили сюда враги Атона.. Фараон, что же ты такого сделал при жизни, что боялся предстать перед Осирисом и богами-судьями?
Сняла перчатку и попыталась оттереть большим пальцем чёрную полосу с мягкой кожи, после чего посмотрела на ладонь: нет ли на ней чего.
- Господа, я кажется знаю зачем ушабти сюда положили. Наш фараон-еретик при жизни совершил нечто такое, что заставило его бояться смерти. Даже не самой смерти, а суда в Великом Дворе Двух Истин. Он боялся предстать перед Осирисом и его богами. А наш Анубис должен был положить на чашу весов его сердце и определить чего в нём больше: зла или добра. Фараон прекрасно знал ответ.. Вполне вероятно, что фигурку положили сюда, чтобы она "помогла" умершему отправиться к Амат... Кстати, мистер Питри, а почему нашего фараона называют еретиком?

Попытка оттереть темную полосу с ткани перчатки не увенчалась успехом. Более того, на ощупь ткань перчатки под отметиной стала грубой, жесткой, словно к ней приложили раскаленный железный прут. Продлись такое воздействие несколько дольше, перчатка бы затлела.
Сэр Флиндерс не сразу ответил на вопрос Ирэн, в задумчивости несколько раз проведя пальцами по бороде.
- Точный ответ на этот вопрос раскрыл бы главную загадку Эль-Амарны, мисс Адлер. К сожалению, у меня его нет. Все, что мы можем предположить сейчас, основывается на тех незначительных находках, которые нам удалось сделать. Все наши поиски дали нам множество находок, но среди них не было ни одного изображения традиционных египетских богов. Вот например - он оглянулся, нашел взглядом аккуратно сложенные археологами при описи осколки ушабти, подошел к ним и извлек более-менее целую.
- Смотрите - показал он на полосу иероглифов идущую по корпусу фигурки, - Это заклинание, которым снабжалась каждая такая статуэтка. Текст заклинания не менялся со времен Среднего Царства. Я не берусь сейчас дословно перевести эту надпись, но отличие очевидно - традиционное заклинание начиналось с обращения к Осирису, здесь же имени бога мертвых нет - зато есть символ Атона.
Фараон-еретик совершил немыслимый, даже в современных масштабах переворот - он заменил исконную египетскую религию новой, принципиально иной!
Питри замолчал, затем вздохнул, и поставил фигурку на место.
- Но, по всей видимости, бунт его начался и окончился здесь - в Ахет-Атоне, городе, который он возвел, как символ своей гордыни. Сколько правил фараон-отступник и чем окончилось его правление - это нам еще предстоит выяснить.

С этими словами, Питри развернулся так, чтобы видеть всех участников экспедиции.
- Леди и джентльмены, мы с вами сегодня прекрасно поработали. Думаю, для первого осмотра мы сделали достаточно. Завершайте опись, мистер Грант, сделайте еще пару снимков, и будем возвращаться в лагерь.

Убедившись, что в штольне больше нет ничего, Глен внимательно слушал разговор археологов. Собственно в его голове начала складываться какая-то целостная картина происшедшего, которой он не замедлил поделиться со спутниками:
- Господа, если я правильно вас сейчас понимаю, то, через некоторое, пока не известное нам, время, в эту гробницу вломились неизвестные, выкрали ценности, поломали утварь, постирали имена со стен, после чего подкинули эту статуэтку. Так? И все это только по тому, что считали этого фараона язычником! Как интересно! Оказывается с ересью боролись радикальными методами во все времена! - Глаза Гранта сияли. Ему в этот момент начало даже казаться, что он начал понимать что-то в египтологии. Ведь он же понял цели и мотивы древних египтян, а это верный знак того, что скоро он поймет и все остальное.
- Мистер Питри, подождите две минутки, сейчас я сделаю несколько заметок, а потом займусь фотографиями общего вида усыпальницы, дабы мы точно видели как оно лежало до прихода сюда рабочих. Ведь это же может оказаться важным, не правда ли? Это конечно нужно было сделать, лишь только мы вошли в этот зал, но... я был столь впечетлен, что забыл вам это предложить.

