Не думал Финеас о том, что постижение анархо-инфернализма и того, что случилось с далёкой холодной страной Россией столкнет его нос к носу с запретным знанием.
Сбив фуражку и почесав затылок, штурмовик переглянулся с павианом. В глазах Тобби решения проблемы не обнаружил, да и что с него взять, со зверья.
- Бери эту, я возьму другую, - руководит обезьяной и спускается на этаж ниже, дождавшись, пока все коллеги уйдут. Пламени там всё ещё хватало, на трупах Ирэн Хоуп и Милитона Азмоделло. Шкворчит демоническое мясо, воняет.
Боумен взял в руку первый том и внимательно изучил обложку. Ничем хорошим для него это всё не кончится, он уверен. Но его осудили бы потомки за то, что он не сохранил хотя бы один том непримечательной подпольной типографии города Хартфорд. И, возможно, кто-то из коллег поступил бы так же.
- Рви страницы, кидай в огонь, - а сам один том за пазуху засунул. О случившемся докладывать не стал. Глядя на то, как корчатся в огне страницы думал Финеас о родине, о диких пожарах в прерии. Думал о пламени революции, которое готовилось подняться в Ирландии, на исторической родине его родителей. Думал и о потустороннем огне иномирья. А потом плюнул в огонь, затоптал почерневшие страницы и раскидал оба ящика по второму этажу. Архив сгорел во время пожара, устроенного Фрэнком. Вполне себе теория.