Помотал головой, показалось вдруг, что упал. Но нет, удержался за поручень, моргнула только реальность перед глазами. Микро-потеря сознания, хорошо что не микроинфаркт. Или инсульт. Откуда-то всплыли эти слова, смысла которых не очень понимал. Возможно перенеслись по воздуху от Джексона Вейтса, старикан настолько был мощным врачом, что от него вполне могло и аурой передаться, автотелепатически.
Стоило подумать про врача, который кого-то слишком героически выцеливал из своего револьвера, как тут же изрешетило эскулапа, да так, что итальянские добровольцы сказали бы только Mamma mia! на это - можно было бы вертеть сквозь кусок мяса, бывший Джекосном Вейтсом, любимую итальянцами пасту. "Фузилли, например. Или фетуччини", подумал Финеас отстраненно, опускаясь на пол и пытаясь горстями зачерпнуть ведро крови, которое вылилось из боевого товарища и влить обратно.
- Райт, маневры уклонения не прекращать! Остальные - огонь по тому гаду, что подбил нашего врача! - крикнул команду, пошлепывая человеческий ростбиф и придавая ему человеческие очертания.
Тобби был тут как тут, подавал чистую ткань, которую уже успел выудить из медицинского саквояжа доктора. Под руку какой-то шприц попался - ничего, всё пойдёт в ход! Анархизм - он и в медицине хорош, но только в такой, оккультной. От другой, поди, подох бы Вейтс.
Как только зашевелился боец, утер лоб Финеас. С закатанной гимнастёркой, по локоть в чужой крови, вымазанный - сейчас он прямо ощущал себя действительно инфернальной личностью. И даже не обязательно анархистской, а так.
- Ну-ка, паскуда, сейчас я тебе дам... - дальше началась отборная ругань на африкаанс, которая, если переводить вольно, описывала связь наездника летающего монстра, мамы наездника и всех его родных с самыми отвратительными бородавочниками в буше.