Летающий цирк | ходы игроков | От винта!

Аррен поглядел на девушек без какой-либо лишней экспрессии. Возомнили, небось, опять что-то... ну, все бояться рыболюдей, вестимо. И в принципе, правильно делают, чего уж там, это они ещё мало о них знают, так бы может вообще бы убить сходу пытались... Но самолёты и слава - штуки привлекательные. А так он явно не рыцарь на белом коне... пусть даже на самолёте, но не белом... и не рыцарь, да уж... Потому, вряд ли им кто заинтересуется на самом деле, разве что "мамзели из специального дома", но и то - его кошельком (в котором пока особо крупного состояния не водилось и которому, в ближайшее время, угрожало только ещё более похудеть...). К счастью, "фишер" был не падок на подобные пристрастия, и предпочитал тратить деньги на более... постоянные удовольствия. И вообще, в его жизни проблема стояла гораздо глобальнее, чем нехватка внимания противоположного пола. Тут его мог бы разве что понять Густав, но вот беда, у Густава был совершенно иной жизненный опыт и он обращал внимание на совсем иные вещи... его почему-то, видите ли, очень интересовала несправедливость в разделении, как там их... производственных благ и прочего экономического эффекта. Во истину, были в этом мире люди не менее странные, чем сам Аррен, но никогда - в том же смысле этого слова, что он сам.

Аррен вылез на капот самолета проверить насколько там плоха масляная система. Не то, чтобы в этом был глобальный смысл, прям тут всё равно не починишь, но знать лучше было заранее. Затем "фишер" мрачно посмотрел в небо. И куда же там этот "разведчик высокородный" улетел... Вздохнув, Аррен полез обратно вниз, ему было любопытно, что там с самолётом Теодоры случилось, да и вообще, что кто думает по поводу случившегося, и что там за встречающая процессия была. Только очки повесил за сидение, да ту же и обратно вниз полез. Относительное расположение посадочной полосы, он кончено запомнил, когда отделился от остальных для захода на реку. Если там уже никого не будет, значит все в город разошлись, ну там наверное их будет не так сложно найти, как кажется, слухи прям под ногами по городским улицам ползать будут.

- Что ж ты тогда сам с этими разбойниками не дрался?! - буркнул вдруг Эрд, стискивая протянутую руку. Несмотря на только что доставшуюся им победу, Эрд чувствовал себя подавленно: куда-то пропал Арчи, он впервые с близкого расстояния видел смерть человека от его руки - и он готов был сорваться на ком угодно.
- Аааргх... только давайте не будем в этот раз напиваться?! - отреагировал он на появление мэра. Память подсказывала, что в прошлый раз он пил с Арчи, которого сейчас с ними нет... от этого воспоминания стало тошно. - Короче... мы делали это ради денег, и мы хотим получить свою награду!

У Теодоры уже начался отходняк после боя. Отчего настроение и самочувствие были не очень. Так что ее улыбка, была похожа на оскал. Тем ни менее. откровенно грубить мэру она не стал.
- Рада знакомству, - кивнула она, - к сожалению, спасение вашего славного городка обошлось нам слишком дорого. У нас один пропавший без вести, один сильно поврежденный самолет и три просто поврежденных.
Она пока не знала, что с самолетами других, но предпочла преувеличить сложности перед лицом заказчика.
- Так что часть денег за контракт нам придется оставить в вашем же городе. За ремонт, топливо, боеприпасы и работу механиков. Но я, по крайней мере, рассчитываю на скидку.

Аррен

Идти было не далеко, меньше километра. Пол минуты в воздухе, или десять минут пешком. Ты поднимаешься по шаткой лесенке, когда одна из девушек все же набирается храбрости:

— Между прочим, тут нельзя ло... самолеты ставить. Ругаться будут., — И молчит. Словно факт что некто будет ругаться должен тебя очень сильно обеспокоить.