- Вы верно уловили суть, мистер Грант, - кивнул Питри. Говорил он немного отстранено, похоже разум его сейчас был занят чем-то иным, - Единственное, чего мне не знаем наверняка - были ли грабители, которые вынесли из гробницы все ценное, вандалы, которые разрушили саркофаг и, наконец, те, кто сколол имена и подбросил ушабти одними и теми же людьми. Я склонен полагать, что мародеры добрались сюда сравнительно недавно, возможно даже в ближайшие годы - когда с легкой руки Гастона Масперо местоположение Амарнского некрополя стало общеизвестно. Что же касается поборников традиционной веры - думаю они посетили гробницу вскоре после смерти фараона. Даже если именно их руками был разрушен саркофаг, то непонятно куда делась мумия? Мы должны были обнаружить хоть какие-то останки фараона - но человеческих костей в гробнице мы так и не нашли. Из этого я делаю вывод, что драма, развернувшаяся здесь тридцать три века назад была куда сложнее, чем нам кажется, и большая часть ее героев все еще находится в тени. немаловажную деталь отметил мистер Эсэк - на одном из рельефов изображен младенец царской крови. Пока что, это единственный отпрыск фараона мужского пола, упоминание о котором мы встретили. последним фараоном 18-й династии был Тутанхамон*. Имя его ясно говорит нам, что при его царствовании старая религия вновь стала официальной. Если верить спискам, то он должен был приходиться фараону-еретику внуком или даже сыном.

Мистер Питри, вы сказали что Анубис был судьей и провожал души. А чуть позже что эту фигурку принесли враги фараона.
А что если у этой фигурке совсем другой смысл и роль ее другая...
Думаю мы всем помним что Древний Египет был весьма религиозен. И в таком государстве "наш" фараон устроил Колоссальные религиозные изменения. И ведь новая религия действовала какое то время. Нам стоит задаться вопросом: как одному человеку, пусть он даже и фараон, удалось это сделать. А ведь его врагами были жрецы, и у них власти было ничуть не меньше,и народ который тысячелетия жил с "одной" культурой и религией...

Ну вообщем я это говорю вот к чему. А что если Анубис был стражем? Не охранником и хранителем, а стражем...

Ведь как вы уже сказали только в этом помещении, стены целы. А на входе есть колодец, между прочем с кирпичной кладкой на дне. И там я обнаружил вот этот осколок.

Тобиас продемонстрировал находку, но из рук не выпустил.

Также стоит вспомнить о том что Фараона признали еретиком. Те времена были менее цивилизованные чем Европа в средние века. А случаи когда из за одного человека наказывались целые семьи небыли единичными.
Да и вообще странно что мы нашли лишь одну камеру захоронения. Это противоречит погребальной культуре Египта.

И вот еще что. Ниша. Да обыкновенная ниша в которой находилась статуэтка, привлекает внимание тем, что неясно сразу ее сделали для "Анубиса" или же до него, в ней находилось нечто другое...

Я думаю мы что то упустили...
Кстати, пользуясь случаем, хочу задать вопрос всем, товарищи. Никто не обнаруживал, не ощущал что то странное?
Молодой человек внимательно посмотрел в глаза каждому.
К примеру, не стыковку блоков, не однородность штукатурки, легкий сквозняк, запахи или еще какие то ощущения.
Повернувшись к "Профессору".
И еще, мистер Питри, читая и переводя надпись о которой я вас просил, вы обмолвились что там что то перепутано.
Если честно, зная о том с какой тщательностью готовились погребения, мне трудно поверить что там что то напутали. Может быть у тех иероглифов могло быть еще какое то значение?
Пока коллеги обдумывали услышанное, Тобиас решил "пойти дальше" и используя не хитрый способ узнать какие знаки были на черепа. Для этого достав блокнот, положил под чистую страницу, найденный осколок, начал заштриховывать простым карандашом. Надеясь различить символы на бумаге...

Конечно все сказанное было всего лишь одной из версий, но вместе с тем имевшей полное право на существование.

