Автоматическая программа в микронаушнике на долю секунды замешкалась, прежде чем начала транслировать чек-сигналы, очень краткие, неуловимые для нетренированного агента гибриды звука и цвета, крошечные приступы синестезии.
Арфа, зелёный - дыхательная маска исправна, закреплена на пользователе правильно.
Клавесин, жёлтый - пластыри-дермы с гипернейролептиками, подавляющими ментальные подпространственные атаки на агента, доступны для использования, не применены.
Цимбалы, красный - меры безопасности от повышенного пК-излучения и физических угроз не соблюдены, агенту требуется немедленно запросить у ближайшего члена группы высадки запасной комплект снаряжения не ниже категории ИТЗ (Ионная Ткань Защитная).
Скрипка, красный - другие члены группы высадки в зоне видимости не обнаружены, агенту требуется немедленно выйти на связь с координатором группы/командиром группы/оставшимися дееспособными членами группы.
Струна, чёрный - Протокол 4.0 не соблюдён, агенту требуется немедленно запросить у координатора группы/командира группы авторизацию для высадки на Ближнюю/Дальнюю Орбиту.
Музыка, сросшаяся с бликами цветов на внутреннем взоре Габриэллы, погасла. Лишённое окраски антисияние квантового излучателя посреди только что сотворенной подпространственной аномалии приобретало форму и твёрдость, уподоблялся видимому свету, который покорно скрючивается, пожираемый чёрной дырой. Рефлексы помогли доктору в то же мгновение заставить шевелиться промёрзшие пальцы и ими сдернуть рычажки пульта прибора в исходное положение. Если бы она это не сделала, лучи абсолютного ничего и всего одновременно мощностью ровно в сотню пК срезали бы ей сперва одежду, а затем и всю кожу.
Но, избежав собственного свежевания, Габриэлла усугубила изначальную проблему. Фальшстарт ядра излучателя.
Когда-нибудь она должна была ошибиться со временем выпуска накопленных пК-частиц из синхростабилизаторов прибора. И она присутствовала при пяти случаях, когда жертвы подобных аварий оставались живыми и дееспособными. Этим пятерым космодесам и научным сотрудникам удалось таким же образом заблокировать микровзрыв в Консенсусе, рвущий его границу с Орбитами, как пищевую плёнку, чтобы самим не рассинхронизироваться с реальностью навсегда. Вместо этого они предпочли, чтобы этот микровзрыв произошёл прямо в ядре излучателя, посбивал тщательно введённые в пульт частоты выходного подпространства своей незримой человеческому глазу ударной волной и обрёк на высадку в один конец.
У каждого из пятерых пострадавших, разумеется, были разные ситуации. Доктор Вергопуло, один из наставников Леблон во время её работы в Дальнем Космосе, во время подобной аварии попал на Меркурий.
Габриэлле, утекавшей сквозь твердеющее, но не угрожающее физическими травмами ничто, предстояло выяснить собственное место назначения.
***
Бирновское расслоение второй категории погрузило её в спутанное, до омерзения беспомощное состояние. Суждения и эмоциональные реакции выскочили из несущейся по серо-красно-синему бульону человеческой оболочки, будто отстрелянные гильзы. Невоспринимаемые человеческими органами чувств вибрации иных, навсегда скрытых от науки тел и частиц, бомбардировали её память и опыт, на сверхсветовой скорости раздирали границы между текущим воплощением Искры Просвещения и её прошлыми многоликими инкарнациями. А получившаяся туча раскаленного однородного пепла пост-Гения также стремительно утрамбовывалась в сверхплотную сферу, основу для будущей звезды, кузницы пК-заряженного водорода и гелия, самого понятия Возможности и Творения.
Прямо как тогда.
На тропе духов, на краю кратера, образовавшегося при падении на планету основы жизни. У которой было лицо Габриэллы Леблон.
Тогда знание пробило суть девушки навылет, оставив внутри крошечные продукты горения, микрошрапнель, эволюционировавшую за двадцать лет в Препарирующую Власть над живыми организмами и бесконечностью подпространств.
Сейчас Габриэлла Леблон, поймав пятый снаряд знания своей сутью, сохранила при себе одни лишь голоса богов, настоящих, по случайности собравших миры внутри миров, что были внутри миров.
- ...посмотри на летающих людей, как они прекрасны..!
- ...поцелуй мой лоб, я так долго сражался...
- ...нас слишком много, пора надеть маски, тана-тала-а..!
- НЕ ХОЧУ ЕСТЬ ЭТО!
- ...коли можно сохранить землю, не освободив ни одного раба, то...
Габриэлла впитала эти слова, роящиеся вокруг её сути.
Ведь всё, что снисходит на человека в состоянии бирновского расслоения со второй по пятую категории - важно.