С земли все немного иначе выглядит, но ты конечно находишь нужную дорогу. Всего пару раз свернув не туда. Грунтовая дорожка, почти тропинка, с аккуратной канавой рядом, тенистые деревья, запах трав. Ты идешь один, никто больше не встретился по пути. Вот только однажды кажется, будто в ветвях шептались те самые девчонки с причала.

Остальные

Авиатор смутился, когда его Эрд отчитал. Стал как-то оправдываться, мол силы не равные, да и "риттеров" в городе нету, только "люфтшлеппе" побитый. Но что уж тут – и так понятно, такие огромные деньги не платят за то, что могли бы сами сделать.

— Деньги, да... — фон Пицлав, шею потер слегка смущенно, — Простите, я с собой не взял. Но в городе вся сумма ждет, пятнадцать талеров, как и было обещано.

Он обернулся на Вальпургу, словно хотел сверится так ли она вам обещала, но та равнодушно смотрела куда-то в сторону.

— А на счет скидки, я конечно, передам ваши пожелания мастерам. Да только ведь мужики и так почти в убыток себе работают, тут окрестности не богатые, не с кого надбавленную стоимость брать, вот и... не привыкли. Впрочем, вы наши спасители! Ужин в любом случае с меня. Только...

Мэр потупился, ем было как-то неловко говорить.

— Только не могли бы вы оставить хотя бы одного или двух пилотов в качестве дежурных? Беда в том, что мы точно не знаем сколько бандитов было всего. Вдруг они решат ночью, например, вернуться и отомстить? Всего на денек. Если никто не придет больше, то долее вас не задержим. И оплату вы, конечно, получите немедленно. В городе... у меня в конторе.

- Не будут. - негромко ответил Аррен, проходя мимо и не поворачивая головы. - После недавнего боя им уже не до того будет...
Фишер представил себе как какой-то дед в соломенной шляпе и с клюкой подходит осторожно к самолёту рыбочеловека и ругается в его сторону. Выглядела эта воображаемая картинка живо и презабавнейше. Но тут же он спохватился, что думает о какой-то совсем уж ерунде. Потому он со всей внимательностью начал осматривать местность по дороге к посадочной полосе. Когда увидел остальных, направился к ним.

Эрд шумно выдохнул.
- То есть напиваться мы не будем, потому что нам будет не на что, - раздражение всё ещё клокотало в нём и искало выход. - Ладно, - он оглянулся на своих товарищей, пытаясь остыть. - Я могу остаться и посторожить. Ужин - это, конечно, неплохо, но... В общем, я могу остаться.

Густав показал детишкам самолёт и раздарил пригоршню стреляных гильз (ветер иногда забрасывал их в кабину так что поневоле образовывался запас).
Впрочем, до сажания детей в кабину дело не дошло: повредить что-нибудь в самолёте можно было одним неловким движением, а движений у ребят было с избытком.

***

- Есть менее разорительные и более конструктивные способы провести ночь. Например, рассказать местным о преимуществах прогрессивного способа управления городом. Тебе, Эрд, кстати, тоже будет полезно послушать, так что приглашаю с собой.

- Эээ... - Эрд смутился; ему неожиданно стало стыдно из-за того, что он срывается на людей, которые, в самом деле, бедны и не могут заплатить им больше... но они тут умирают и убивают за жалкие гроши! - Ну... хорошо... - неуверенно проговорил он.

Теодора немедленно сделала "морду кирпичом", то есть скопировала вечное выражение двоюродного брата юнкера.
- Некому там возвращаться. Максимум в виде стенающего призрака. - уверенно заявила она, - Да и как вы себе представляете полеты ночью?! - а в эту фразу она вложила максимум яда.
Девушка уперла руку в бок и гордо вскинула голову:
- Так что мы с вами, фон Пицлав сейчас идем в мэрию, где подписываем бумаги и я получаю деньги. Если вы так боитесь, я сама могу переночевать рядом со своим самолетом. - окончание фразы, "с бутылкой вина", девушка решила не озвучивать. И пусть ваши механики осмотрят самолеты и сообщат, во что нам встанет ремонт и обслуживание.
После этого "Лилия" обернулась к парням из цирка.
- Отдыхаем. Кому деньги нужны вот-прямо-счас, может прогуляться со мной до мэрии.