И вот еще что дамы и господа, пока я учился на юридическом нам преподавали и психологию. Не стану вас утомлять лекциями скажу лишь, что утварь и все прочее мог разбить некто в порыве ярости, злости, если хотите безумия. Ведь кусочки слишком мелкие. В прочем странно что фрески уцелели. Хотя, то что нам особенно ценно мы не разрушаем.

А что если у этой фигурке совсем другой смысл и роль ее другая...
- Вы во многом правы, мистер Эсэк, - согласно кивнул Питри, - Жреческое сословие, скорее всего, имело власть не меньшую, а может и большую, чем власть фараона. Религия Древнего Египта выполняла функции, которые в нашем времени сопоставимы с юридическим аппаратом. Она редко касалась вещей целиком нематериальных и была тесно переплетена со всеми аспектами повседневной жизни египтян. именно в этом и кроется суть "обожествления" фараонов. Единственный приемлемый закон - закон божественный, а поскольку слово фараона - закон, то он не может быть ни кем иным, кроме бога.
Что же касается смерти фараона и последовавшего за ней возвращения к старой религии... Боюсь, тут мы располагаем слишком скудными знаниями, чтобы строить сколь-либо обоснованные гипотезы. Как умер фараон? Кто принял корону двух египтов после него? Как долго происходил "откат" к старым верованиям? Ответ на этот вопрос напрямую зависит от другого - насколько сильными и масштабными были религиозные реформы фараона-еретика? Мы ведь даже не знаем, сколько времени длилось его правление.

Осмотрев осколок, сэр Флиндерс перевел взгляд на Эсэка:
- Это похоже на осколок кости, возможно даже черепа. нужно будет более внимательно обследовать дно колодца - скорее всего там сохранились еще останки.
Что касается надписи, то тут я вижу некоторую трудность. Корень "Атон", состоящий из четырех иероглифов, - Питри подошел к рельефу и указал на него сначала в имени фараона, затем в имени принцессы, - так вот, корень этот обычно ставится в конце имени. Направление строки могло меняться, но его всегда можно определить - все фигуры животных и людей в строке, смотрят к ее началу.
В подтверждение своих слов, он указал на фигурку женщины в имени принцессы, смотрящую влево.
- Имя фараона читается правильно - если так можно выразиться - тоесть, слева на право, завершаясь корнем "Атон". У принцессы же, вначале следует этот корень, а затем ее имя. К сожалению, я не могу пока дать точного перевода корня "Мак", возможно, такая морфология и оправдана с точки зрения лексического значения. Но пока это остается предметом для дальнейших исследований. Опыт мне подсказывает, что более правильным будет чтение "Мак-ет-Атон", хотя этот вывод целиком интуитивен.

— Не буду касаться исторической части вашей лекции, мистер Эсэк, — обратился Чарльз к молодому человеку, дождавшись, пока мистер Питри закончит говорить, — но ваши психологические рассуждения видятся мне довольно малоубедительными. Характер разрушений, как мне кажется, свидетельствует именно о кропотливой и планомерной работе, а не о порыве гнева.

В то время, как виконт говорил, он пуговицу за пуговицей расстегивал свою куртку и, расстегнув до низу, достал из кармашка жилета золотые часы на цепочке, отщёлкнул крышку, взглянул.

— Мисс Адлер, джентльмены. Уже без четверти полночь. В таких местах время летит быстро.

достав блокнот, положил под чистую страницу, найденный осколок, начал заштриховывать простым карандашом. Надеясь различить символы на бумаге...
Осторожно, стараясь не повредить находку, Тобиас принялся водить по бумаге карандашом. Довольно быстро под легким штрихами стал проявляться незамысловатый рисунок. Иероглиф, остатки которого разглядел Тобиас, был довольно крупным, потому на осколке сохранилась едва ли треть его. Впрочем, контуры были узнаваемы - это было изображение Ибиса, редкий иероглиф, который означал сложный звук "Эх".

