Ацтек
20:05
- Богиня, которой мы помогаем защитить этот город. И этот мир, - засмеялся Бокор - Мы поплывём сражаться с чародеями вместе с ней. Она будет очень благодарна тебе, если ты убьёшь ещё чудовищ, пока она будет смотреть.
Девушка отвлеклась от Рамона и поглядела на надсадно дышащего Гиббса, а затем отвернулась к городу, в сторону порта.
Оттуда к танкеру неслись пять спортивных катеров, на полной скорости поднимая за собой высокие хвосты пены и воды.
А над Мобилом был Ицли.
Ицли переставал быть собой. Бесконечная, как вечернее небо, фигура грохотала и шевелилась новыми созвездиями-схемами: воинские ранги, учетные таблицы, планы отступления, инструкции по допросу пленных, спец-сигналы флажками, зажжёнными стрелами и выстрелами из пушек. Крошечные детали, спусковые крючки единого механизма, который прибыл к неизведанным и ужасающим землям. Эти земли созрели для жертвоприношения, стремительного и безжалостного.
Нож перестал быть лезвием из вулканического стекла, которым орудуют жрецы, перестал быть магическим артефактом, который не терпит прикосновений непосвященных и высасывает из пролитой крови тайное знание. Теперь это лишь символ, клеймо, логотип, который вытравливают на бронепластинах, вышивают на солдатской форме и знаменах, отпечатывают на документах с датой и подписью. Добыча тайных знаний и отсрочка конца света в наши дни ведётся не вульгарным кровопролитием на вершине пирамиды. Важен не сам буквальный образ клинка, гордый и требовательный, а тысячи смыслов в нём.
Бог перестал быть космическим великаном с глазами из молний, телом из камня и пальцами из острейших обсидиановых лезвий. Он больше не будет восседать на своей пирамиде, построенной мертвецами и врагами людей, не будет оглушать своим возмущенным голосом несведущего в вековых практиках смертного последователя. Его время прошло тогда, когда империю с его утопающим в крови и вечно голодным до войны пантеоном принесли в жертву и очистили другие, пришедшие издалека солдаты и служители иного бога. Он растворился, ушёл прочь, сдался из-за своих же идей, из-за своего же смысла существования. Настал новый век, эпоха, когда конец света нельзя задержать взмахом ножа, время, когда все лгут, подозревают и болтают языком. Божеству ацтеков здесь нет места.
Ицли ничего не знал о Рамоне, своём воплощении. Слишком велик Ицли, слишком нетерпелив и зол, стар и немилосерден для того, чтобы понять Рамона Моралеза, выходца из бедного городка земель, ранее принадлежащей его империи. И как бы Ицли не убеждал себя и других, что его рук дело - создание Союза Технократии, его сути, смысла и огня... Поэт остался заперт в самом себе. А поэма, написанная им, продолжила жить и расти дальше.
Рамон же знал о своем боге почти всё, даже скованный напряжением и отвращением. Знал, что его гневит, знал, что его возбуждает, знал, что ждёт его после своего собственного бега. Этого было достаточно, чтобы решать судьбу божества и изменить его навсегда.
Рамон смотрел в прошлое, реконструировал его. Шагнул во времени, охватил весь жизненный опыт своим непоколебимым вниманием, чтобы затем сдвинуть его детали в новую цепочку.
Такой же контроль охватит и весь Консенсус.
Никаких сводящих с ума видений, раскатов грома из приказов и окутанных туманом невозможности троп, по которым мчатся секреты существ из иного мира.
Остались лишь четыре слова.
Высадка.
Разведка.
Атака.
Повторить.
Так пала империя ацтеков под мощью Союза, на чьей стороне сражается и в чьи идеалы верит Рамон Моралез.
- ТЫ ПРИНЁС В ЖЕРТВУ ЖЕРТВЕННЫЙ НОЖ, - прогрохотал Ицли.
- <Ты победил> - сказала Марава, которая возникла напротив Рамона.
- ТЫ ДОКАЗАЛ, ЧТО МОЖЕШЬ РЕКОНСТРУИРОВАТЬ ИСТОРИЮ С ДНЁМ ЖЕРТВ.
- <Превратился в гринго>
- ТЫ СВОБОДЕН ОН ПОДОЗРЕНИЙ. НО НЕ СВОБОДЕН ОТ ОБМАНА И ИЗМЕНЕНИЙ.
- <Попрощался со всеми мертвецами>
- НАЙДИ ИНСТРУМЕНТЫ. БЕЗ НИХ ТЕБЕ НЕ СПРАВИТЬСЯ.
- <Мы ещё увидимся с тобой, Моралез. Я всегда уважала тебя за твой героизм. Не растеряй его без нас>
Марава склонилась и поцеловала его в лоб.
Как только холодные, сухие губы отнялись от кожи, ведьма и бесконечный бог исчезли.
Навсегда.
Пятёрка спортивных катеров выстроились у трапа, за штурвалами были видны смертные члены кровавого культа. На борт первого сразу же пошёл Леонард, ведя за собой истерично хныкающую Сью и молчащую Мишель. К второму пошли Шеви и кровосос в бело-красном балахоне. На четвертый запрыгнули жрец в кителе и Нелли.
- Увидимся, Комбо! Хмурый, дай ему под зад от меня, пусть в себя придёт! Сегодня ночь испытаний! - с хохотом крикнула некро-клон.
- Принцесса, мы готовы, - сказал пришедший с мостика танкера пухлый белый мужчина с добрым лицом, выглядящий как самый приятный пекарь из самой уютной булочной на свете. Однако на стереотип не играли отсутствие румянца и три большие сумки с оружием, которые он тащил на себе. Компанию ему составляли те приезжие вампиры, которых Нелли засняла прошлой ночью: Коаксок и Чипауа, девица с испещренным пирсингом лицом и чернокожий мужчина с костяным жезлом в руке. Они тоже несли по две сумки, судя по всему, ещё оружие и боеприпасы.
Девушка ответила ему, казалось, ничего не выражающим, но и не хранящим надменность взглядом. А затем пошла к третьей по счёту лодке, на бортах которой были изображены бегущие леопарды. Прямо как латунная фигурка на её запястье.
- Идём за богиней, - Бокор перестал держать Рамона, достал из ближайшей сумки заряженные "Калашников" и "Ингрэм", и вручил их агентам - Это большая честь. Поторопитесь.