Аррен подошёл ближе и оглядел остальных. Мины у них в общем были кислые. Не то, что его благородное хтоническая рожа, мда...
- Я б так, на всякий случай тоже отправился. - заметил фишер, хмуро глядя на подозрительную благородную даму из "команды напротив", но ни на что не намекая. - Там на реке место есть, посторожить небо могу ночью. Но масляной радиатор плох, да и нет самоубийц ночью над городом соваться...

Сдав самолеты на диагностику и ремонт местной бригаде, "Букет" отправился в город. Всем четверым нашлось место в фаэтоне мэра, хотя Вальпургу пришлось высадить. Мэр явно смущался и не знал как решить эту диллему, но фрау в шляпе сама молча вышла из машины, кивнула Теодоре и пошла обсудить какие-то свои дела с одним из фермеров.

В город возвращались целой процессией – автомобиль с мэром и летчиками впереди, следом парень на порядочно вымотанном якуле, а дальше повозки, верховые, и даже пешеходы. То что в небе вы проскакивали меньше чем за минуту на тряском фаэтоне заняло почти втрое дольше. По грунтовой дороге, в тени придорожных платанов, мимо виноградников и полей.

Дорога взбиралась на невысокий холм, к городу. Нарядные дома, окруженные виноградниками и оливковыми деревьями казались игрушечными на фоне вечернего неба. Узкие улочки, где едва мог проехать фаэтон фон Пицлава, утопали в зелени. Через аромат цветов пробивались щекочущие ноздри запахи свежей выпечки и кофе.



Процессия добралась до площади. Широкая, по замыслу, должно быть, круглая, но слегка неровная площадь, была вымощена гладким камнем, в центре работал небольшой фонтан, по периметру простыми, но душевными вывесками зазывали в гости магазины.

Здание мэрии оказалось нарядным двухэтажным особняком, вряд ли в самом деле старинным, но честно старающимся выглядит солидно. Квадратные контрфорсы, острые фронтоны и высокие стрельчатые окна – явно архитектор хотел придать главному зданию Берингано важный готический облик. Но стены из светлого песчаника, белые двери и легкие, невесомые рамы "готических" окон создавали впечатление скорее воздушное. Картину завершали нарядные флаги над дверями, и на крыше.

Тут был герб княжества Брешт – бело-фиолетовый крест на шахматном поле; флаг самого Берингано – зеленое полотно с белой диагональной полосой и корзинкой для сбора оливок; и, внезапно, знамя республики Макки, уже двадцать больше двух десятков лет как несуществующей.

Фон Пицлав аккуратно припарковался чуть в стороне от входа и пригласил летчиков внутрь. Там легко, шагая через ступеньку, поднялся по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж. Кабинет мэра был уютен, но тесноват: высокое узкое окно от пола почти до самого четырехметрового потолка, простой стол из полированного бука, с зеленой лампой, высящейся над морем неразобранных бумаг, пара пыльных стульев с изогнутыми спинками, да нависающие книжные шкафы. Над входной дверью портрет печального седого усача в кителе с какими-то наградами.

— Простите за беспорядок, — Мэр нырнул за стол и заскрипел замком сейфа, — У нас тут как раз сезон для молодого вина подошел, готовили отправку... Ага, вот. Проверяйте!

Фон Пицлав протянул Теодоре аккуратную деревянную шкатулку, без особых украшательств. Внутри были двенадцать готских талеров – крупных золотых монет с драгоценным камнем в середине – и десятка три монет помельче: готских центов, динаров макки и каких-то совсем необычных.

— Простите, — Фон Пицлав смущенно потер затылок, — городская казна пополняется обычно мелким номиналом, на талеры меняем от случая к случаю. Но тут все строго. У меня вот расчетный лист с курсами был...

К счастью, расчетный лист долго искать в море бумаг не пришлось – он лежал на гребне волны скаладских накладных, тщетно накатывающей на нерушимую зеленую лампу.

