Сон подкрался незаметно, забираясь за шиворот и сковывая тело тёплой, липкой негой. Никто не мог точно сказать, когда он или она уснули. Но каждый мог выделить первое осознанное событие: паралич. Тело не двигалось и не отвечало, оно прилипло к поверхности, на которой уснул каждый из четвёрки, а потом начало проваливаться сквозь неё. Злодеи проскальзывали сквозь обивку софы, наволочки кроватей или жесткие покрывала гостевых диванчиков: парча, шёлк и лён струились как вода по коже без сопротивления. Так началось их медленное падение. Не стремительное, как бывает в кошмарах, а постепенное и укачивающее, словно каждый из них стал пёрышком. В ушах гудел дождь.
Звук дождя снаружи лился приглушенно, как из-за плотно закрытого окна. Капли бились о стекло?.. Нет… И не метал это вовсе. Скорее, о деревянные стены и старую глиняную черепицу. Как в деревнском домике. Откуда им пришло в голову это сравнение? Сложно сказать. Яркое воспоминание, которого никогда не было в голове ни у кого из здесь присутсвующих, радилось и расцвело, вместе со скрипо кресел качалок, на которые руки сами собой опустились. Кресла изгибались под фигуры опускающихся на них людей, и мгла перед взором лунатиков медленно отступала. Через неё пробивался слабый оранжевый свет камина, а так же тусклое матовое сияние из-за серых окон.
Нет, не окон… Когда Скетч наконец открыла глаза, она поняла, что сидит в старом кресле качалке, накрытая пледом. Кресло лениво покачивалось взад-вперёд, стоя лицом к массивному, десяти метровому камину, вмонтированному прямо в стену. В камине догорали массивные деревья, которые туда закинул вместо головешек или угля какой-то великан. Слева и справа от неё просыпались Раптор, Эдвард и Генри — так же в креслах-качалках. Они сидели посреди неимоверно длинного корридора, шириной в дюжину футов с потолками уходящими на многие мили вверх, так высоко, что даже не видно, кончается ли потолков сам коридор из-за неясных пасмурных облаков там, где-то в недоступной большинству вышине.
Единственными источниками света тут был собственно камин, искаженный и перекрученый, словно архитектор срисовывал его с детского рисунка, и множество картин на стенах. На разных картинах, небольших, таких маленьких, что помесяться в одну руку, были изображены трещины или маленькие окошки: все они показывали какую-то часть леса, поля, просёлочной дороги или чего-то такого, омываемых ждождём. Ни следа человека, кроме косвеных. Погода там и вправду была паршивая: серый пасмурный день. Такой же тёмный, как вечер. От каждого ожившего куска полотна в рамочке веяло лёгким холодом, и если прикоснуться к одной из них, то можно было бы ощутить влагу на мягком холсте. Чистую. Колкую.
Эти картины были тут везде. Они шли в обе стороны корридора, увешивая стены хаотично и невпопад. Сам коридор походил на один из проходов в какой-то гостинице. Болотного цвета обои на стенах, с рисунками лилий и заболоченных прудов на них, со следами вздутия, местами где обои оборвались, обнажая куски старого сырого дерева или плесени. Пол был выстлан чёрным настилом: каждая досочка была подбита к другой очень плотно, и под ними был какой-то покров, из-за чего ступая на него не было слышно ни скрипа, ни стона. Разве что у раптор цокали когти, да мокрые подошвы ботинок у остальных немного хрустели о пол.
Тихо играла какая-то мелодия. Судя по скрипу шестерёнок, это проигрывала какую-то песенку старая музыкальная шкатулка. Эхо от неё доносилось издалека. Впрочем, завернувший в очередное ответвление коридора Лайфлайн и вовсе его не слышал. Двери пропали. Вместо них, и любых других проходов в чей-то сон, появились эти… Картины на стенах. Он чувствовал, что постепенно приближается всё ближе к месту, которое можно назвать “выходом” из этого места. Только вот эта часть коридора как-то отличалась. Она была кардинально другой от всех остальных. Изменился декор.
Нет, даже если не задумываться об изменившемся окружении, у этого места была совершенно другая атмосфера. Мужчина пригляделся к картинам. Порой, на самум краю глаза, на них словно кто-то мелькал. Кто-то стоял посреди залитой ливнем пашней. Или кто-то робко выглядывал из-за дерева на другом полотне. Но стоит посмотреть — образ раствориться! Останется лишь послевкусие бестелесного намерения на языке. Какой странный вкус…
Возможно… Ему не стоило заходить в этот корридор. Да, такие мысли могли посещать сверхчеловека, но когда тот обернулся, чтобы осттупить назад, увидел что проход за его стеной исчез.
Четвёрка пробудившихся в общем сне злодеев слышало тихое гудение откуда-то из дальних частей корридора. Кто-то шагал? Или кто-то летел? Или это так воздух странно играет? Сложно сказать, но это место было каким-то странным. У самого пола, прислонившись к стенам, кое-где были расставлены старые подсвечники и валялись коротенькие огарки...