Слипуокер
Вдоль стеночки ты пробрался на правый фланг, мимо воронок и расстрелянных в сопли сараев.
У стены лежали раненые, но были и вполне здоровые морпехи, и их было много. Некоторые были из роты "Эхо", ты их не знал. Но были и знакомые лица. Ты нашел какого-то веснушчатого парня, лежавшего под стеной в обнимку с винтовкой. Кажется, видел его рожу в строю.
На вопрос, где Блондин, парень ответил:
– Честно? Вот хуй его знает! Где-то там... – и махнул рукой в вперед.
Ты поднял голову над стеной, и рядом с ней свистнула пуля. Не вплотную, и стреляли, наверное, даже не в тебя, но все равно... неуютно.
Пришлось ждать и не высовываться какое-то время. Потом пришлось ползти вперед.
Люди лежали здесь в ямках и воронках или скапливались под стенами построек, вжимались в них. Так они чувствовали себя защищённее. Они сжимали винтовки, как будто винтовки могли помочь им спастись.
На вопрос: "Где лейтенант Уоткинс?" – они отвечали "Да где-то тут".
Это было, пожалуй, ненормально. В нормальной обстановке все всегда знают, где командир. На учениях, например. Но когда пять-десять минут лежишь мордой в песок, то видишь вокруг только спины цвета шалфейного листа, рюкзаки, тощие жопы в камуфляжных штанах, подошвы ботинок... а лиц не видишь. А лейтенанта не особенно отличишь от простого бойца.
Правее, видимо, там, где залегла рота "Эхо", начали рваться мины – Дащь! Дащь! Они и не свистели почти, а так, подсвистывали и хлопали слабенько вроде бы. Но было понятно, что рота "Эхо" никого там не атакует.
Потом заговорил пулемёт. Звук выстрелов было слышно плохо, но воздух буквально наполнился свистом. Впереди, на просвете между берегом и линией построек, пролегла и опала строчка фонтанов из песка. В кого он стрелял? Да может, просто так очередь дал.
– Где лейтенант Уоткинс? – спросил ты очередного бойца, подергав его за рукав.
Он обернулся.
– Я лейтенант. Че надо?
Обстановку он обрисовал довольно емко.
– Пиздец полный. Пулемёты у них где-то там, справа. Я даже и не врубаюсь, где. Наверное, за заливом. Мы барак-то взяли вон тот, но потом отступили, потому что с фланга резать начали. Так-то ползком к нему подобраться можно, но ток отступать потом трудно будет, если что.
Ты посмотрел на барак, про который он говорил, прямо перед вами. А потом и на барак, который Манго приказывал подавить, полевее. Ну да, пострелять по нему отсюда можно. Но окна-то не в створе. По окнам даже можно попасть, но только если япошки будут из глубины барака стрелять по Хобо и его ребятам, их так не достанешь. Надо штурмовать. Для этого надо вперёд идти.
– Слушай, – сказал Блондин. – А почему бы тебе вперед не сползать? Не посмотреть, что там, а? Посмотри, есть там япошки, и возвращайся. Ползком под пулемётами проскочишь, они одного человека не станут крошить. А? А так-то какой смысл? Заодно и Манго потом доложишь, что там и как.
Предложение было... странное. Вернее... вернее странно было, что оно сформулировано было как предложение! Вообще ты не помнишь, чтобы человек в звании лейтенанта тебе когда-либо что-либо "предлагал" в формате "а почему бы тебе не". Всегда было "морпех, пиздуй туда изо всех сил!"
Но объяснялось это просто – Блондин, конечно, мог тебе приказать. И послать на верную смерть, ага. Или не на верную, кто же знает? Может, там вообще в бараке япошек нет! Он и своего человека мог послать. Только ты-то не его. Ты вообще посыльный нового "командира роты". Не вернешься – невелика печаль, другого себе найдет. А у Блондина тут каждый человек на счету, да и не хочется так вот дуриком своих отправлять "сползай-посмотри".
А не приказывал он "пока что", потому что вроде бы Манго все же теперь начальник. Поперек его приказа свой приказывать – тоже не очень правильно.
Такой вот "Семпер Фай".