— Вы можете устроиться или тут, в мэрии, в гостевых комнатах, или у нас есть замечательная гостиница "Петручио" она немного на отшибе, зато из номеров восточного крыла отличный вид на реку. Если хотите, я вас подвезу. Только дайте минут пять – распоряжусь на счет праздничного ужина.

      ***

Следующие пару часов летчики были предоставлены сами себе и могли отдохнуть в своих комнатах, либо прогуляться по городу. А затем их всех постарался разыскать фон Пицлав, чтобы пригласить к столу, накрытому во дворе позади мэрии, между пушистыми туями и цветущими пионами.

Праздничный ужин был обильным, но довольно простым – видно было, что местные не знали когда именно ждать помощи и придет ли она вообще, потому на столе было полно того, что можно встретить в каждом доме: пасты, вина, сыра, свежего хлеба и сочных овощей. Чуть в стороне повар – гер Марино – командовал своей маленькой эскадрильей поварят, в сражении за мясную бомбетту на мангале и наваристый суп, битва за который шла на кухне.

За столом собрались уже известные летчикам фон Пицлав, Вальпурга и оба пожилых авиатора, а так же несколько важных горожан, некоторые с женами. Тут же мэр сообщил, что двоих бандитов из числа сбитых Букетом удалось уже найти: один сам вышел к ферме и спросил как сдаться властям, а другого охотники нашли со сломанной ногой в лесополосе. Третьего – командира эскадрильи – пока не поймали. Он стал стрелять по поисковой группе и убежал. Но его тоже непременно найдут. Еще двое, погибли. Их тела изломанные и обгоревшие нашли в сбитых самолетах.

Закончив с тревожной частью, мэр перешел к торжественной – благодарил Букет, восхищался их смелостью и поднимал тосты в их честь. Позже разговоры с поздравлений и восхищений потихоньку съехали к урожаю (хорошему) и торговле (плохой), а затем перетекли в область местных сплетен мало понятных пилотам.

Солнце село, фон Пицлав засветил фонарь над столом и окна в мэрии. Подали десерт. Местные выглядели уже порядочно уставшими и сонными, а в туях танцевали светлячки.

Аррен вполуха слушал разговоры, поглощая местную еду, особенно пасту и овощи. Пожрать фишер любил, если только это не рыба и морепродукты, конечно... Делал он это обстоятельно, то и дело демонстрируя противоестественно острые для обычного человека зубы, энергично, но не спеша и не давясь пищей. Слушать было любопытно лишь сначала, потом стало понятно, что местные ничего интересного не скажут. Рыбочеловек же, который уже успел почерпнуть псевдодуховную псевдоглубину своего племени, относился скептически к разговорам о урожае и торговле, но тоже счёл необходимым немного их послушать, ведь это были разговоры о жизни местных. Полезно было для себя отметить что-то и запомнить. Ночь Аррен собирался провести в местной комнате, если от старших не поступит указаний заночевать у самолёта. Не то, чтобы Аррен сильно хотел оставаться в городе, просто тащиться обратно к самолёту без дела как-то не особо хотелось. Другое дело, если надо, тогда и смысл был...

Статус как-бы обязывал Теодору присутствовать на банкете в ее честь. Там она вела себя вполне привычным образом, то есть пила, рассказывала небылицы и напропалую хвасталась.
- Я же говорила. - громко заявила она в ответ на рассказ о пенных и мертвых бандитах, - что все сделано чисто и караулить у самолетов пустая трата времени! Вас очень повезло, что Вальпурга нашла настоящих рыцарей неба. Благородных и скромных, которые вас спасли!
Когда все уже подустали, она решила покинуть компанию, чтобы продолжить более азартными и приятными способами. И в наглую обратилась к самому фон Пицлаву:
- Сказать по чести, после воздушных приключений я привыкла играть в карты, такая милая традиция. С кем и где у вас можно перекинуться?

