Физик и трое его подчиненных полусидели-полулежали, привалившись к склону. Склон был очень низким, может, в метр высотой, и ноги у них оставались в воде. Бойцы старались ничего в неё не уронить – вода была мутная, "пополам с песком", и искать в ней коробку патронов никому не улыбалось.
Есть тоже никто что-то не рвался. Да и сам Физик перекусить не смог. Не зря армейские пайки упаковывали в водонепроницаемый картон: после "мокрой" высадки, прогулок под пирсом, всех ныряний и выныриваний, сэндвичи оказались не просто подмокшими – они превратились в расползшуюся кашу, пропитанную горькой и соленой океанской водой. Есть это было все равно, что глотать круто пересоленную размазню.
Дойчи слез в воду, прошел пару ярдов до мертвеца, лежавшего по пояс в воде, а лицом в песке, попробовал расстегнуть у него ремешок на шее, но измазался в крови. Переворачивать труп он не стал и вернулся на место.
– Пробитая, – пояснил он.
Флаин-Фиш немного выглянул из-за края.
– Сардж, а там япошки! – сказал он.
– Где? – тоже выглянул. – Это наши, дебил! Опять как под пирсом?
– Не-не, вон там, где деревья! Смотри!
– Ни хера не вижу.
– Вон, где домик... правее...
Тут рядом грохнул взрыв, и они оба скатились к самой воде.
Снаряды ещё ухнули несколько раз подальше, но было понятно, что обстрел заканчивается.
Ффууух...
И тут, слегка погодя, снаряды стали падать справа, ярдах в пятидесяти и дальше.
Гра-ах! Гра-ах! Грабабааам! Ба-баааам!
Беглый огонь! Кого-то там упорно мешали с песком.
Огонь был вдвое чаще и яростнее, чем только что здесь – снаряды падали один за другим. Изредка над вами проносились осколки. Смотреть, что там справа происходит, никого не тянуло.
На рядовых напала маета – ни черта не понятно, что-то сейчас будет, но так хочется сидеть тут и ничего не делать. А война там пусть идет. А мы тут в заливчике. Физик это видел по лицам – тоскливо-усталым, а ещё по тому, как Флаин-Фиш принялся ковырять ботинком песок – просто так, без всякой цели. Подошва всё же сползал подальше, взял какую-то каску и напялил на голову.
Послышались выстрелы. Нет, выстрелы слышно было и до этого, но либо в отдалении, либо одиночные. Всё время кто-то в кого-то стрелял, но теперь стрельба слышалась частая, по три-четыре выстрела, звенели вылетающие пачки.
Дам! Дам! Да-дам-дам-дам! Да-дам-дам-дам! Цвинь! Дам-дам-дам! Дам-дам! Дам-дам-дам! Цвинь.
Кто-то что-то орал, кажется, команды, разобрать не получалось ни слова.
Над краем, пыля ботинками, появился давешний морпех.
Он спрыгнул, забуксовал в песке, стараясь не свалиться в воду, и из-за этого остался высунувшимся по пояс из-за края выемки. Пригнулся и крикнул хриплым уже голосом:
– Лейтенант Дюпре приказывает!..
Он нагнулся, ткнувшись своей каской в каску Физика, словно стараясь что-то лучше ему прошептать.
Физик прислушался.
Морпех помолчал. Потом так же молча завалился на бок и сполз к воде, выронив винтовку. Видимо, пригнулся недостаточно низко.
– Ааа! – вскрикнул Флаин-Фиш, испугавшись внезапной смерти.
Подошва проверил пульс на шее, повернул слегка тело – в спине, под левой лопаткой, была маленькая слепая рана.
– Готов.
Пуля, похоже, попала в сердце – лицо у морпеха было сосредоточенное, он успел сморщиться не как будто ему в мгновение ока гидродинамической волной разорвало перикард и оба желудочка, а как будто он просто досадовал, что не успел передать то, что хотел. Для него это, видимо, было очень важно. Подошва вытер грязную руку о штаны и закрыл ему глаза.
– Что делать будем? – спросил Флаин-Фиш, придя в себя.
Дойчи стал осторожно, можно даже сказать бережно, снимать с мертвеца каску.
Крэйзи-Хорс, Айвенго и Айскрим в это время держались слегка позади, в том месте, где пирс достигал берега. Айвенго, видимо, пошарился среди трупов и раздобыл себе винтовку и патронташ. Они напряженно прислушивались к тому, что происходило у полосы, и тоже ждали команды.