Я думаю мы что то упустили...
Кстати, пользуясь случаем, хочу задать вопрос всем, товарищи. Никто не обнаруживал, не ощущал что то странное?
Молодой человек внимательно посмотрел в глаза каждому.
К примеру, не стыковку блоков, не однородность штукатурки, легкий сквозняк, запахи или еще какие то ощущения.
- Я кое что заметил, - говорил Глен, с абсолютно невозмутимым видом настраивая аппарат возле входа в усыпальницу так, чтобы захватить большую ее часть в поле зрения объектива. - А именно, странные линии на слое извести в предыдущем зале, вы их сможете заметить при скудном освещении. А так же тот необычный факт, что здесь нет той самой извести, что есть в другом зале, хотя пол находится, как мне показалось, на одном уровне и там и здесь. Конечно, тут возможен легкий уклон в сторону того зала, но мне кажется это маловероятным, ведь тогда все равно этому залу досталось лишь немногим меньше и разница была не столь разительной. Еще вариант - что когда то этот зал был заложен каменной кладкой... Но в таком случае мы бы наблюдали здесь остатки этой самой кладки. Вы их видите? Я нет. Из этого, как мне кажется, следует, что вода поступала в тот зал не из колодца, а наоборот стекала из него в колодец, тем самым спасая это помещегин от затопления. - в аппарате что то сщелкнуло в очередной раз, Глен поднял вспышку и добывил,- А теперь мисс Адлер, господа, я вас очень прошу уйти мне за спину и прикрыть глаза дабы вас не ослепило.

Адлер, слушая рассуждения своих коллег, расхаживала по комнате, рассматривая стены. Изучая изображения, делала небольшие зарисовки тех, котрые показались ей особенно интересными.
Странное всё-таки место, таинственное.. Бросив взгляд на обожженную перчатку, задумчиво отошла за спину фотографу..
- Виконт прав, уже поздно. Господа, Может начнём собираться обратно? После рассвета нам предстоит нечто не менее увлекательное, так что было бы неплохо хоть немного отохнуть. Кстати, профессор, какие у нас планы на завтрашний день?

Профессор вкратце обрисовал свое видение завтрашней работы. Дел предстояло много. Нужно было собрать и подготовить весь необходимый инструмент, в том числе, тару для хранения находок, при помощи рабочих перенести все к гробнице, после чего устроить там нормальное освещение и начать методичное извлечение всего, что удастся найти. Каждый фрагмент должен быть изучен и должна быть определена его историческая ценность - даже если это будет небольшой осколок. Особое внимание Питри планировал уделить обломкам саркофага - он хотел собрать их все, дабы попытаться восстановить. По его замыслу такая кропотливая работа нужна была для того, чтобы скопировать росписи на поверхности саркофага.
Между тем, остальные участники продолжали работать над описью предметов. Работа продвигалась неплохо, не взирая на усталость, которая уже ощутимо сказывалась на действиях и словах людей. При таком темпе работы оставалось не больше чем на полчаса.