Обычно Густав был достаточно умерен в еде (хотя и не аскетичен - молодой, здоровый организм требовал своего). Но после долгого перелёта и непростого боя аппетит был просто зверский. Кстати о зверях: вспоминая упущенного "ушастого" бандита Густав принимался атаковать бомбетту с какой-то повышенной жестокостью - вонзая нож и проворачивая его в "ране" вместо того, чтобы просто отрезать мясо.

Насытившись и немного успокоившись, Густав смог прислушаться к разговору. Славословия уже закончились, и начались разговоры про урожай и торговлю. То есть про экономику, а уж тут-то выходцу из Хиршруха было что сказать.
- Задумывались ли вы, почему торговля идёт не так хорошо, как хотелось бы, несмотря на хороший урожай? Дело в том, что между виноградом на ветке и бутылкой вина в погребе у покупателя к продукту прикасаются десятки рук. Фермеры и рабочие, перевозчики и счетоводы - все вносят свой вклад, создают прибавочную стоимость. Но получают ли они часть этого продукта? Нет. Лишь скромную плату, не зависящую от удачности продаж. А это значит, что у них нет и стимулов для того, чтобы наращивать эффективность своего труда или качество финального продукта. А там, где нет стимулов - нет и развития...

Вот, ты герой. В твою честь устроили праздник. Целый город радуется твоему подвигу. Так чего же ты не радуешься? У Эрда всё ещё не получалось радоваться, он смотрел на лица вокруг и изо всех сил пытался не сорвать раздражение на какой-нибудь из этих улыбающихся рож... раздражение копилось внутри, и Эрд изо всех сил пытался его заесть, но... еда на столе брала количеством, а не качеством.
И тут Густав выступил со своей речью, и Эрда прорвало - юноша резко выпрямился, бросая ложку на стол, и раздражённо уставился на товарища.
- Ой, ну, слушай, нужны им сейчас твои поучения! Мы тут... прилетели, требуем награды... недовольны тем, что награды слишком мало, хотя больше нам дать не могут. Посмотри на этих людей - думаешь, они нам рады по-настоящему?!

Пожилой виноторговец, гер Штудди, с бакенбардами, выслушав Густава и Эрд, покивал и несколько наивно ответил:

— Не расстраивайтесь, молодой человек, мы вам в самом деле рады, если бы не вы, пришлось бы на шею себе бандитов сажать. Вы же напротив, весьма честные и интеллигентные люди. Вот про стимулы, кстати...

Гер Штудди пригубил вино, едва не замочив свои бакенбарды в бокале.

— Как же нет у работников стимула? Они вот семью кормят, например. Негде им тут больше работать, если честно. Или общее дело делать, или малые голодными останутся.

Наивный капиталист не видел ничего плохого в том, что рабочие не имеют никакой альтернативы тому, чтобы работать на него. Впрочем, за столом уже не многие слушали разгорающийся спор. Начальник городской милиции клевал носом, Теодора шушукалась с мэром, Аррен заканчивал свой пир тщательно выверенным десертом, а Вальпурга вдруг встала и молча ушла, даже не попрощавшись.

Следом, простившись, убыл один из авиаторов, который вызвался проводить Теодору до "Гуся и табакерки" – питейного заведения, которое в пору урожая и торговых сделок работает всю ночь. По пути авиатор – звали его Рудольф – размахивая руками рассказывал о своем единственном воздушном бое двадцать лет назад, когда он с товарищем вдвоем налетели на строй готских бомбардировщиков. Рассказ был долгий и красочный, и к моменту, когда Рудольф с Теодорой вошли в пивную, еще не успел закончится. Но суть была уже понятна – товарищ Рудольфа слишком долго висел на хвосте бомбардировщика и был сбил задним стрелком, а сам Рудольф, просто убежал.

Внутри "Гуся" было так накурено, будто самолёт с горящим маслом упал за один из столиков. В тесном зале с низким потолком набилось человек пятнадцать местного люда. Рабочие с ферм, городские ремесленники и разнорабочие. Тут, и в самом деле, играли: в кости и в карты, в нескольких разных компаниях.

