Всю дорогу она собиралась задать свой вопрос о трупах на автостраде, и каждый раз замирала в одной секунде до того чтобы произнести хоть слово. Может быть, если бы она не воняла как куча низкокачественных органических удобрений, она бы и смогла спросить старика. Может быть, если бы у неё были золотистые локоны, большие голубые глаза, симпатичный носик и 23 дюйма в талии, она бы смогла узнать много нового об этой аварии и заодно о всей криминальной жизни Денвера за последнее время. Может быть.
Она пыталась сделать вид, что приключившееся с ней - это естественная реакция организма, пыталась смотреть на всё с холодной медицинской точки зрения, пыталась относиться к ситуации философски, что через несколько минут старик навсегда исчезнет из её жизни, а лет через 5 все всё забудут, да и вообще мы все умрём, так что не всё ли равно? Но мерзкий запах нашатырным спиртом разбивал этот успокаивающий самогипноз, и Сара уже 200 раз пожалела, что поехала с фотографом.
Стыдливо забрав с сидения плёнку, Сара тихо пискнула "спасибо, сэр" и закрыла дверь. Перед ней были два квартала утреннего гетто, в которое не рискнул заехать даже бывалый полицейский фотограф, солнце с новой силой принялось жарить её спину через чёрную, теперь уже грязную футболку, от неё воняет хуже чем от бродяги и - просто шикарно - в таком виде она должна предстать перед тем ночным психопатом.
"Ладно, делай что должен, и будь что будет".
Она пошла к месту встречи, мысленно зажмурившись и притворяясь невидимой. Хотя, конечно же, это не спасало.
"Сейчас я ещё вспотею на солнце и начну вонять на весь квартал. Супер. Отлично, блядь. Я уёбище. Уёбище я уёбище."
Каждый следующий шаг отдавался в голове этой фразой.
"Я уёбище, я уёбище, я уёбище.
Уёбище, уёбище, уёбище, уёбище, уёбище, уёбище, уёбище, уёбище.
Я, я уёбище!
Я уёбище. Уёбище! Уёбище! Уёбище!
Уёбище.
Мне плохо.
Мне плохо.
Мне плохо.
Мне плохо.
Мне плохо.
Мне плохо.
Да.
Я говно.
Тупое говно.
Снаружи говно и внутри говно".