Постепенно, работа подходила к завершению. Несомненно, первая опись охватила едва ли четверть объектов, которые находились в гробнице – для этого понадобится еще много дней напряженной работы. Каждый осколок, каждый фрагмент должен быть осмотрен, оценен, пронумерован и занесен в археологические каталоги. После его, даже самый маленький черепок, будут сравнивать, сличать, прикладывать, пытаясь найти его место, определить частью чего он являлся. Десятки, а может и сотни ученых будут ломать головы, определяя смысл, заложенный в этот черепок тридцать три века назад. И кто знает – может быть, кому-то даже удастся понять этот смысл. Впрочем, принята будет та теория, которая ближе и понятнее людям современным – ведь именно ее они сочтут наиболее логичной.
«Нам довелось работать в прекрасное и одновременно ужасное время», - любил повторять Питри, - «Мы все еще стоим перед огромным, неисследованным пространством, где каждый шаг способен открыть нам величайшие тайны древности. Но с другой стороны, мы еще так мало понимаем в том, что исследуем, что похожи скорее на гадателей, нежели на ученых. Мы строим предположения основываясь лишь на собственных домыслах, не зная, насколько обоснованны они, ибо большинство возможных доказательств давно поглощены временем»
Финальным штрихом работы археологов стали несколько фотографий, сделанных Грантом, запечатлевших археологическую группу на фоне древней резьбы. Для одной из фотографий он попросил Ирэн взять в руки статуэтку, извлеченную ей. Этот снимок должен был стать центральным в его будущем материале: Глену пришло в голову заменить не слишком сенсационное открытие древней гробницы пикантным рассказом о женщине-археологе, преданной своему делу и отважной до безрассудства. Такая статья должна была вызвать немалый резонанс среди чопорной лондонской публики – как раз то, что требовалось.
Виконт наверняка не одобрил бы такой материал, сочтя его в крайней степени вульгарным. Такой человек, как Чарльз Говард, с его строгим воспитанием, прекрасным образованием и мировоззрением, основанным на незыблемости традиций английской аристократии, несомненно, сделал бы все иначе. Он не стал бы торопиться извлечь статуэтку, не стал бы сам утруждать себя столь малоприятным предприятием, как путешествие в узкую штольню, и уж точно не стал бы пытаться с прожогу разгадать загадку появления статуэтки давно забытого божка в столь неподходящем для нее месте. Виконт сделал бы всю «грязную» работу при помощи слуг, а затем, не торопясь с выводами и не расточая попусту лишних слов, занялся бы загадкой, никак не проявив внешне своей заинтересованности. Потому, человек, равный ему по положению – например, брат сэра Чарльза – прочитав статью Гранта, лишь недовольно поморщился бы, без всякого сомнения, сочтя ее полнейшей выдумкой.
Другое дело Кингсфорд. Если бы размеры штольни позволили, он первым полез бы в нее. Эдакий книжный герой, персонаж авантюрных романов, кои десятками выбрасываются на полки и уходят в небытие, не успев даже распродаться. Но нет, Лоуренс – вполне реальная личность, человек опытный и не склонный к излишнему позерству. Он не станет лишний раз лезть на рожон, предпочтя вначале четко взвесить свои силы. Он готов на риск – но на риск оправданный и взвешенный.
И от того совсем уж странно смотрится рядом с ним мистер Эсэк. Он в чем-то схож с Кингсфордом, и в то же время – представляет собой прямую его противоположность. Тобиас Эсэк казался робким английским юношей, лишь недавно вырвавшимся из-под родительской опеки, но была в нем проницательность, то ли врожденная, то ли обретенная в неких прошлых событиях, которая делала его чем-то большим, чем восторженный молодой человек. Возможно, несколько лет назад Лоуренс Кингсфорд был похож на Тобиаса. Возможно, спустя несколько лет, Тобиас обретет опыт и взвешенность Кингсфорда.
Вписывающая последние строки в свой походный журнал, Ирэн Адлер лишь вскользь размышляла об окружающих ее мужчинах. Они мало заботили ее, равно как и не заботило и то, что они думают о ней. Но какая-то, чисто женская частичка ее души все же давала мимолетные оценки, слишком призрачные, чтобы превратиться в осознанное суждение. Возможно, Кингсфорд находил ее слегка экстравагантной, и в этой экстравагантности находил некую привлекательность. Для Говарда она, похоже, была странным существом, выходящим за пределы привычной картины мира. Для виконта этого, должно быть, достаточно, чтобы чувство симпатии даже на мгновение не тронуло его. Для мистера Эсэка, Ирэн, должно быть, была весьма привлекательна – даже недосягаема, что впрочем, не редкость для впечатлительных молодых людей. Правда, Ирэн отнюдь не была уверена, что до конца поняла этого юношу – была в нем некая особенная черта, которая шла в разрез с остальным образом. Для Гранта же, она наверняка была лишь фигурой в объективе фотоаппарата – причем не самой важной фигурой.
Выход из гробницы так же потребовал времени – в основном, чтобы переправиться через колодец. На обратном пути ученые еще раз посетили боковые камеры, проверяя, не упустили ли они чего-то важного. Стрелки часов виконта Морпетского показали половину третьего ночи в тот момент, когда они поднялись по ступеням и вдохнули свежего, но уже порядком остывшего воздуха. Вокруг царила удивительная тишина – казалось, даже ветер не шевелит мелкий щебень и песок, покрывающие плато. Ночь безраздельно царствовала над Царским Ущельем, словно укрыв его бархатным одеялом.