Аррен сожрал всё, что можно было сожрать, чтобы не пожалеть о последствиях. Не то, чтобы последствий вообще не будет, но жалеть о них точно не стоило, ведь ужин был весьма не плох. Краем глаза фишер заметил движение особы с труднопроизносимым именем. Пока местные занимались своими привычными делами, а Густав, кажется, собирался учинить могучий спор на несколько сторон о сути добавочного продукта или как-там его, и даже Эрд вдруг устроил какую-то перепалку... Аррен, неожиданно мягкими и пружинистыми для него движениями, под прикрытием устроивших небольшой культурный дебош товарищей, двинулся следом к выходу за фрау нанимательницей. Не то, чтобы фишер собирался за ней следить... однако, что же ещё он сейчас делал? Ну, если ты следишь за кем-то, но не собираешься за ним следить, то это как бы и не слежка... по непонятной причине рыбочеловека заинтересовала та, что говорила меньше всех, и её мотивы. И пусть он с трудом понимал, что именно хочет проверить, он точно знал, что хочет таки что-то проверить... Именно столь сумбурно мысля после пожирания многих вещей за столом, Аррен и двинулся следом, мягкими, но быстрыми и уверенными движениями.

Теодора играла "по-маленькому", ну. то есть для себя по маленькому. Она решила, что может проиграть не больше талера, слишком сильно пострадал ее самолет. Зато она резалась в покер азартно, и блефовала вовсю. Чтобы забыть то чувство, которое испытала. когда две машины встретились и соприкоснулись в кажущимся бескрайнем воздушном океане. Заодно она подыскивала себе "грелку", чтобы провести с ним остаток ночи после игры.

Эрд почувствовал себя ну очень неловко, когда его стремление устроить шумный спор не особенно поддержали. Ох, лучше бы был спор, лучше бы была драка... или нет, не лучше, потому что им опять пришлось бы искать средства для компенсации причинённого ущерба.
- Вы правда так думаете? - спросил юноша неуверенно и как будто даже жалобно.
- Не всегда же так было? - вдруг спросил он. - До войны... всё было лучше? И разбойников не было, и жили люди богаче, и ели сытнее, и...? - для Эрда, не заставшего в сознательном возрасте довоенную жизнь, это был очень волновавший его вопрос.

Аррен

Вальпурга тихо прошла через холл мэрии от задней двери, ведущей в сад, то главного выхода. Задержалась только у ветвистой вешалки перед входом, снять свой громадный зонтик. Казалось бы, в темноте неосвещенного коридора (мэрия освещалась газовыми лампами, потому фон Пицлав зажег только те, что светили в сад) Аррен не должен был так хорошо видеть что делает Вальпурга на другом конце холла, но только заметив странность, он тут же нашел ответ – светлячки. Огоньки, весь вечер пляшущие в туях сейчас, казалось, в полном составе решили покинуть праздник вместе с молчаливой фрау. По отдельности они вряд ли могли осветить хоть что-нибудь, но собравшись вместе давали света примерно столько же, как могла бы дать маленькая свечка.

Вальпурга с зонтом и своей свитой вышла за двери и, придерживая шляпу, посмотрела в небо – ее хорошо было видно изнутри благодаря лунной ночи какому-никакому уличному освещению – а потом положила зонтик на воздух возле себя, одернула подол платья и села не зонт.

Светлячки бросились врассыпную, а колдунья взлетела выше крыш сонного Берингано.

Теодора

Лица за столом менялись, карты мелькали. То флеш в пиках, то долгая игра с несчастной парой валетов. Не каждая раздача приводила к выигрышу, но какая разница, если тебе это по карману? Постепенно нарожу за столом и вокруг становилось все больше – "маленькие" ставки Теодоры были довольно велики для работяг и фермеров, да и сама пилотесса не долго оставалась неузнанной.