***
Контрабас, красный - коммуникация с координатором/командиром группы/членами группы невозможна, агенту требуется немедленно найти рабочий прибор для установления связи с силами Союза и выдвигаться к их представителям.
Сямисэн, красный - прибор для перемещения между Консенсусом и Орбитами неисправен, агенту требуется немедленно найти рабочий прибор или произвести ремонт поврежденного.
Две цветные мелодии, исходящие из микронаушника, защекотали рецепторы, когда Габриэлла ступила на твёрдую поверхность. Автоматика была, несомненно, права. Маэстро, Лафета и миссис Бао слышно не было.
Музыка, вибрации были основой этого подпространства, маскирующегося под помещение в двадцать квадратных метров, с очень высоким, будто в храме, сводчатым потолком. Пол из досок, покрытых мелкой и неряшливой резьбой в виде морд неописуемых внеземных организмов, дрожал, как если бы колоссальный тысячерукий пианист играл на этих досках-клавишах замысловатое соло, находясь под землёй. Неопределенной расцветки стены были, как оказалось, сотканы из гулко вибрирующих струн и увешаны шкафчиками, стеклянными сервантами, полками и цветочными горшками, слишком вычурными, искривленными и полностью непригодными для хранения чего-либо, кроме песка и мелких камней, из-за своих тонких лозоподобных форм. Сводчатый потолок сотрясался эхом звона, будто колокол без языка, роняя вниз отлипшую отделку в виде дубовых листьев. Гардероб в виде дерева с висящими на ветвях непроницаемыми зелёными чехлами, занявший почти всю правую половину помещения, состоял из меди и позвякивал, тихо подражая звуку тарелок на ударной установке. В дальней стене огромный гримерный стол с ящиками и овальным зеркалом являлся переплетением тончайших труб с отверстиями, через которые вытекали сдавленные, будто боящиеся превысить некий предел громкости свист с гудением.
За столом на чём-то вроде пня, пробившего "клавишный" пол, сидела гуманоидная фигура с загорелой до блеска кожей, будучи спиной к доктору. Габриэлла сразу определила, что если оно встанет, то своим ростом превысит три метра.
- Тала-тох. Ко мне крадётся увитый крючьями цветок. Тебя ли я ждал, прислужница воров?
Габриэлла была права. ИР, нехотя вставая со своего места, был выше трёх метров.
- И бедный наш калека, единым ликом кто обманут был? Его я ждал, тол-калагир.
Прежде чем гигант развернулся к Габриэлле, распевая эту приглушённую, будто кляпом, песнь, помещение обрело цвет и свечение. От этого месива цветов, грязного, словно ребёнок смешал всевозможные оттенки и разбрызгал повсюду, провоцирующего тошнотворные ассоциации, кружилась голова и кололо в животе. Хуже всего приходилось глазам, ведь окраска комнаты великана состояла не только из комбинаций основных трёх цветов, что воспринимались человеком. Стены, пол, потолок и мебель царапали глаза подпространственными электромагнитными излучениями, что не существовали в Консенсусе. Мозг Габриэллы тщетно пытался переработать поступающую информацию, спутывая мысли и создавая миллисекундные оптические иллюзии, сменяющие бинокулярное зрение доктора до секстакулярного.
Дермы с гипернейролептиками не помогут. Способности Уотерса к методикам Сил - вполне.
- Не жди же, ты, шпион врагов моих. Ударь меня, Багорщика, солдата Юга, тале-кник!
Гигант раскинул руки в стороны и выставил широкую обнаженную грудь вперёд. Всё же ИР, из какого бы далёкого сектора космоса он не пришёл, имитировать идеал мужской красоты, с его рельефной мускулатурой, сочным загаром и застывшими на коже каплями пота. Мощное тело скрывали только жилетка, сшитая словно из красно-оранжевого хитина, и нечто похожее на джинсы, сине-зелёная ткань которых напоминала перламутр, усеянный неразборчивыми строчками на неизвестном языке.
Лицо человеческим не было. Два светло-коричневых фасеточных глаза, как у рака-богомола, спрятались глубоко в глазницах, не прекращая своё изучающее вращение. Нос, рот и подбородок закрывал сегментированый щиток, похожий на плетёный из ветвей вишнёвого цвета коврик - возможно, из-за этой преграды великан и декларировал свои слова так глухо. Только вполне обыкновенные пышные соломенные волосы каскадом стекали ниже его плеч, скрывая то, что могло быть у этого ИР на месте ушей и затылка.
У ног Габриэллы вновь корчилась ксенорыба, хватая ртом, вероятно, ядовитый воздух этого подпространства. В ткани чемодана с мистером Янгом внутри была ещё одна прореха. Синеватое свечение, на данный момент услада для атакованных отвратительной расцветкой помещения глаз, продолжало течь сквозь эту и две другие дырки в переносной тюрьме парализованного.
А Тотем доктора Леблон молчал.
Куда он делся?