Хобо, Ферма
Вроде бы все идет... неожиданно нормально. Спереди, из барака напротив, вас больше не щемят, вообще затихли. Может, сдохли все?
Немного расслабляетесь – не в смысле раскисаете и валяете дурака, а в смысле перестаёте выглядывать в окна в режиме миллисекундного мерцания над подоконником. Спокойнее уже можно осмотреться, а если что-то показалось подозрительным – резво отстреляться и назад.
Поначалу стараетесь осторожно выглянуть, чтобы не совсем подставиться, но и разглядеть что-то. Но потом Заусенец – парень храбрый – почти по пояс высовывается в окно и стреляет раз пять. Потом прячется – никто по нему не стрелял. Потом и Лаки-Страйк проделывает тот же маневр. Ферма отдыхает, смотрит, что там правее делается – кто-то и туда смотреть должен.
Хобо тоже стреляет пару раз – видно только краешек развалин барака, надежно разбитого прямым попаданием . Кажется, за несколькими вывернутыми из стены бревнами какое-то шевеление. Пару раз туда – Жбах! Жбах! Пусть угомонится, узкоглазый. Вроде, все, присесть, отдохнуть, пусть еще кто попытает удачу.
– Может, и снял еще одного, – говорит Заусенец, смачивая губы из трофейной фляги. – Не поймешь. Тараканы, блядь.
– За развалинами больше не видно их, – говорит Землекоп.
– Ты все равно смотри, как появятся – стреляй.
Слышите, теперь уже не напрягаясь, как где-то слева рычат моторы.
– Танки что ли?
– Танки, похоже.
– Наши или японские?
– Наши, наверное. Японские все разбомбить должны были.
– Ага, держи карман.
– Потише, парни, потише.
Но пока танки, чьи бы они ни были, далеко, бой слева развивается как-то нехорошо – слишком часто шпарят япошки из винтовок, где-то на самом левом фланге, оттуда же доносятся взрывы гранат: Бада-дааам! А вам не видно, что там.
Правее вас – другой барак, и оттуда бьют американские винтовки – мимо вашего, по развалинам. Это придает уверенности. Блондин, значит, пошел вперёд – уже кое-что.
Японцы никак не угомонятся – долетают обрывочные выкрики, чуждые и непонятные, выстрелы винтовок.
Сбивая с толку, заливисто шелестя бешеным пламенем, жарит где-то кого-то огнемет. Где-то недалеко, за развалинами. Тоже слева.
– Это наши, наверное.
А потом... потом два японских пулемёта начинают строчить наперегонки.
Тче-че-че! Тче-че-че! Че-че-че! – попеременно, как две кумушки, которым не терпится рассказать друг другу что-то донельзя интересное.
И строчат они... слева и ПОЗАДИ ВАС.
Землекоп кидается к заднему окну.
– Парни, япошки-то уже около блокгаузов! – говорит он. – Не зевайте!
Он стреляет в окно наискось, но в ответ в окно залетает сразу несколько пуль, он прижимается к земле, сползает на пол. Живой, живой.
– Землекоп, следи за фронтом. Сержант! Нас обходят, получается! Они уже позицию заняли там, у блокгауза. Наших слева никого не видно.
И тут же вы слышите грохот гранат справа, от того барака, что заняли ребята блондина. ДРА-БА-ДАААМ! И крики.
– Сука! И там тоже прут! – говорит Землекоп, вытирая лоб. У него капля пота повисает на носу. Душно и вообще неприятно пахнет порохом и трупами, но вам пока не до того.
Из барака, что напротив вас, начинают стрелять – не в вас, а все по тому же месту, где граната рвалась. Кто стреляет – не видно, он внутри где-то засел, наверное, встал между окон спиной к вам, а стреляет сам через окошко, что в торце. Гад такой.
– Жопа, ничего не видать.
Заусенец снова выглядывает проверить обстановку "на заднем дворе", осторожненько, потом прячется.
– Сержант, там натурально япошки у блокгауза шарятся. Их много чего-то. Наших чет не видно совсем.
– Может, их и убили уже всех! – говорит Лаки-Страйк, и в голосе его пробиваются нотки паники.
– Завали ебало! – обрывает его Заусенец. – Японцы бы из пулемётов по берегу тогда не били, а по нам бы били.
Он выглядывает снова – и тут-то пулемет и начинает шпарить по вам, наверное, из блокгауза как раз. Но проем окна узкий – барак-то стоит под углом, и пули в основном рикошетируют от внешней стены.
Тче-че-че-че-че! Хррр! Чаф! Крак! – хрустят деревом, откалывая кусочки. Бревна они не пробивают, но все равно стремно. Пулемёт, дав пару коротких, успокаивается.
Заусенец смотрит на тебя. Все смотрят на тебя. У всех один вопрос: "Нам точно надо тут сидеть?"
Да, приказ есть приказ. Но только, возможно, человека, который этот приказ отдал, уже в живых нет.