Когда страсть к азарту была удовлетворена, а сама Теодора поняла что не помнит точно выиграла она больше или проиграла, пришло время самой переместится в число зрителей. А потом к бару и плавно переходить ко второй части ночной программы. Найти компанию не составило труда – все хотели угостить ее и подружиться с нею. Увы, большинство новых друзей пришлось разочаровать, ведь Теодора не планировала напиваться сегодня, а дальнейшие посиделки грозили именно этим и кончится. Потому, в компании приятного молодого человека (кажется, инженера-мелиоратора, или вроде того) с которым у них определенно возникла взаимная симпатия, она покинула "Гуся".

Эрд и Густав

Густав в ответ привел новые аргументы. Он был хорош, одновременно раскладывая по фактам преимущества альтернативного способа производства и нажимая, но не слишком сильно, на чувство вины капиталистов. Ведь, в сущности, собравшиеся за столом торговцы и землевладельцы не были чудовищами, они просто искренне считали, что не делают ничего плохого.

Эрд же слегка отвлекся, на обсуждение старых добрых времен с гером Штудди. Тот время до войны застал совсем ребенком и помнил только то, что всего было в изобилии, а его дядюшка работал на строительстве железной дороги и каждый год обещал, что вот теперь-то до Берингано дотянут ветку. Юность же его пришлась на годы войны и десятилетие сразу после. Страшное время – всех молодых людей забирали в армию, бомбежки, голод, мародеры. Берингано уцелел во многом благодаря тому, что железную дорогу сюда так и не построили. Люди вернулись к традиционному образу жизни, в ладу с природой и самими собой.

— Так что нет, юноша, хоть я и стар, но мне кажется, лучшее время – сейчас. Мы... весь мир, свернул куда-то не туда, за что и пострадал. Теперь же у нас есть есть своя земля, есть фрау Вальпурга и мир. Чего еще желать? К сожалению, не все у нас так думают. Затеяли эту торговлю... От того и бандиты завелись. Они как мухи летят, туда где деньгами воняет.

Эрд слушал с интересом... но затем лицо юноши вытягивалось, когда виноторговец излагал свои выводы. Что же, они и правда живут в лучшее из возможных времён? Слова виноторговца звучали логично, но... этак он ещё договорится до того, что он, Эрд, зря покинул родную ферму, выдавал себя за мужчину и отправился на поиски приключений! Ну уж нет! С этим Эрд согласиться не мог!
- Это что же вы говорите, что лучше быть бедным, ничего не иметь, не выходить из своего маленького мирка, и тогда разбойники будут обходить тебя стороной??! - запальчиво ответил юноша. - Так, что ли?!

Аррен озадаченно выдохнул. Ведьма, значит... Ну, пусть так. Сам фишер разных колдунов не очень жаловал, ведь было что-то общее в их силе и силе глубинных покровителей, от связи с которыми он старался избавиться. С другой стороны, это было всего лишь предположение, очень шаткое и не основанное даже на внешнем сходстве. Потому, рыбочеловек не торопился делать выводы. Обидно было, что теперь за ней уже не проследишь. Но тут до Аррена дошла та причина по которой он вообще захотел проследить за ней: уж не связаны ли её волшебные дела (которые он на тот момент представлял как просто абстрактные дела) с конфликтом с теми бандитами? Она что-то задумала, Аррен это чуть ли ни кожей ощущал, но что - тут ему не разобраться. Рыбочеловек медленно пошёл в сторону того места, откуда улетела ведьма, чтобы посмотреть, исчезли ли все светлячки, да и просто глянуть в небо ночного городишки. А может пройтись по улочкам? Тогда вместо памяти о старом можно получить новые впечатления... Интересно, куда отправилась Теодора? Опять в карты играть небось... что ж, у каждого свои недостатки, зато переговоры она ведёт хорошо.

С молодым симпатичным инженером, а точнее неважно-кто-он-там, летчица отправилась в гостиницу. Нет, забавно конечно, было выбить дверь в мэрию и заняться любовью на столе с бумагами. Но, с одной стороны, Тео хотела еще и поспать в конце, а с другой провинциалы могли не оценить такой полет фантазии.